Летние олимпийские игры в Париже стали самыми успешными в истории Израиля: семь медалей. Но были три вида спорта, где израильтяне добились невиданного ранее успеха, не став медалистами. Сборная по конкуру вышла в финал. Луна Чемтай стала девятой в марафоне. Шели Бобрицки и Ариэль Наси – одиннадцатыми в синхронном плавании.

Сообщение о том, что главный тренер сборной Израиля по синхронному плаванию Светлана Бехер 19 августа покидает страну, взяв билет в Москву в одну сторону, бабахнуло не тише противоракеты «Железного купола».

Как? Что? Почему?

Но уже с первых минут разговора со Светланой отпустило: выражение «билет в одну сторону» ивритоязычные коллеги использовали для красного словца. И вообще, в этой истории проглядывается счастливый финал. История же обычная для Израиля: МВД Израиля не разрешает Светлане Бехер привезти в страну родителей. Без вопросов, не разрешает на основании закона. Но, как любят в последнее время писать сайты, завлекая читателя: есть маленький нюанс.

- Насколько я информирован, ваш вопрос как-то решается.

- Вы знаете, я даже не ожидала, сколько народу подключится со всех сторон. Вроде начало что-то двигаться. Официально никаких бумаг еще нет. Но вроде бы обещают. И в Министерстве спорта. И, говорят, уже общались с МВД. Сказали, что вроде устное разрешение есть.

- Устное разрешение министра внутренних дел?

- Да.

- Каков уровень тех, кто откликнулся на вашу историю?

- Начну с того, что вся ситуация обострилась полгода назад. Родителям по 87 лет, они живут в Москве. Все было нормально. Я раз в два-три месяца навещала их, чтобы они на меня посмотрели.

- Вы единственная дочь?

- Да. Я приезжала, делала все необходимое: банки, прочие учреждения. И уезжала обратно. Но мама заболела, ее забрали в больницу. А отец самостоятельно ухаживать за собой не может. Нет, он на ногах, но не может себе приготовить еду.

- Все это совпало с пиком подготовки к Олимпиаде, верно?

- Да, и это стало самой большой проблемой. В эти полгода было много турниров. После каждого из них я не возвращалась домой, а летела в Москву. Наняла для родителей помощницу по хозяйству. Но знаете, когда мама говорит: «Я в таком состоянии, почему кто-то чужой должен за мной ухаживать, а не родная дочь?» – это тяжело.

- Так понимаю: закон суров, но это закон?

- Да. По закону, даже с учетом, что я единственная дочь, только одного из родителей могу привезти сюда на постоянное место жительства. Мне сказали, что если кто-то из них умрет, то только тогда…

- Так и сказали? В лоб? Без экивоков? Когда один из них умрет? Они, израильские чиновники, вообще еще те тактичные ребята…

- Да. Когда один умрет, то вы можете пробовать оформить соответствующие документы. Я им говорю, ребята, родителям по 87 лет и все, слава Б-гу, живы. Но в этом возрасте они сами не могут себя обслуживать.

- Что ответили?

- Что моя история не прецедентна. Адвокат мне пояснил: у меня – по закону – нет даже права подать прошение о том, чтобы привезти сюда родителей. Эти бумаги у меня даже не примут. Закон.

- С кем-то из руководства федерации, НОКа обсуждали ситуацию?

- Да, конечно. Но сначала я пошла к адвокату. Хотела узнать, могу ли я сама, без чьей-то помощи, решить вопрос. Он ответил: «У тебя нет ни малейшего шанса». И тогда я пошла в НОК. К Гили Люстигу, генеральному директору. Они написали письмо Мики Зоару (министр спорта Израиля – И.Л.). Но это случилось во время предолимпийской горячки, и потом никто данным вопросом вплотную не занимался.

- Ответ МВД как восприняли?

- У меня вообще нет никаких претензий к государству. Никаких. Я воспитана в СССР. Если нельзя, значит, нельзя, если закон, значит, закон. Я сказала всем в семье: ребята, я лечу с билетом в одну сторону. Родители – это самое важное, что у меня осталось в жизни. И я им сейчас больше всех нужна. Считаю, что для израильского спорта я сделала уже достаточно. Моим детям всем за двадцать. Кто во мне сейчас больше всего нуждается, так это родители.

- Понимаю, закон. Но есть же какие-то исключения, даже в самом суровом правиле. Шура Уваров, Магомед Магомедов – они получили гражданство в знак благодарности за достижения на благо израильского спорта. Это был красивый, достойный нормальной страны жест. У вас не было чувства обиды? Вы создали израильское синхронное плавание с нуля, вывели сборную на мировой уровень, и вот так вот…

- Весь этот год, начиная с октября, пересматриваю приоритеты. Я понимаю, что есть очень много семей в Израиле, находящихся в намного худшей ситуации, чем я. Поэтому никакой обиды. Более того, я счастливый человек. Родителям по 87, но они живы! Я могу навещать их, обнять, вернуть долг. Мне не на кого обижаться.

- Ваши девчонки – Шели Бобрицки и Ариэль Наси – они ведь не могли не чувствовать, что вы как струна натянутая?

- Конечно. Но знаете, у нас такая ситуация в Израиле, что голова была занята очень многими вещами. Мы весь этот год ездили в бассейн и тренировались под сиренами. Выбегали из бассейна, когда она била по нервам, чтобы спрятаться…

- Куда бегут члены сборной Израиля по синхронному плаванию, когда сирена застает их в бассейне?

- Выходят из бассейна, и все бегут в убежище.

- Знали, куда бежать?

- Конечно.

- Вы проговаривали действия, если вдруг завоет сирена? Кто куда, чтобы без паники?

- Нет, не обговаривали. Мы знали, где расположено бомбоубежище. Но мы тренировались в Нетании, в Вингейте, там сирены звучали раза два, начиная с 7 октября. А вот в дороге… Я живу неподалеку от Ашдода, так что сирен выпало на мою долю достаточно. У меня в машине всегда с собой цветастое одеяло, чтобы лечь на землю, когда раздастся сирена. Все на меня смотрели как на чудачку, когда я стелила его.

- Часто расстилали?

- Был период, когда почти каждый день, добираясь в Нетанию. Я уже знала на автомате, где лучше остановиться, когда услышу звук сирены. Например, чтобы мост какой-то был рядом.

- Ваше общее состояние перед Олимпиадой, имею в виду всю эту историю с родителями, как-то повлияло на ваших девчонок? Выбило из колеи, или напротив, заадреналинило?

- Конечно, моя голова была не на 100% занята подготовкой. Я достаточно много времени отсутствовала в этот период. Маме делали операцию, мне надо было быть рядом. Я пыталась максимально минимизировать мое отсутствие. И по "Зуму" работала. Но это не физическое присутствие.

- Кто работал с вашей парой, когда вас не было рядом?

- Прежде всего, моя дочь. Она выступала в Токио на Играх в дуэте. В Париже Эден была запасной. Она знала, как тренировать и как работать, если меня нет. Использовала мои методички. Я была уверена, что тренировочный процесс не пострадает. Все-таки дочь тренировала больше пятнадцати лет. Она знает, что делать

- Шели и Ариэль почувствовали смену тренера? Уровень требований, может быть?

- Думаю, да. Но они уже находятся на таком уровне, что работают не для меня, не для тренера. Для себя. И когда идет работа над техникой, над функционалом, многое зависит от того, что в голове спортсменок. От их желания. Если я ставлю задачу сделать пять раз какое-то упражнение или элемент на максималке, то для спортсменов большого уровня неважно, смотрит ли за этим тренер или кто-то, кто его заменяет. К тому же я так строю тренировочный процесс, что мое живое присутствие вовсе не обязательно.

- Шели и Ариэль как-то помогли вам, когда начались проблемы с родителями?

- Помогли тем, что понимали меня и принимали меня такой, какой была в тот момент. Что же касается того, что я иногда не присутствовала на тренировках, то, когда речь идет о большом спорте, когда тренер работает со спортсменками по 9–10 часов, очень даже хорошо, когда есть свежий, незамыленный глаз.

- Давайте смоделируем худший для израильского спорта вариант. 19 августа вы прилетаете в Москву. Насколько я понял из ваших слов, билет куплен в одну сторону. Что семья?

- Нет, билет в одну сторону не означает, что я не вернусь в Израиль. Я просто не знаю, когда вернусь. Семья готова к такому. Они с моей работой меня и дома-то редко видят. Муж и сын привыкли, что я приезжаю раз в месяц, мы со сборной практически постоянно находимся за границей. А когда мы работаем дома, я выезжаю в семь утра и возвращаюсь в восемь вечера. И общаться после десятичасовой тренировки особо и не хочется.

- И опять про 19-е. Вот вы прилетели в Москву. Как скоро вам предложат работу по профилю и по уровню?

- (Смеется) Если я позвоню, то сразу.

- На уровне сборной?

- Российская команда практически два года уже не выступает. Правила за это время поменялись, почти все. В России не знают из первых рук, что происходит на международной арене. На что судьи смотрят теперь, как смотрят. Нынешние правила совсем не похожи на те, что были, когда сборную России еще не отстранили. Да, в России есть классные специалисты в синхронном плавании. Технический уровень подготовки – запредельный: никто так много не тренируется, как россиянки. Но правила очень важны в синхронном плавании.

- Мой вопрос носил исключительно абстрактный характер. Как абсолютно абстрактное предположение, что если за вашей историей внимательно следят в Китае…

- Тренер, которая работает в моем штабе, в сборной Израиля, вот уже шесть лет, испанка Анна Тарес накануне Олимпиады получила приглашение от китайской сборной и работала на Играх на две сборные. Китайцев тренировала в командном турнире, у нас – в дуэте.

- Имя Анастасии Близнюк (российский специалист, главный тренер сборной Китая в командном турнире, победителей Игр в Париже) вам что-то говорит...

- (Смеется) Говорит…

- Ваша судьба удивительным образом похожа на судьбу знаменитой в прошлом советской художественной гимнастки Венеры Зариповой. Обе приехали в Израиль по контракту, обе тут почти 35 лет, вышли замуж за коренных израильтян, получили гражданство, обе вы тренируете, правда, на разных уровнях.

- Мы с Венерой общались в молодости, когда приехали сюда по контракту.

- Вы в тренерстве немного, скажу так, больше преуспели, чем Венера. А как спортсменка? К своему стыду, я не помню вас в годы профессиональной карьеры….

- Лучшие тренеры получаются не из лучших спортсменов. Лучшие тренеры получаются из тех, кто в спорте был на вторых ролях. Я выступала за сборную Москвы, трижды чемпионка Союза в групповых упражнениях. Но никогда не солировала.

- Каким же шарафом, хамсином, муссоном вас занесло в Израиль, москвичку, чемпионку СССР?

— Это очень интересная история…

- Другими не интересуюсь…

- Я приехала сюда на гастроли с цирком и дельфинарием, в Тель-Авив. В составе первого советского еще шоу.

- Цирк на воде?

- Да. Мы, шесть девочек, плавали вместе с дельфинами. Первый раз я сама отплавала, через год уже привезла тридцать человек в шоу.

- Вы были продюсером?

- Да, во второй и третий приезд. Но продюсер плавающий. Наш приезд вызвал огромный интерес, нас окружало много русскоговорящих израильтян. В основном тех, кто уехал из Союза в семидесятых. Тогда еще посольства даже не было, было консульство. На заре возобновленных отношений между СССР и Израилем. Было много шумихи. Потом поступило приглашение из «Хапоэля» от Соломона Столяра. Он сказал: «Давайте будем создавать синхронное плавание в Израиле». Я начала работать по контракту. Сформировали первую группу, пять или шесть человек. В 1992 году впервые вывезли девочек на международные соревнования. В 1995 году вышла замуж.

- Когда-то я брал интервью у Марка Росновского, легендарного врача сборной Израиля по футболу. Он рассказал, что о его репатриации много писали в газетах. Его пригласили на какой-то матч, усадили чуть ли не в ложу для почетных гостей. Он посмотрел матч, и его спрашивают: «Ну, как тебе?» А он в ответ: «А во что они играли, что это за вид спорта?» Так понимаю, когда вы начинали, в местной синхронке даже трава еще не росла?

- Мы начали даже не с нуля, а с более нижней отметки. Тут вообще не знали про такой вид спорта. Хотя Израиль – идеальное место для синхронного плавания. Жарко, море. Бассейны, побольше или поменьше, есть в каждой деревушке. Для детей это просто находка – и плаванье, и музыка, и гимнастика, и танцы, и компания.

- Кто был среди первых учениц? «Наши» или «аборигенки»?

- Мы начали в водном парке Явне. Там был такой престижный клуб, мало было «русских». В первой группе были три сестры Сариг, их мама руководила чем-то в клубе. И две подружки сестер. Потом стали обрастать.

- Кто-то из той пятерки чего-то серьезного добился в спорте?

- Михаль Сариг первой приняла участие в международных соревнованиях, сейчас она судья международной категории. Так получилось, что именно Михаль первой подняла шум по поводу моей истории с родителями. Она написала письмо на имя министра спорта, сама положила его на стол Мики Зоару. Михаль хорошо знакома с системой власти, работает где-то близко к Кнессету. Она сказала: «Я это так не оставлю».

- Какая символика, где вы, спилберги и копполы?!!!

- Да, именно с Михаль началась борьба за мое неуезжание.

- Давайте перенесемся в Париж. Был ли момент, когда вы почувствовали, что дуэт Бобрицки – Наси достиг пика? Или момент, когда вам показалось, что вот-вот сейчас прорвет и поборемся за медали?

- Для нас самым важным было первое выступление. Техническое. Там была программа, созданная специально для Олимпиады. Мы ее первый раз показали именно в Париже. Музыку выбрали очень израильскую. Она начиналась с молитвы и заканчивалась «Ам, Исраэль хай!!» На купальниках было изображение Маген Давида и символика, относящаяся к 7 октября. На головах – желтые ленты. По правилам такой элемент головного убора не разрешается, но мы добились этого.

- Вы говорите, а у меня мурашки по коже. Как ваше сердце выдержало это?

- А я ревела. Реву немного, даже сейчас. Это было настолько эмоционально. Мы делали программу не для судей. Не для зрителей. Мы ее делали для израильтян, переживших «черную субботу» и болевших за нас по телевизору.

- Что, совсем неважно было итоговое место?

- Мне, да и девчонкам, важнее было донести этот (подыскивает слово) месседж израильтянам. Я прекрасно понимала, что мы не идем на медаль. Наш спорт – он особенный. Тут главное – судьи. Нет, конечно, мне не был безразличен результат. Была важна чистота в выступлении, чтобы дуэт наш хорошо смотрелся. Но главная задача заключалась в том, чтобы донести до мира настроения израильтян.

- Но и результат вышел что надо. Лучшее место в истории израильского олимпийского синхронного плавания – одиннадцатое.

- В техническом упражнении мы даже были девятыми. На Олимпиадах в финал обычно попадают лучшие двенадцать пар. На этих Играх из-за добавления водной акробатики финал отменили как таковой. До Игр мы понимали, что войти в число двенадцати лучших – почти нереальная задача. Если бы мне пять лет назад сказали, что мы будем одиннадцатыми на Играх, покрутила бы пальцем у виска.

- Серьезных успехов в художественной гимнастике мы ждали лет двадцать. Нынешнее поколение израильтян доживет до примерно таких же успехов синхронниц? Успехов уровня золота Ашрам или серебра в командном турнире гимнасток…

- Я надеюсь, что результат Бобрицки и Наси не останется лучшим результатом в истории израильского синхронного плавания. В синхронном плавании намного труднее добиться успеха, чем, раз вы упомянули, в художественной гимнастике. Поясню. Не то, что больше тренируемся. Дело в затратах. Наш вид – намного более затратный. Нам нужен для тренировок целый бассейн. У нас такой, отданный целиком в наше распоряжение, есть только в Вингейте. И он очень дорого стоит. А нам он нужен по восемь-девять часов в день. И – весь, подчеркну. Синхронное плавание - не футбол и не баскетбол, где щелкнул пальцами и вот они, уже бегут, спотыкаются, спонсоры. То, что выгребли одиннадцатое место на Олимпиаде, – это все на энтузиазме. К сожалению, не вижу в Израиле цельной школы синхронного плавания. Должна быть пирамида.

- А ее нет?

- А ее нет. По разным, в том числе объективным причинам. Нам не могут давать целиком бассейны. И это не советские времена, когда тренерам платили не за количество, а за качество. И когда ребенок достигал определенного уровня, он уходил на государственное обеспечение, получая все необходимое для тренировок. В Израиле этого нет. Тут приходят, платят за два-три раза тренировок в неделю. На таком интенсиве нельзя ничего серьезного добиться.

- Я не очень понимаю родителей, которые отдают детей в фигурное катание, спортивную и художественную гимнастику, синхронное плавание. Это минимум 7-8 часов пахоты, полное отсутствие беззаботного детства, постоянное чувство голода и страх лишних ста грамм веса. Начинают в пять-шесть лет, в 19-20 уже заканчивают, выжатые как лимон…

- (Вздыхает) Это очень тяжелая тема. Синхронное плавание – не самый лучший вид спорта для…

- Общего физического развития?

- Нет. Любой спорт на высшем уровне – вредный. Любой вид спорта, если заниматься два-три раза в неделю, для удовольствия, – полезный. Синхронное плавание, как и спортивная, художественная гимнастика, фигурное катание, где очень субъективное судейство, это очень проблематичный вид спорта. Ты зависишь не только от своего уровня подготовки. Тут многое зависит от того, какую страну ты представляешь. От политики. И конечно – а судьи кто? Поэтому очень часто руки просто опускаются.

- Как-то вы дипломатично ответили. Тогда спрошу не так дипломатично: на вашей памяти Израиль часто «убивали» на турнирах? Потому что – Израиль?

- Нам не давали подниматься на те высоты, на которые мы могли и заслуженно могли подняться. Тут надо учитывать, что у Израиля почти нет истории синхронного плавания. Нас поэтому очень долго держали на задворках. И как это мы посмели замахнуться на Канаду с Америкой? Давайте вспомним, что Германия, Венгрия, Словакия вообще не попали на Олимпиаду, в восемнадцать дуэтов. Швейцария – даже меньше, чем восемнадцать, на континент давали не больше двух мест. Так что это уровень финала чемпионата мира.

- Мое глубокое убеждение: сборная Израиля по футболу никак не может выйти из пустыни в финальные турниры чемпионатов мира и Европы не только по спортивным показателям. Не покидает ощущение, что ФИФА и УЕФА негласно поощряют те или иные решения, которые не идут на пользу нашей сборной, так как футбольные чиновники не хотят проблем, связанных с участием израильтян в финальных турнирах. Вы с таким в синхронном плавании сталкивались?

- Наш вид спорта более семейный. На турнирах высшего уровня постоянно присутствуют одни и те же люди. Я их вижу на протяжении последних пятнадцати-двадцати лет, наверное. Плюс-минус. Мы уже как одна большая семья. Мы соперники, конечно, но при этом мы дружим. И то, о чем вы говорите, этого я не чувствую. Никакого негатива, косых взглядов, предвзятого отношения. Но в судейском плане, повторю, нас не выпускали.

- Хоть раз, приезжая на турнир, знали-понимали, что судьи уже все порешали?

- Конечно. Потому и для всех стало сюрпризом наше восхождение за пять лет, с тридцать третьего места на призовые места в крупных турнирах. В прошлом году мы выиграли дуэтом даже этап Кубка мира!

- В федерации плавания Израиля, Министерстве спорта, олимпийском комитете вообще представляют, как это – прыгнуть с тридцать третьего места на призовые места? Они хоть понимают, что сделала Светлана Бехер?

- Конечно, нет. Я скажу больше: не знаю, насколько федерация плавания вообще заинтересована в успехах синхронисток.

- Ничего себе за хлебушком сходили. Как это?

- Мне очень больно говорить об этом. Чем выше наши успехи, значит, тем больше мы будем требовать воды, внимания, тем больше растет чувство нашего достоинства. Поэтому в федерации не знают, что с нами делать.

- Как-то очень по-израильски. И очень грустно.

- Да.

- Вы сторонница методики, условно, Иры Вигдорчик или Айелет Зюсман?

- Конечно, для Израиля это Айелет Зюсман.

- Но вы не можете не согласиться, что без «железной леди» израильской художественной гимнастики не было бы Айелет Зюсман?

- Разумеется. Школа израильской художественной гимнастики – это «русская» школа. Зюсман, по-моему, вообще единственная не русскоговорящая в тренерском штабе сборных.

- Я немного о другом. Я о принципах. У вас в синхронке тоже, наверное, нельзя без жесткости?

- Без жесткости нельзя. Но и с жесткостью нельзя. У нас, в нашем виде, за дверями бассейна не стоит очередь из 250 желающих заниматься. У нас как было десять человек в сборной, так они и провели в таком составе шесть лет. От 25-го места на чемпионате мира до финала этого же турнира. У нас нет запасных. Мы не можем бросаться детьми. Не могу сказать: «Ты плохая, ты толстая, ты не проходишь в команду».

- А если бы стояли за дверьми те 250, методу изменили бы?

- У меня иная в корне ситуация. Моя дочь все это время была в команде. Поэтому я подходила к тренировочному процессу совершенно по-другому. Я знала, где надо натянуть вожжи, где ослабить. Могла отпустить их с тренировки на «цофим». Я старалась, насколько это возможно, не создавать ситуаций, при которых им пришлось бы выбирать между спортом и жизнью. Не знаю, как бы я поступала, если бы не тренировала вместе со всеми свою дочь, с 11 до 26 лет.

- Дочь, наверное, тяжело тренировать?

- Да. Она первая, на ком ты срываешься, чтобы не указывали пальцем, как на любимицу тренера. И потом, волей-неволей, тренировочные отношения переносятся в семью. Могу сказать, что я со всеми своими воспитанницами прошла долгий путь. И мы сохранили теплые отношения, уважение друг к другу. И во многом благодаря как раз тому, что тренировалась Эден, моя дочь.

- Синхронное плавание – умный вид спорта?

- Без сомнения. Дети, которые у нас в сборных, они вообще не ходят в школу.

- Учатся экстерном?

- Да, и у 99% из них оценки от 90 и выше. Потом наш вид спорта – очень координационный. Надо иметь хорошую память. Спортсменки же много времени работают под водой, без воздуха. И ты должен четко понимать, где правая, где левая рука. Правая рука делает одно, левая – другое, ты одновременно должен держать линию. И делать все под счет.

- Синхронное плавание часто называют водным балетом. Балет – искусство. А синхронка что такое?

- Конечно, спорт. Синхронистки работают на тренировках больше, чем представители любого другого вида спорта. Они ведь не находятся в зале, как, скажем, гимнастки. И у гимнасток есть перерывы между подходами. Они делают растяжки, шпагаты работают над носочками, давая телу, дыханию отдых. У нас дети в воде постоянно. И они не стоят ногами на дне. Если тренировка идет четыре часа, то они четыре часа работают.

- Ноги постоянно в работе?

- Да. Тренировки происходят не только в бассейне. Тренажерный зал. Растяжки, балетные, танцевальные элементы.

- Школу вы создали. А как с тренерской школой?

- Еще один больной вопрос. Практически никто не хочет идти в эту профессию. Мало платят и надо много работать. Привилегий, как у учителей, нет. Выходных нет. Начальное обучение ведут те, кто недавно вышел из бассейна. Они подрабатывают перед армейской службой. Не профессионалы. А без хорошей базисной подготовки вряд ли стоит ждать серьезных успехов в будущем.

- Как-то вас отблагодарили за лучший в истории страны результат на Играх?

- Мы до сих пор ждем обещанных бонусов за 2022 год. В федерации говорят, что нет средств.

- Если бы вам лет сорок назад напророчили, что в 2024 году будете главным тренером сборной Израиля, израильтянкой, прожившей в стране уже 35 лет, то…?

- Я бы долго смеялась. Если бы сказали, что у меня тут родятся дети, что сын будет в ЦАХАЛе… Моя фамилия, на всякий случай, Сидорова…

- А чего, нормальная еврейская фамилия.

- Правда, в детстве меня звали Сидоревичем.

- Что так?

- Не знаю. Может, от того что могла со всеми договориться и все устроить.

P.S. Благодарю Аркадия Майофиса за помощь в организации интервью.

Фото: Светлана Бехер (личный архив)