Льва Ивановича в игре не застал. Когда он официально завершил карьеру, передав перчатки будущему королю пенальти Владимиру Пильгую (пенальти Пильгуя прославили в сезоне 1973 года, они же и сократили карьеру, спалив слишком много нервной энергии), футбол еще толком не смотрел. Мал был.

Но став постарше, узнал о Льве Ивановиче многое. И как глупейший гол пропустил на заре карьеры, от вратаря соперников, через все поле, после чего уселся в запас надолго. И как бразильца Пеле в 1958 году размерами своими пугал. И как пропустил в Арике, от Рохаса в 1962 году. И как распинали его потом за это, виня его одного за поражение в четвертьфинале от чилийцев. И как пропустил от сборной Колумбии на том же турнире один из нелепейших голов в истории футбола: крайнему защитнику, отвечающему за ближнюю к подающему угловой штангу, показалось, что Яшин крикнул "играю", а Яшин в самом деле крикнул Чохели "играй".

Вратарей, оно ведь как, чаще всего помнят по ляпам. Несмотря на общий вратарский уровень. Как, например, Филимонова, качественного воротчика, спасшего сборную России в гостевом матче против Франции. Не спас бы, и гола Шевченко, скорее всего, не было бы. А и был бы, воспринимали бы его обычно: ну ляп, бывает, даже великий Яшин ляповал.

Жуткая футбольная профессия. Любой игрок может ошибиться, но это еще не гол. А вот вратарь - он как сапер.

Знал наизусть ход матча в Англии, в 1963, когда Яшин изумил всех в матче всех звезд против родоначальников футбола. Назубок знал, что прыгнул Лев Иванович в левый от себя угол, намертво ухватив мяч после пенальти Маццолы в матче против сборной Италии, в том же году.

Одним словом, Яшин был непререкаемым для меня авторитетом, хотя в пору любовного созревания футболом видел шикарных советских киперов: Рудакова, Астаповского, Дегтярева, затем Дасаева.

Мог и лично, наверно, поручкаться с великим Яшиным. В 1976 году в наш маленький городок приехали ветераны сборной СССР. Пугаясь собственной смелости после матча выбежал на поле и попросил расписаться на резиновом, крашенном кубиками мяче, у вратаря сборной ветеранской. Казался он мне тогда старым. А было ему всего сорок. И звали его Борис Разинский, второй вратарь сборной СССР на олимпиаде 1956 года, сменщик Яшина. Единственный, кстати, советский футболист-еврей, выигравший Олимпиаду.

Уже потом, с годами, понял: не мог Лев Иванович играть на стадиончике города моего детства. Было плохо у него с ногами. Возможно, из-за курева. Смолил Яшин много, "Беломор". Ему единственному в сборной разрешали не прятаться с папиросой, курить открыто. Потягивал водку из "мерзавчика". Не пил, от болей спасался, приобретенной в годы войны язвы. Заболел, работая на военном заводе, делал снаряды для фронта.

В 1989 году, рассказывал мне позже сорок лет проработавший на посту врача сборной Израиля по футболу Марк Росновский, Льву Яшину в Израиле сделали бесплатную операцию по протезированию ноги. Лев Иванович, говорил Марк, ехал по Тель-Авиву, кажется, на съемку в студию одного из телевизионных каналов и вдруг расплакался: как же так, чужие в принципе мне люди, не в моей стране, и столь нежное, трогательное отношение.

Тут он ошибся, Лев Иванович. И великие ошибаются.

В Израиле Яшина всегда боготворили. Он играл тут, 31 июля 1956 года, в Рамат-Гане. Это был ответный матч отборочного турнира к Олимпиаде 1956-го года. Ильин, позже автор "золотого" олимпийского гола, открыл счет, но уже через пять минут Перед восстанавливает равновесие в счет. А еще через 13 минут Борис Татушин принес победу советским футболистам.

Первый матч, состоявшийся 11 июля в Москве, сборная СССР выиграла с разгромным счетом 5:0. 11 июля. Накануне игры премьер-министр Израиля Давид Бен-Гурион распорядился, чтобы все игроки сборной Израиля изменили имена на ивритoзвучaщие. Яков Ходоров стал Яковом Ходом, Давид Кремер — Давидом Кармелем, Амация Левкович — Амaцией Лaви, a Нaхум Стельмах — Нaхумoм Пеледoм.

Так вот, сколько ни говорил с израильтянами (как правило, не молодыми уже) о Яшине, те сразу восклицали:"О, Яшин ха-гадоль!" ("О, великий Яшин").

Сегодня великому Льву советского футбола исполнилось бы 90 лет. Его помнят и любят во многих странах мира. И верю, что сегодня найдутся в Израиле люди, кто с удовольствием поднимет чарочку в память о человеке в кепке, изменившем человеческое представление об игре футбольного вратаря.