Один из участников Гостевой портала Берковича в дискуссии о набившем оскомину проходящем перед нами процессе утверждения кандидата в Верховный суд США, заметил: “А разве не все назначения в ВС были политическими?” Короткий ответ — нет. И речь идет не только о том, что довольно часто Президент, представляющий одну пратию, назначал Судью из другой. Более подробный ответ — ниже.

Соединенные Штаты, в отличие, скажем, от Англии, имеют конституционно-прецедентную юридическую систему. Причем, статус первого слова — “конституционно” — абсолютно верховен. Любой действующий прецедент, по которому выносились тысячи решений, может быть отменен решением любого федерального судьи на основании несоответствия Конституции, во всяком случае, в глазах судьи или апелляционных судов, высшим из которых является ВС. В то же время в Конституции абсолютно ясно выражен постулат о независимости трех ветвей власти. Американские федеральные законы принимает только американский двухпалатный Конгресс. И отменяет или изменяет -только Конгресс. ВС не проверяет законы, принятые Конгрессом, на соответствие Конституции, но только в случае дошедших до него очень редких жалоб на неправильность закона или на неясность закона — жалоб (исков), по каким-то причинам не решенным в федеральных апелляционных судах (детали опустим), начинает совать свой нос в принципы и детали “подозрительных” законов, только иногда их отменяя или внося разъяснения.

Вернемся к постулату о независимости ветвей власти. Всё в жизни относительно, относительна и независимость ВС (как и любого суда) от двух других ветвей. Но в Конституции наиболее ясно и однозначно прописаны именно права и обязанности Конгресса. Поэтому ВС традиционно (традиция и прецедент — разные слова) имеет куда меньше влияния — и желания влиять — на решения Конгресса. Опыт 231 года жизни под Конституцией показал, что себе дороже. Судьи ВС прекрасно понимают, что у нас 2-х палатный Конгресс, а не 3-х палатный. Конечно, были в США времена судебного активизма ВС, но они были сравнительно временными исключениями и давным-давно осуждены как практикующими судьями, так теоретиками американской юриспруденции. Но! Эти традиционно сложившиеся отношения работают и в обратном направлении. Конгресс гораздо меньше вмешивается и имеет желание вмешиваться в работу судов, особенно — ВС, чем в дела исполнительной власти. Во всяком случае, так было.

На Конституционной конвенции 1787 года вопрос о назначении судей в ВС был третьестепенным. 13 июня предложение о назначении судей Сенатом прошло без возражений. 18 июля предложение о том, что судей будет назначать Президент с согласия и по совету Сената, было отклонено. Но 7 сентября, за 10 дней до принятия Конституции, Конвенция еще раз рассмотрела этот вопрос и было решено, что безопаснее (чтобы не давать слишком много власти одной из ветвей) принять предложение от 18 июля, разделив ответственность между исполнительной и законодательной ветвями.

На 1988 год, в 200-ю годовщину образования ВС, было подсчитано, что за это время на скамейке ВС побывало более 100 мужчин и 1 женщина. За эти же 200 лет Сенатом было отвергнуто 28 человек, из них в 20 столетии только 5. Запомните эту цифру: пять человек за 100 лет. Поскольку нигде не было записано о какой-либо специальной процедуре согласования и утверждения номинантов, то до 1939 года никто из номинированных в Судьи не представал ни перед каким судебным комитетом Сената и не отвечал ни на какие вопросы. Сенат доверял Президенту и обычно после проверки послужного списка утверждал кандидатуру в тот же день, когда утверждение проходило в Сенатской комиссии. В любом случае (отказы все же были, целых 5 человек за 100 лет) вопрос улаживался между Сенатом и Президентом.

В 1939 году ФДР номинировал Феликса Франкфуртера. Разразился грандиозный антисемитский скандал. Три дня в Сенате звучали закамуфлированные речи о недопустимости присутствия еврея в ВС, усиленные обвинением ФФ в симпатии коммунистам. Франкфуртер вынужден был (по совету юристов Сената) прийти в Сенат и выступить в свою защиту. Его речь была предельно краткой и главный ее посыл был: “Сенат — не лезь не в свое дело”. Вот эта речь с маленьким сокращением: “В то время, когда я твердо уверен, что информация о номинанте должна быть тщательно изучена этим комитетом… я продолжаю быть уверенным, что что-либо добавить к доступной прошлой информации обо мне будет не только безвкусием, но и несоответствием обязанностям судьи ВС, в который я номинирован. Это всё, что я хочу сказать.”

Но с 1955 года все номинанты представали перед юридическим комитетом Сената. При этом все без исключения в том или ином виде следовали “правилу Франкфуртера”, отказываясь отвечать на любые специфические вопросы.

Роберт Борк в 1987 году создал новый прецедент. Наверно, ему захотелось внимания прессы и телевидения. Свое выступление он начал так: “Я приветствую эту возможность — стоять перед комитетом и ответить на любые вопросы, которые у сенаторов возникнут”.

Ну, сенаторы-демократы перед номинантом Рейгана не подкачали, отголоски этих слушаний хорошо слышны и сегодня. Борка провалили с треском, но, надо отдать должное, провалили строго по идеологическим разногласиям.

Слушания по Борку стали совершенно новым этапом в дальнейших слушаниях всех последующих номинантов. Но гораздо более важно, что эти слушания стали первым зримым эпизодом смешения деятельности законодательной и юридической ветвей федеральной власти. Тогда же, кстати, впервые на ТВ появились платные рекламы против номинации Борка, как будто он борется за какую-то выборную должность. “С тех пор — как пишет Джилл Лепор — дистанция между юридическим и политическим процессом практически исчезла”.

Республиканцы в Сенате значительно усугубили ситуацию отказавшись рассмотреть номинацию Меррика Гарланда, выдвинутого Президентом Обамой. Лидер Сената, республиканец Мич МакКоннел, заявил, что Американский Народ, а не конституционно избранный Президент, должен определить следующего номинанта. Этим был нарушен — и очень грубо нарушен — принцип, что номинация кандидата в ВС должна быть изолирована от общественного мнения. Как и сам он на своей последующей работе в ВС должен руководствоваться Законом, а не общественным мнением. Партийная расслоенность нашего с вами времени окончательно коррумпировала процесс утверждения судей ВС. Сама значимость, законность и независимость ВС существенно уменьшилась в глазах того же самого Американского Народа.

На наших глазах происходит значительная эрозия конституционных взаимоотношений различных ветвей власти.

События последних дней, когда процесс утверждения Судьи превратился в грязный политический цирк и копание в постельном белье номинанта (то, что это копание бездоказательное, только сравнительная мелочь) — это логическое продолжение этического, религиозного, нравственного и, извините за тавтологию, политического разложения наших избранных политиков… и, скорее всего, нашего общества.

У федеральных судей, особенно у судей ВС, очень важная и очень ответственная работа по защите и интерпретации Конституции Соединенных Штатов. До недавнего времени они в общем справлялись со своей работой и со своим долгом. Все их внимание, согласно возложенным конституционным обязанностям, было направлено на то, чтобы принимаемые Конгрессом законы не противоречили или не слишком противоречили письменной Конституции. Только в очень редких случаях недостаточно обоснованные из-за своей социальной сложности и противоречивости Решиния суда становились предметом идеологического разделения в обществе. Большинство Судей понимало, что разделение властей — это нерушимый принцип, что как не их дело принимать законы или советовать какие законы принимать, так и не дело законодателей решать, кто будет за ними наблюдать с судейской скамьи, решать на основании своих моральных, религиозных и идеологических принципов.

Но похоже, что времена изменились.

Судья Верховного Суда Рут Гинзбург на слушаниях по ее утверждению, сказала: “Судьи должны всей своей сутью принимать свое место в политической системе, и должны всегда помнить, что мы живем в демократии, которая может быть разрушена, если судьи возьмут на себя роль “надсмотрщиков Платона”.

Ну, присматривать за законодателем Платоном обществу все же полезно, но если Платон начнет нанимать себе надсмотрщиков из своих друзей и платить им зарплату, то дело будет совсем швах.

Источник: "МАСТЕРСКАЯ"