С чего начать? Наверное, с того, что у любви нет времен года, нет календаря, нет выходных… Она селится в душе человеческой и становится ее полной хозяйкой. Существует любовь и тогда, когда случаются беды и потери, которые больно ранят ее. Но она выживает. И часто благодаря ей живет и человек.

Мне приходилось брать много интервью в семьях погибших воинов ЦАХАЛа, в основном - общаться с родителями наших бойцов, мамами и папами. Но не случалось мне ранее беседовать на предмет интервью с любимыми женщинами, оставшимися один на один со своим горем. Вдовами ЦАХАЛа.

Это истории, в основе каждой из которых - большая любовь и огромное горе. Это истории, в которых в каждом жесте и взгляде детей видишь любимого человека и от этого еще больше ноет сердце… Это их жизнь.

Орли Зоар, черноволосая энергичная моложавая женщина, приехала на встречу, пожала руку, мы нашли негромкий тель-авивский уголок, где удобно пообщаться. Орли Зоар – вдова Амира Зоара, майора ЦАХАЛа.

Амир стал одним из первых военнослужащих нашей армии, погибших в 21 веке. Это случилось 1 ноября 2000 года в Иерихоне. Амиру Зоару было 34 года. Дома его ждали семилетний сын Асаф и четырехлетние близнецы Алон и Тамар. И она, Орли…

Вместе с ней мы вернулись в прошлое Амира, его юность, их общие молодые годы.

Амир родился на юге страны, в семье основателей киббуца Галь-он. Этот киббуц был основан выходцами из Польши в 1946 году. Его дед, Моше Шер, инструктор молодежных еврейских групп, успел покинуть Польшу буквально перед пожаром Второй мировой войны, вся семья погибла в том огне. Дед со стороны отца, Меир Файн, поменявший в Эрец-Исраэль фамилию на Зоар, успел уехать из Литвы, где потерял в Катастрофе всю семью. Так, по счастливому стечению обстоятельств, сохранились осколки двух еврейских семей, и Амир стал их продолжением.

Он был первенцем в молодой семье Дани и Нурит Зоар. Вырос в киббуце, получил образование, оттуда отправился в большую жизнь, которая у израильских ребят обычно начинается со службы в армии. В ноябре 1984 года был призван в боевые инженерные войска ЦАХАЛа, окончил офицерские курсы, связал свою молодость с армией.

В июне 1986 года Амир был назначен командиром взвода полковой роты в батальоне "Асаф", затем возглавлял оперативную деятельность батальона, ему пришлось служить в Ливане, в Иудее и Самарии. Получив звание лейтенанта, Амир сам стал инструктором на офицерских курсах. "Умный, ответственный и старательный, способный организатор и лидер", - так отзывались о нем солдаты и офицеры.

Но армия принесла в жизнь Амира не только карьерный рост, но и большую любовь, главную любовь всей жизни. Орли - сабра, предки, которой 500 лет назад покинув Испанию, вернулись в Эрец Исраэль, поселившись в Иерусалиме и Хевроне. Она служила с Амиром в одной военной части и отвечала за моральное состояние военнослужащих, помогала им решать многие проблемы и, конечно, по службе сталкивалась с командиром. Классический служебный роман, который стал основой дружной любящей семьи.

"Я из тех людей, которые не показывают свои чувства, - говорит Орли, - но он мне очень нравился. Нравился всем, и внешне, и отношением к подчиненным, терпимостью к людям, неравнодушием к чужим проблемам. Тут кто-то должен был решиться признаться в чувстве, кто-то должен был проявить инициативу. Амир решился и сказал мне о нем…

Вскоре я завершила службу в армии, но мы продолжили быть вместе. Жили у него киббуце, затем переехали в Иерусалим. Через некоторое время Амир решил выйти в отставку. Мы отправились в путешествие на Дальний Восток, я и он. Это был экзамен на проверку нашего чувства, быть только вдвоем. Мы оба прошли его на "отлично". Мне было 23, ему 24. И не было особой романтики в его предложении руки и сердца. Все просто шло к тому, что мы должны быть единым целым".

А потом начались семейные будни, прекрасные своей новизной и продолжением открытия любимого человека. Я спросила Орли, какие черты характера наиболее привлекали ее в муже и, подумав, она ответила: "Преданность, оптимизм, который нам помогал в любые минуты жизни, умение найти выход из трудных ситуаций и желание помочь, помочь не словом, а делом. Быть рядом…"

Да, всегда есть друзья и компания, но в первую очередь – семья. Они просто были счастливы вдвоем. В июле 1993-го родился первенец, получивший имя Асаф, такое имя носил батальон, в котором служил Амир, а спустя три года, в сентябре 1996-го совершенно неожиданно судьба подарила супругам двойню, сына Алона и дочь Тамар, которые потребовали двойного внимания.

Трое детей, тройная радость в семье. И было бы ей продолжение, уверена Орли, они планировали четырех детей, а пятого ребенка собирались усыновить.

Он был замечательным отцом, очень спокойным, часами игравшим с детьми, дома, в парке на качелях. Орли более эмоциональна, и его спокойствие уравновешивало ее эмоции.

К тому времени Амир получил высшее образование в Еврейском Университете Иерусалима. Первый диплом у него по политологии и социологии, а второй – по управлению бизнесом. Он устроился на работу, руководил одним из иерусалимских матнасов. Впереди их ждали будни и праздники, путешествия с детьми, тихие семейные вечера. А позади - совместные счастливые пятнадцать лет, которые прервались в одно мгновенье, 1 ноября 2000 года.

Незадолго до этой даты Амир был призван на резервистские сборы. Он недавно начал работать на новом месте, но что делать, человек с военным прошлым знает, как расставлять приоритеты. В это время семья еще жила в Иерусалиме, но сразу после возвращения Амира из армии, супруги с детьми собирались переезжать в свой новый дом. Амир и Орли построили его в поселке Цур Адасса, спланировали его с любовью и взглядом в будущее. Которого больше не было. Но кто может заглянуть в завтра?

Еще Амир пообещал взять увольнительную во время сборов и вернуться домой, чтобы организовать близнецам именины, на их четыре годика. День рождения детей из-за праздников не успели торжественно отметить в детском саду. "Он всегда выполнял свои обещания, - грустно говорит Орли, - Кроме этого…"

Самые яркие воспоминания у Орли сосредоточены в одной картинке, которую хранит память, а на ней - вся семья. Орли безмятежно лежит на траве, муж положил голову рядом с ней, а дети играют вокруг него. И все счастливы. За такие светлые минуты можно много отдать и особенно ценишь их спустя время…

А Орли продолжает свой рассказ…

"Резервистские сборы саперного батальона бригады "Гивати" начались в конце октября. Амир был мобилизован на целый месяц. В стране полыхала вторая интифада. Амир должен был проходить сборы в районе Бейт-Лехема, но затем планы изменились, и его батальон направили в район Иерихона. Они находились недалеко от ручья Мааян-Элиша. Началась перестрелка с террористами, вернее, террористы, засевшие в районе теплиц Иерихона, открыли огонь по нашим военнослужащим. Как командир, Амир должен был расположить бойцов, чтобы ответить на огонь и определить, откуда он ведется… В это время пуля снайпера попала в него. Она попала в предплечье, но прошла через сердце…"

Орли услышала о том, что в районе Иерихона произошел инцидент, но не сразу поняла, как это коснулось ее… Поздно вечером, когда дети уже спали, раздался звонок в дверь. Первая мысль была - а вдруг он только ранен, и тогда все поправимо! Увы, Амир погиб на месте. А дальше туман…Ее успокаивали, ей что-то говорили…

На следующий день в дом пришел детский психолог из школы Асафа, семью окружили вниманием и заботой. А время остановилось…

Нужно было осмыслить происходящее. Да, всегда есть страх, говорит Орли, когда муж отправляется на военные сборы, но всегда есть и надежда, и желание быть оптимистом, которые побеждают страх.

"Мне очень помогла моя семья, - рассказывает Орли, - родители и братья, они поддержали меня. И до сих пор, восемнадцать с половиной лет, родные – это моя главная опора. После такой трагедии вернуться к рутине уже невозможно - никогда. Жизнь дала трещину. Амир был мужем, другом, партнером во всех делах, наверное, правильно сказать, что я помогала ему вести дом, а не он мне. Так сложились наши отношения. И вдруг все изменилось. Сама я бы не справилась. Только благодаря сильному тылу, своей семье, я смогла вырастить детей и остаться на ногах. У кого нет такого тыла, это катастрофа. Первый год каждую ночь в доме спал кто-то из моих братьев, затем, каждое утро, родители приходили, чтобы помочь собрать детей в школу. Они приходили ко мне вечером помочь искупать детей, они были рядом и в минуты отчаянья, когда все казалось черным и беспросветным. Когда случался упадок…Что это за упадок? Это моя грусть и тоска, когда я скучаю по Амиру и некому об этом сказать…Это боль, которую не всегда можно передать словами. И надо каждый день видеть глаза детей и чувствовать, как дом опустел…"

Представители ЦАХАЛа сообщили родителям Амира о гибели сына одновременно с сообщением жене, так принято. Орли продолжает поддерживать связь с ними, это важно и детям, и бабушке с дедушкой. Из опыта общения с другими вдовами ЦАХАЛа Орли рассказывает мне, что это не само собой разумеющийся факт.

Часто отношения в таких семьях прекращаются. Кто тому виной, невестка или свекор со свекровью, трудно судить. Наверное, не хватает моста, которым являлся погибший человек, объединивший созданную им новую семью с семьей своего детства.

"Бабушки и дедушки почти не общаются с внуками, детьми погибших сыновей. Это очень грустно. Что сломалось, чисто психологически, непонятно, - рассказывает Орли, - Представьте, погиб молодой человек, глава семейства. Это боль и страдание для всей семьи. Но часто его родители вместе, они могут искать друг в друге опору, а что делать молодой вдове, оставшейся одной с маленькими детьми?"

Сегодня Орли посвящает много времени проблемам детей из семей погибших военнослужащих, это ее забота. И как оказалось, не все гладко в нашем "королевстве" в этом отношении.

"Внезапно дом разрушается, - говорит Орли, - Остается молодая женщина, наедине со своим горем. С одной стороны, ты в центре публичного внимания, которого совсем не искала. Ты хотела спокойно жить с мужем и детьми. А тебя приглашают на разные церемонии, мероприятия, и всем кажется, что ты просто мечтаешь принять в них участие. На самом деле, часто это только больше травмирует человека.

Нужно вставать каждое утро и продолжать жить, собирать детей в школу, возить их на кружки, вести их к детскому психологу, ибо они страдают от потери отца и им тоже нужна поддержка, нужно ходить на родительские собрания, ездить с ними к врачам. Сколько всего нужно, и вдруг ты оказываешься одна. Ты не разошлась с мужем, ты не выбрала сознательно воспитывать детей одна. Твой муж ушел защищать свою страну и не вернулся… Это травма на всю жизнь.

У меня замечательные дети, но было совсем непросто, они были маленькие и нуждались во внимании. Я стала для них примером – и за маму, и за папу. Я не имела права заплакать около них. Дети, внезапно потерявшие одного из родителей, находятся в постоянной внутренней тревоге и страхе потерять второго родителя, это тоже надо понимать…Они даже боятся, что мама уйдет из дома и не вернется, как не вернулся папа, понимаете?

Сегодня я сама, как специалист, занимаюсь такими детьми, и лучше понимаю их. И вот вместе с большим количеством душевных проблем такой семье приходится решать и материальные проблемы…"

Я поинтересовалась у Орли, как министерство обороны поддерживает осиротевшие семьи?

- Министерство обороны поддерживает, но не равноценно. Мы получаем компенсацию из среднего расчета последних трех зарплат Амира. Тогда Амир был молод, только начинал свой карьерный рост, и это несравнимо с тем, сколько он мог зарабатывать сегодня. Все его сверстники ушли вперед, сделали карьеру, обеспечивают свои семьи. Мы же остались в таком положении, словно не этих восемнадцати с половиной лет не было.

Важно заметить, что положение такой семьи с годами не улучшается, а ухудшается. После того, как ребенку исполнился 21 год, он уже не считается "сиротой ЦАХАЛа" и лишается тех средств, которые были ему предназначены, той составной части в расчете на семью погибшего военнослужащего.

Получается, что мой муж сегодня уже был бы на руководящих должностях, мог бы материально помогать своим детям, а вместо этого положение нашей семьи лишь осложняется.

Мне горько об этом говорить, и я понимаю величину горя родителей погибших военнослужащих, но есть в этом какая-то несправедливость. Ибо родители погибших военнослужащих получают устойчивую ежемесячную компенсацию за сына, никто ее не уменьшает. А у вдовы с детьми положение материальное становится сложнее и сложнее. У меня трое детей. Сейчас я получаю деньги только за сына, который пока служит в армии. Но разве мой муж не помогал бы всем своим детям?"

- То есть эти деньги перестают выплачивать семье?

- Не совсем так. Эту сумму, которой лишают детей после 21 года, добавляют к сумме, получаемой родителями погибшего. Правильно это или неправильно, большой вопрос.

- А ведь бывают, к сожалению, случаи, когда мама тоже покидает этот мир…

- Абсолютно верно вы заметили… Бывают, и нередко, особенно после такой душевной травмы. И вот представьте, что в таком случае по достижении двадцати трех лет дети ничего не получают за погибшего отца. Они считаются достаточно взрослыми. Есть молодые люди, с которыми я лично знакома, они с трудом выживают в такой горестной ситуации. Дети ухаживают за мамой до ее последнего дня, а затем остаются без помощи государства.

- Чего же вы хотите добиться, Орли?

- Я борюсь, чтобы признали права детей, так же, как и права родителей. Не имеет значения, сколько детям лет. Если бы мы сегодня вдвоем работали, я и Амир, нам было бы несравненно легче материально. Кто поможет стать на ноги таким детям, как мои? И еще множеству подросших детей погибших военнослужащих. Да, армия субсидирует получение первой академической степени, нам дарят подарки, приглашают на экскурсии, но нужно жить ежедневно и решать множество насущных проблем. И от того, что ребенку исполнился 21 год, этих проблем пока не стало меньше. Он нуждается в поддержке родителей. Как моральной, так и материальной. А моим детям прислали в подарок проспект с фотографиями памятников Израиля, это то, что мне поможет их растить?

У меня сегодня материальное положение, словно мне все еще 33 года. Страна должна определиться с такими семьями, и помочь им жить на уважаемом уровне, а не опускаться вниз…

- С какими организациями вы пытаетесь решить эту проблему?

- В Министерстве обороны не хотели слушать нас, не хотели даже пригласить на встречу, их устраивает существующий стандарт, а если есть какие-то экстраординарные случаи, то они готовы их рассматривать, как частные, так они говорят. Но идет речь не обо мне или о какой-то конкретной семье, идет речь о глобальном решении этой проблемы.

Я обратилась и к руководству ЦАХАЛа, мой муж погиб в военной форме, выполняя свой долг перед страной. У страны тоже должен быть долг перед нами.

- А в чем же разница?

- Министерство обороны – это бюрократические проволочки, как в любой подобной организации. В Армии я вижу друзей моего мужа по оружию. Они служили вместе, вместе защищали страну. Мне кажется, что они лучше понимают нас. Должны, во всяком случае. И должны понимать, что на месте моего мужа мог быть любой другой солдат или офицер. Никто не застрахован от пули в подобной ситуации…

К сожалению, многие и в армии не знают о нашей проблеме. Нужно изменить существующее положение в этой области. Мы должны жить достойно. У моих детей был отец, Амир Зоар, я не мать – одиночка, я не выбрала себе этот образ жизни, я живу так, потому что страна послала моего мужа на защиту ее интересов. И он погиб…

- Вы чувствуете, что существует решение проблемы, оптимистично оцениваете ситуацию?

- В первую очередь, я чувствую, что всем было бы легко и удобно думать, что все в порядке, что вдова и дети устроены, никто ни в чем не нуждается. Но теперь, когда этот вопрос поднят, в армии лучше понимают, что проблема существует.

- Что случается, если вдова устраивает свою личную жизнь?

- Выходят замуж очень мало. Ранее в таких случаях лишали компенсации. И если женщины хотели устроить свою жизнь, то делали это неофициально. Сейчас положение изменилось к лучшему, можно выйти замуж и сохранить права вдовы погибшего воина. У меня в последние годы есть спутник жизни, но надо не забывать, что у него свои дети, о которых он заботится. О моих детях должна позаботиться я!

Страна должна взять ответственность за меня и будущее моих детей, а не заставлять нас страдать. А она оставляет молодых вдов стариться без достойных средств к существованию. Мама и папа, не бросили бы своих детей так, мы бы помогали им всегда, даже, когда они выросли…

Сейчас Орли живет в Модиине, она говорит, что ей было важно сменить обстановку. В Иерусалиме остались родные, друзья, там ее работа, работа Амира, с сотрудниками которого Орли поддерживает отношения. Орли, педагог по образованию, занимается лечебной терапией посредством общения с животным миром, занимается с трудными подростками. Она доброволец в организации "Одна семья", помогающей детям, пострадавшим от терактов, прошла курс обучения поддержки людей с посттравматическим синдромом.

Орли очень не хватает дорогого сердцу человека… И она рассчитывает на справедливость для повзрослевших детей погибших военнослужащих ЦАХАЛа.

Вместо послесловия

Когда Алону Зоару было тринадцать лет, он участвовал в коллективной церемонии бар-мицвы, организованной для сирот ЦАХАЛа. Алон выступил тогда с речью, которую я перевела на русский язык.

"Мне было четыре года, когда мой папа погиб в столкновении с террористами, он командовал ротой в районе Иерихона. Только за три дня до этого он отвел меня в садик. Так он делал всегда, каждое утро. Мы с сестрой Тамар сидели на ступеньках у входа в детский сад, и не хотели отпускать его. Папа спешил, началась интифада, его призвали в армию, он должен был уезжать. Наша воспитательница Мейрав крепко обняла нас, она пыталась помочь нам спокойно попрощаться с папой и отпустить его. Если бы я мог знать, что случится через три дня…

У нас в семье хранится много историй о том, как папа любил нас. Я тоже немного помню это… Есть фотографии, видеозаписи, и я точно знаю, для меня он был самым лучшим. Три дня спустя, рано утром, я проснулся в другом измерении. Мы остались без отца.

Он рядом со мной. Говорят, что я очень похож на него, это хорошо, потому что он всегда будет жить во мне. Но потерю отца не возместишь никакой компенсацией в мире. Кроме мамы, нами занимались бабушка и дедушка, мои дяди, отцовские друзья, меня любили, обнимали. Но это не могло заменить мою связь с отцом, тем более, с таким отцом, каким был мой папа.

Я хотел бы ему многое сказать, если бы мог… Папа, я вырос с тех пор, как тебя убили. Говорят, что я очень похож на тебя. Я все так же люблю спорт, особенно баскетбол, говорят, что я – хороший игрок… Мне есть что рассказать тебе, папа, но больше всего мне хочется просто бежать навстречу тебе, обнять тебя. Я помню, как ты подбрасывал меня вверх, когда я был маленьким. Я люблю тебя.

Трудно описать словами, что значит – расти без отца. Большая пустота, не заполненная ничем. Я живу с болью, она формирует мою личность. Я очень благодарен всем, кто поддерживал нас, пытаясь создать нашу жизнь максимально такой, словно папа наш – с нами".

(Фото автора и из семейного альбома Орли Зоар)