Если бы ты согласилась, душа моя, как бы мы сумели миновать блошиный рынок в Яффо? Ведь о нем еще не написаны лучшие стихи.

Там эпоха наезжает на эпоху, как волны пляжа, где одетые арабки купают раздетых детей.

Там пахнет авантюрой, верблюдами, британским мандатом, кальяном и табаком. Из дверного проема слышны баллады первых поселенцев, и видна геометрия раскаленного Тель-Авива.

На блошином рынке мы бы, перебивая друг друга, вспомнили Жоржа Перека.
“Налево, в нише, станет широкий потрепанный диван, обитый черной кожей, - писал мой духовный брат в романе “Вещи”. - Его зажмут с двух сторон книжные шкафы из светлой вишни, где книги напиханы, как попало. (Да, да, да!..) Над диваном всю стену закроет старинная морская карта”.

Меня нельзя пускать на блошиный рынок ни с какой суммой шекелей!

Я бы купил все. Снял для нас квартирку в этом Яффо, откуда с балкона видны башенные часы. Почти такую же, как у Жоржа в Париже - 37 квадратов, не считая сортира.

И напечатал бы на раздолбанной машинке, что город почти вернул мне время мандолины и лучших ожиданий.

Ну, ладно. Я потратился всего лишь на латунный кофейник с длинным носиком за 60 шекелей.

Еще на дудочку за 10 шекелей.

Чтобы сидя у моря сыграть что-то вроде “Шир ха-Решет”.

Потому что тогда ангелы точно принялись бы подыгрывать на шофарах, трубах и лирах.

Источник: Facebook