В Париже подходит к концу выставка года, а может, и десятилетия.

Совершенно неизвестного в России и Израиле Жерара Гаруста, лорда-протектора фигуративной живописи, которому центр Помпиду отгрохал мощнейшую ретроспективу.

Гаруст возник во французском художественном пейзаже в семидесятые, когда тот представлял из себя концептуальную пустыню и пока его не открыл великий Лео Кастелли, вынужден был перебиваться относительной поденщиной: делать театральные декорации или модные интерьеры (например, знаменитого клуба Палас).

Нигде толком не учившись, Гаруст всю жизнь читал, чтобы рисовать. Поэтому главные герои его картин — Кафка, Дон Кихот, Вагнер, Эстер, Ницше, Данте, Рабле.

Ну и конечно, Гитлер — отец Гаруста был коллаборационистом, экспроприировал в период Оккупации бизнесы, принадлежавшие бежавшим или погибшим евреям, после 1945 сидел в тюрьме, но до самой смерти упорствовал в антисемитизме.

В своём творчестве Гаруст "отвечает" за отца, пытаясь осмыслить истоки ненависти, лишившей целые поколения надежды. В автобиографическом цикле "Бургундия и тёплая вода" он изображает свою семью, история которой состоит из трусливых умолчаний — прабабушка, выдававшая детей за братьев и сестёр, потому что родила их вне брака, дед, оставивший душу и разум при Вердене, отец-психопат, терроризировавший мать (на обеденном столе часто лежал револьвер на тот случай, если жена нарушит этикет) и десятилетиями записывавший в Молескин проклятья в адрес евреев. Все эти картинки личного апокалипсиса придуманы в лучших традициях итальянских маньеристов, хотя от Пармиджанино до Бэкона тут один шаг, и вместе они окликают Эль Греко, декламируюшего Талмуд Филиппу Старку.

Что касается иудаизма, то Гаруст назло отцу выучил иврит и всю жизнь обсуждает с раввинами, в какой именно момент Бог оставил нас — сразу после создания человека или в 1939.

В его мемуарах, названных "Беспокойный", он пишет: "...я сын подонка, который меня любил и спас мне жизнь", видимо, полагая, что только из страдания рождается истина.

Впрочем, другой любимый персонаж Гаруста — Пиноккио, именно в его образе он чаще всего появляется в автопортретах — никакой истины не существует, есть только попытки до неё добраться.

Так что никогда не спрашивай дорогу у того, кто ее знает, ибо ты рискуешь с неё уже не сойти.

Блог автора на Telegram