Тель-авивский политтехнолог Перах Дан в Бога не верил. Он насмехался над теми, кто целует мезузы и верит в амулеты. Нога его никогда не ступала на порог синагоги, он не постился даже в Судный день. И когда в этот священный для верующего день почти все иудеи шли в молельный дом, он в трусах с полотенцем через плечо демонстративно отправлялся загорать на пляж. Впрочем, нет, он постился – но только заботясь о своем здоровье и по рекомендации личного диетолога Иланы Сирин. Жизнью своей он был вполне доволен.

Но однажды его достало, и он вознес страстную молитву. Произошло это, когда на выборах снова победил премьер-министр от правых и религиозных. Перах выключил телевизор, сообщивший о поражении партии, за которую голосовал он, допил бокал первоклассного виски, которое купил в дьюти-фри прошлым летом, возвращаясь с международного семинара социалистов, преклонил колени перед портретом Иегуды Лейбовича и мысленно произнес: "Да исчезнут все те, кто привел к победе ненавистного Биби!". То есть – большинство религиозных, все поселенцы, большинство восточного люда, большинство выходцев из бывшего СССР, из Франции, США, жители периферии и кварталов бедноты в крупных городах.

Перах действительно не видел никакой пользы и никакой необходимости в этих примитивных людях, которые только по недоразумению пользовались избирательным правом. Он жил, веруя, что северный Тель-Авив – самодостаточный район, а прочие территории и прочее население просто излишни.

* * *

На небесах знали, что Перах Дан не верит в Бога. Посему все там были шокированы, когда Всевышний призвал к себе архангела Гавриила и велел ему осуществить пожелание этого заядлого атеиста.

Архангел Гавриил приземлился у ног Создателя, сложил крылья, выслушал повеление и произнес:

- Известно ли Тебе, Всемилостивый и Всемогущий, что этот Перах Дан…

- Знаю, знаю, что он не верит в Меня, - прервал его нетерпеливо Создатель.

- ..безнадежный атеист? – закончил фразу архангел.

- Известно Мне, - кивнул головой Бог. – Но его молитва была настолько отчаянной, шла из глубины сердца. Давно я не слышал такого искреннего обращения к Себе. Исполни его нижайшую просьбу.

Сказав, вернулся к игре в гольф со своим старинным соперником Сатаной, который тем временем загнал одну из планет в черную дыру в левом уголке Вселенной.

* * *

Назавтра Перах Дан проснулся и почувствовал какое-то непонятное изменение в воздухе. Он сделал глубокий вздох – воздух вроде бы стал чище, чем обычно. Он спустился в свое любимое кафе на соседней улице Шенкин, выпил чашку кофе и поехал на работу в Пи-Ар-агентство. По дороге проехал по кварталу бедноты Шхунат ха-Тиква и с удивлением обнаружил, что дороги пусты, нет пешеходов на тротуарах, с рынка не доносится резкий запах, который обычно раздражал его настолько, что он всегда цедил сквозь зубы проклятье этому "быдлу".

В агентстве уже было несколько его коллег. Они рассказали не менее удивительные вещи. Томер, приезжающий из Иерусалима, поведал, что религиозный квартал Меа Шеарим совершенно пуст. Он не встретил ни одного "доса", спешащего с утра в синагогу, дети не бежали в школы. Цвия, добирающаяся поездом из Беэр-Шевы, сообщила, что ехала в почти пустом вагоне.

Перах зашел в свой кабинет и сделал несколько звонков. В последние годы его агентство выполняло опросы и разрабатывало стратегию и тактику для одной из очень просвещенных левых партий. По телефону он договорился с руководителями этой партии, что подготовит программу, как в течение двух недель свалить только что избранное правительство.

Перах был в приподнятом настроении; неделю назад премьер-министр ляпнул что-то, что можно было бы трактовать как "левое" заявление. Нужно было теперь раздуть из этого скандал, натравить на него правых политиков. На наивность правых (знал Перах Дан) всегда можно положиться. И он умел играть на их патриотичных струнах. Спустя два часа он отправил свой коварный план работодателям в штабе левой партии и стал в предвкушении потирать ладони. Ответ не заставил себя ждать. Он явился сюрпризом для политтехнолога: "План излишен". Как, почему?!

- Премьер-министр Израиля Биньямин Нетаниягу исчез, - был ответ.

- Что это значит? Ушел в незапланированный отпуск? Заболел? Прекрасно – разыграем еще одну карту: распустим слухи, что он тяжело болен…

- Речь не идет о болезни.

- Что говорит его пресс-служба? – спросил Перах.

- Ничего. Она исчезла вместе с ним. Исчезла и вся его фракция. Все правые и религиозные политики. Чудо! Свершилось чудо! – ликовали на том конце беспроволочной связи.

Через несколько часов выяснилось, что вместе с политиками исчез и его электорат – все этот примитивный восточный сброд из периферии, из кварталов бедноты, все религиозные – восточные и ашкеназские, понятия не имеющие о демократии и правах человека. Перах не помнил о своей вчерашней молитве и поэтому не связал воедино два эти факта. Он радовался, и не было времени думать и анализировать. Весь вечер он провел в телефонных разговорах с друзьями и знакомыми. Все были несказанно довольны происшедшим.

Прошли две недели, и Кнессет в отсутствие правых единогласно принял решение вернуться из столицы в Тель-Авив. Жители улицы Шенкин плясали на улицах до утра, пели песни на стихи поэтов – лауреатов Нового израильского фонда.
Прогулки по Тель-Авиву стали отныне невообразимым наслаждением. Нет больше на улицах варварских криков, скандалов, взор не оскорбляет вид ничтожных "досов" в лапсердаках.

А как торжествовали творческие люди! В театрах ставили спектакли на пьесы террористов, не опасаясь критики со стороны правых, писатели один за другим издавали за государственный счет книги с названиями: "Можно ли назвать иврит языком?" "Кто придумал еврейскую нацию?" "Являются ли евреи людьми?" и так далее, которые тут же переводились на десятки языков.

Кнессет без проволочек принял множество законов, которые были немыслимы во времена правления правых: в защиту беженцев, нацменьшинств, уголовников и террористов. И отменил все ограничения для этих ущемленных в правах слоев населения.

Конечно, не все было розовым и гладким. Сначала это ощутили при совершении покупок. Неожиданно для всех стали расти цены на основные товары.

- Но почему? – спросил Перах владельца продуктового магазина рядом со своим домом. – Населения стало меньше, товаров должно быть больше.

- Это верно, - ответил продавец. – Но поставщики говорят, что скоро совсем не будет товаров, потому что некому работать в садах и на фермах. И фабрики стоят пустые.

Потом пришло еще одно разочарование: свежий воздух довольно быстро сменился ужасающей вонью: некому было увозить накопившийся мусор. Но все это было мелочью по сравнению с пользой от исчезновения недемократичного быдла.

Месяца через два Перах Дан, который все еще пребывал в состоянии эйфории, получил удар: закрылась Пи-Ар-агентство, в котором он работал, он остался без средств к существованию. Выяснились удивительные вещи; партия, на которую он работал, больше не нуждалась в его услугах: опросы показывали, что левым на выборах достанутся все мандаты, ведь в стране остались только избиратели с правильными взглядами.

Следующие полгода Перах Дан не выходил из дома по утрам, поскольку у него не было денег на чашку кофе в любимом заведении. Раз в две недели он ходил в супермаркет, где покупал на пособие хлеб, молоко, четверть импортной курицы и несколько других товаров, цены на которые регулировались правительством. Было в этом и нечто положительное: он наконец-то сбросил вес без особых усилий, так как стал меньше есть.

В дополнение ко всему стало опасно ходить по улицам: полиция сократилась на 80%: исчезли те, кто в ней обычно служил. Да и армия самораспустилась. Рядом с Перахом жили парни призывного возраста, но в армию идти они не хотели и предпочитали петь пацифистские песни.

* * *

Примерно через год после этих событий Перах Дан стоял в длинной очереди и болтал с теми, кто перед ним и позади.

- Видишь, - сказал Перах знаменитому кинокритику перед собой, - какой царит порядок в очереди. Все терпеливо стоят, не толкаются, не кричат, как на рынке, не ссорятся из-за шоколадки…

- Ты абсолютно прав, - ответил критик. – Год назад, перед тем, как в нашей стране произошли судьбоносные изменения, положение было совершенно иным. Тогда я готов был сгореть от стыда за наш народ.

Перах оглянулся назад и увидел в очереди известную актрису А., которая в свое время налетела на сторонников Биби, художника Г., который обозвал быдло "целователями амлетов", известных писателей Алеф-Бет и Гимель-Далет – цвет нации, ее гордость и совесть. Заметил он и писателя Ануса Коза, который два месяца назад наконец-то был награжден Нобелевской премией по литературе. Даже он не требовал для себя скидки, не пытался пролезть без очереди.

- Интересно, где все сейчас Биби и все это быдло, которым он морочил голову? Которых запугивал, чтобы заполучить их голоса?

- Говорят, что они поселились на каком-то острове на другом конце света, живут там как фашисты и по слухам, стреляют в каждого приблизившегося к ним террориста без разбора, - ответил политический комментатор 10 канала.

Перах приподнялся на цыпочках и посмотрел вперед. Вход был уже близко. Еще минут пятнадцать – и его пригласят войти в камеру. Он подумал с удовлетворением: "Не ошиблись те, кто всегда твердил, что мир изменился, и ужасы прошлого никогда больше не повторятся. Под давлением правозащитных организаций евреев теперь не заставляют полностью раздеться перед входом в газовую камеру; а по жесткому требованию Госдепа США используют только высокоэффективный газ сирийского производства. Исследования показали, что в этом случае смерть наступает мгновенно, и люди не мучаются зря".