x
channel 9
Автор: Лина Городецкая Фото: 9 Канал

Рита Раковщик. "И сегодня мне снится мой дом…"

(Фото автора и из семейного альбома Риты Раковщик)

Однажды, когда Рита только собиралась репатриироваться, по советскому телевидению была передача об Израиле. И тогда москвичка Рита впервые увидела высокое голубое небо Эрец- Исраэль, а под ним красные черепичные крыши израильских поселений. Что-то кольнуло в сердце молодой женщины, словно заглянула Рита в будущее. Память до сих пор хранит то мгновенье, когда подумалось: "Я хочу, чтобы это был мой дом…"

Было начало 1990 года. На столе лежало приглашение от американских родственников и маячила возможность пересечь океан, попасть в страну возможностей, как называют США. Но красные крыши стояли перед глазами молодой женщины. И высокое голубое небо манило ее. В октябре 1990 года, в дни праздника Суккот, она вместе с мужем и маленькой дочерью спустилась по трапу самолета в аэропорту имени Бен-Гуриона. Четырехлетняя Маша воскликнула "Мама, Израиль!", впервые в своей жизни выговорив букву "р".

И наступили будни… Двадцать семь лет прошло с того дня. "Маленькой" Маше уже тридцать один год, у нее двое детей. Зовут ее в Израиле – Михаль.

И Рита уже не та юная мечтательная женщина, жизнь не только радовала ее, но и немало огорчала. Но память, память, не дает забыть многое, что было за эти годы, в первую очередь - забыть свой дом, которого больше нет…

А теперь вернемся в далекий уже год – 2005-й. Пост 9 Ава завершился, три тяжелые недели, предшествовавшие этому траурному дню, прошли. Но в тот год вздохнуть легко не получилось. День 9 Ава стал последним днем существования поселений Гуш-Катифа и четырех поселений Северной Самарии…

Об этом писалось так много. О том, как давалось стране это решение, скрещивались шпаги, шли дебаты, как организовывались демонстрации протеста, тысячи людей ночевали в соседнем с Гуш-Катифом поселении Кфар-Маймон. Оранжевый цвет в те дни стал цветом понимания и сопричастности.

Статистика проста. Всего из двадцати поселений сектора Газа было депортировано 8600 евреев, и еще 1400 евреев - из четырех еврейских поселков на севере Самарии. Читая эти строки, понимаешь, за каждой цифрой стоят судьбы целых семей, детей и их родителей, их устойчивого настоящего, которое так и не стало устойчивым будущим.

За каждой цифрой - глаза человека. Вот сейчас я смотрю в глаза Риты Раковщик, жительницы поселения Хомеш, расположенного в Северной Самарии.


Несуществующего теперь поселения. Прошло почти тринадцать лет, но удивительным образом для Риты ее настоящий дом все еще там, среди суровой природы, бескрайних пейзажей, добрых соседей. Может быть, потому что это и был ее последний "свой" дом. А с тех пор живет семья Риты на съемных квартирах, переезжая из одной в другую, если поднимается цена, и все еще мечтая иметь свой дом.


Вернемся в год 1990-й. После Москвы первый дом на новой родине, в Нетании, показался серым и неуютным, хотелось домой, в листопад, но вокруг был яркий зеленый октябрь и нужно было привыкать к новой жизни.

А жизнь поначалу была непростой, ибо концепция "прямой абсорбции" диктовала свои условия. Пришлось молодой паре с ребенком снимать квартиру пополам с еще одной семьей, чтобы легче было платить за съем.

Так и жили первый год. А потом, как часто случается, начались поиски главной точки на карте, где уже наконец можно будет бросить якорь. И была квартира в Пардес-Хане, и караванный городок, где они поселились рядом с родителями Риты, к тому времени тоже приехавшими в Израиль.

Попытка создания своего уюта на временной территории, у Риты есть немалый опыт в этой области. До сих пор помнит она многих соседей, собравшихся со всех уголков постсоветского пространства. Смеясь, жители городка называли его улицы в память о городах исхода: Московская, Киевская, Минская.

Так пролетели первые годы абсорбции. Впервые о поселении Хомеш услышала Рита, когда в караванный городок приехали молодые русскоязычные ребята и рассказали об этом уголке на земле, рассказывали так красиво и захватывающе, что не оставалось сомнения: нужно увидеть это место.

И однажды они собрались и поехали в Хомеш, всей семьей, приехали неожиданно к закату, и первое, что запомнила Рита – это огромное яркое солнце, светившее так близко, что ничего, казалось, не стоит дотронуться до него. А в его закатных лучах утопали дома под знакомыми красными крышами. Да-да, такими, как видела их Рита по телевидению в Москве.

Эта ирреальная картина покоя природы, экспрессии ее красок, и вернувшиеся ассоциации сыграли главную роль. Семья Раковщик решила строить свое будущее в этом поселении, под высоким небом Самарии, среди людей, которые сразу показались близкими.


И были собеседования и психометрические тесты, которые проходят будущие жители поселений. В Хомеш переехали Рита с двумя маленькими дочками, к этому времени у нее родилась Ревиталь. Присоединились и родители Риты, Нина и Илья. Жить бы так и жить, растить детей, обустраиваться и пускать корни.

А главное, иметь свой собственный дом, свой уголок на земле. Место, где будут расти твои дети, а может и появятся внуки.

Нет, не рассчитывала Рита на легкую жизнь, понимала, что ждут ее непростые дни. Наступила зима 1994 года, электричества от местного генератора не хватало, улицы еще не были заасфальтированы, продукты купить оказалось целым проектом, поэтому хлеб и даже молоко замораживали, чтобы иметь про запас.

Но время шло, проблемы решались, появились новые семьи, русская речь давно смешалась с ивритом в самарийском Хомеше. А сколько новорожденных малышей появилось на новом месте.

Забота о детях всегда была первичной, для них построили игровые площадки, были открыты кружки. В целом, общинное поселение – это образ жизни, непривычный городскому жителю, где каждый сам по себе, за стеной своей квартиры.

Здесь и в беде, и в радости вместе. Соседи помогут решить простые бытовые проблемы, вот кончилось молоко, куда бежать, останутся с детьми, когда родителям надо срочно уехать. Вместе отмечаются праздники и личные торжества, и даже в отпуск жители Хомеша отправлялись вместе. И главное, не надоедали друг другу, не уставали от общения. Словно одна большая семья, вспоминает Рита.

Счастье – просыпаться в своем доме. Эту фразу она повторила не раз во время нашей беседы. Вспоминала многое, светлое, хорошее. Здесь родился ее сын Натан, третий ребенок в семье Раковщик. Жизнь была вполне налажена, первые годы и отношения с жителями соседних арабских деревень были вполне дружеские, приходилось даже гулять на свадьбе в одной из арабских семей.

Но началась очередная интифада, и многое изменилось. Хранит Рита в багаже памяти трагические воспоминания. Гибель ее отца от рук террориста.


Илье Кривичу был 61 год. Инженер по образованию, в Израиле он устроился работать в типографию. А в соседней с Хомешем деревне Силат-а-Дахар жила семья, которая занималась надомными работами. Делала для типографии разные заказы.

Казалось, людям повезло - не выходя из дома, можно достойно зарабатывать на жизнь. Илья подвозил им материал для работы и забирал готовый. И в ту среду, 20 июня 2001 года, они позвонили в типографию и сказали, что очень нуждаются и просят дополнительной работы. Илья повез им заготовочный материал. Он открыл багажник, и в это время раздался выстрел…

Было лето, все окна были распахнуты. Рита что-то делала дома, возилась по хозяйству. Выстрелы она услышала и бросилась вниз по дороге, к выходу из поселения. Сердце почему-то подсказывало, что случилось что-то страшное.

А Илья был расстрелян в упор, с нулевого расстояния, они пришли, чтобы убить его, практически заманив в ловушку. Все, что он хотел, это помочь людям, дать им средства на пропитание. Но не это им оказалось нужно…

Илья получил смертельные ранения и через несколько минут скончался.

Дочери остались без отца, внуки – без деда. Овдовела жена Нина. "Он был веселым, жизнерадостным человеком", - рассказывает Рита. Очень любил свою семью. Любил жизнь.

В первые дни дом в Хомеше был заполнен людьми, приезжали многие, узнавшие о трагедии в семье. Помнит Рита, как маленький сын сидел на руках будущего премьер-министра Биньямина Нетаниягу, как приехал Натан Щаранский с супругой, люди сердцем откликнулись на боль семьи.

А в самом поселении через некоторое время появилась улица имени Ильи Кривича. Сегодня в память о ней есть только фотография. Важно отметить, что убийца Ильи был ликвидирован при попытке совершить еще один теракт.


После гибели мужа Нина, мама Риты, не смогла оставаться в опустевшем доме. Через некоторое время она покинула Хомеш и переехала в Нетанию. Рита и ее сестра Светлана с семьями остались в Самарии. Хомеш ведь стал их судьбою. И, несмотря на непростую ситуацию, жизнь в поселении продолжалась. Там поселилось много молодых пар из семей "вязаных кип", детский смех, коляски, весна…

К этому времени и в семье Риты случилось прибавление. После трагической гибели отца в душе оказалась огромная незаполненная пустота. Однажды, когда вся семья сидела за столом, Рита сказала, что хотела бы ребенка. Старшие дочки поддержали маму, пообещав ей помогать с малышом. И появилась на свет Эйнат. Она тоже родилась в Хомеше.

Но наступило горячее лето 2005 года. Решение правительства было принято, не помогли никакие акции протеста.

Вспоминаются ли Рите эти дни? Конечно, и участие ее семьи в этих акциях, и как старожилы Хомеша не верили до последней минуты, что такое может произойти. Цветущий поселок, налаженная жизнь, устойчивый доход, Рита работала в детском саду, здесь родились дети, все казалось незыблемым. Но машина депортации еврейских жителей Газы и Северной Самарии уже была включена.

Да, они сопротивлялись, как могли, хотя на каком-то этапе поняли, что воюют с ветряными мельницами. И как же больно было покидать место, ставшее родным, больно и взрослым, и детям. Старшей дочери к тому времени было шестнадцать, средней – одиннадцать, сыну – шесть, а малышке Эйнат – только годик. Как объяснить детям, что нужно оставить свой дом, привычный образ жизни, расстаться с друзьями и начинать все сначала.

"Это была еще одна Алия в нашей жизни, только причины грустные, - говорит Рита, - Бессонная ночь перед отъездом пролетела так быстро… Приехали грузовики, погрузили наши вещи. Мы оказались в гостинице, маленькой комнатке, родители и четверо детей. Впереди – полная неизвестность".

С того дня прошло почти тринадцать лет. Старшая дочь Михаль растит своих детишек. Ревиталь собирается этим летом замуж. Натан служит в армии. А малышке Эйнат уже четырнадцать. Всю свою сознательную жизнь она живет на съемных квартирах и, в отличие от старших детей, не может с ними поделиться воспоминаниями о доме в Хомеше.

А Рита…Что же, ей и сегодня непросто. Так получилось, что большинство светских жителей Хомеша переехали в киббуц Яд-Хана, получили там жилье, так рассказывает она. Рита же отказалась от этого варианта, она хотела жить рядом с овдовевшей мамой, поддерживать ее.

И осталась без постоянного жилья. Компенсация, которую получила семья Раковщик, ушла на жизнь. Долгое время Рита и ее супруг Владимир были без работы, а жить надо было, надо было поднимать детей, оплачивать их кружки, выдать замуж дочь. Приобрести все имущество, ведь во время хранения вещей в контейнере многие повредились. И вот почти тринадцать лет из квартиры в квартиру переезжают родители и дети, отдавая внушительную часть зарплаты за съем…Продолжая мечтать о собственном жилье и не имея возможности его приобрести.

А разрушенный дом в Хомеше часто ей снится. Он снят в документальном фильме о днях борьбы против депортации еврейских поселений. Только там теперь его и можно увидеть. И бескрайние пейзажи, и самарийское солнце на закате, и красные крыши домов, которые полюбились Рите еще в Москве. Кстати, поселению Хомеш в нынешнем году исполнилось бы 40 лет. Но отмечать это событие уже негде.


фото: Нерия Ароэ, CC BY-SA 2.5

authorАвтор: Лина Городецкая

израильская журналистка
comments powered by HyperComments