В прошлую пятницу утром я сделал то, чего обещал себе не делать . Я пошел поддержать “Женщин Стены” во время молитвы у Стены Плача. Почему я не ходил раньше? Во-первых, я стараюсь избегать столкновений там, где они необязательны. Во-вторых, для меня Стена совсем не святое место (в наши дни). Я чувствую гораздо больше святости, когда пою с женщинами и мужчинами вместе в залах в Модиине, Хадере, Неве Цедеке или в квартале Бавли, чем на раздельной площадке у Стены. Почему же я пошел? Это просто. Во-первых, “Женщины Стены” отмечают 30 лет своей борьбы за равноправие. Во-вторых, я иду туда, где от меня ждут помощи в достижении равенства и плюрализма. За что боремся? За право женщин — молиться.

Я пришел в 6:45 утра на КПП у входа к Стене. Там уже стояла очень длинная очередь, как будто на какое-то представление. Видимо, это успех. Движения плюралистического иудаизма сумели привести к Стене десятки тысяч евреев…

После 20 минут в очереди я вошел. Увидел в четыре раза больше женщин, чем мужчин — так много, что им не хватало места в маленьком отделении для женщин.

Очень быстро я заметил знакомых и любимых мною людей. А вот большинство тех, кто пришел, чтобы ругать нас и бить, были молодыми, младше 20-ти, я думаю. Они выкрикивали проклятия. Их явно увели с уроков в школе специально для этого. Они быстро перешли к толчкам и физическому насилию. Один американец из толпы назвал это “футбольной тренировкой” — видим толпу харедим, бегущих справа и слев,а и надеемся, что до нас они не доберутся.

Много телевизионных камер разных каналов были направлены на раввина Гилада Карива, генерального директора Реформистского Движения в Израиле. Оппоненты пытались вытеснить его из кадра и оттеснить нас.

Ко мне подошел харедимный паренек. “Что это?” — он показал на молитвенник в моих руках. “Это?” — сказал я: “Это молитвенник “Женщин Стены”.

“Что? — он продолжил. — Покажи мне”. Я подумал, что он конечно же хочет порвать его и выбросить, и спросил: “Ты действительно хочешь посмотреть?”. Подумал, а вдруг тут есть возможность познакомить его с теми, кого он не знает, но ненавидит.

“Вот настоящий молитвенник, — он показал мне свой. — А вы меняете иудаизм”.

“Как тебя зовут?”, — спросил я его. Он подумал , отвечать или нет и сказал: “Шими”. “Привет, Шими! Угадай, как зовут меня? Шимон”. Улыбаюсь и думаю, что с Божьей помощью, тут сейчас произойдет прорыв. Протягиваю ему руку для пожатия, он не отвечает.

“Ты просил увидеть молитвенник? Вот, посмотри, те же молитвы, тот же порядок, что и в твоем. Два основных различия – мы упоминаем в молитве праматерей наряду с праотцами, и меньше упоминаем приход Машиаха, вместо этого молимся об исправлении мира”.

“Ты не понимаешь, что ты нам вредишь?- говорит он. - Всем этим людям тут больно – вы меняете иудаизм. Нельзя менять иудаизм”.

“Шими, наоборот, я не пытаюсь ничего менять. Я как раз очень уважаю и ценю тебя и то, во что ты веришь. Никогда я не буду менять тебя. Мы только можем попробовать принять друг друга и остальных людей в мире такими, какие они есть. Даже два Шимона могут быть разными”. “Вы – не евреи!”, отвечает он. Я продолжаю говорить: “Ты думаешь, что еврей, живший 2 тысячи лет назад, если бы увидел тебя, подумал бы, что ты – еврей?”

“Да”.

“Нет, он не поймет, кого он видит перед собой. Иудаизм развивается и меняется со временем. Знаешь, что такое Алаха?”

Он отвечает: “Алаха – это все законы иудаизма”.

“Верно, которые писались и развивались на протяжении столетий. Таким образом, иудаизм – это развивающаяся религия”.

“Алаха – это иудаизм, и она не была написана, а спустилась к нам с небес от Бога. А вы – не евреи! Ты не видишь, что людям тут больно?”

“Шими, я вижу, и твоя боль – не важнее, чем моя боль. Мы не соревнуемся, чья боль сильнее. Но я был рад поговорить с тобой”, — я поймал его руку, настояв на том, чтобы пожать её. Я тоже понимаю, что людей нельзя изменить. Так они выросли, не принимая другого. Не в атмосфере “Возлюби ближнего”, а в атмосфере “Отличный от тебя – да умрет!”

Я стоял возле круга мужчин из реформистских и консервативных общин, которые пели молитву “Дарующий мир небесам” — “Осэ шалом бимромав”. А вокруг стояли харедимные мужчины – и проклинали нас самыми страшными проклятиями. Один из них бросал в нас бумажками и крекерами, а потом повернулся к своему другу, сказав: “Свиньи, животные – они не евреи, они толпа с..киных детей, гои”. Повернулся ко мне: “Правда?”. Я сказал, что мне жаль, что он так считает. “А, так ты один из них?”- спросил он. Я кивнул. “Прости, брат, ничего личного”.

Как я себя чувствовал? Так же, как я чувствовал себя, когда был офицером во время размежевания в секторе Газы. Тогда на меня тоже с ненавистью смотрели люди, которые не жили там, а просто приехали творить беспорядок. Где еще люди себя так чувствовали? В нацистской Германии, перед тем, как евреи поняли, что это не что-то временное, а настоящая проблема – что они заслуживают смерти, потому что они – не немцы. Это страшно. И это – по-настоящему.

В какой-то момент мы все (нас было несколько сотен) ушли на южную, “равноправную площадку”. Если вы еще не были там, вам стоит сходить. Площадка не в лучшем состоянии, далека от того, чтобы считаться достойной заменой монополии раввина Стены. Об этом, собственно весь конфликт вокруг соглашения по Стене Плача. Это соглашение о том, чтобы расширить “равноправную площадку”. Вопреки существующей ситуации, вход на эту площадку должен был быть широким, удобным и видным, и она должна была управляться совместным советом, состоящим из представителей неортодоксальных течений и “Женщин Стены”. Правительство утвердило соглашение в январе 2016 года, но под давлением ультраортодоксальных партий отменило собственное решение в июне 2017.

Там я вздохнул свободно. Там я почувствовал себя дома. На замороженной стройплощадке. А молодые и пожилые женщины рассказывали мне о гадостях, которые им говорили всего в ста метрах оттуда.

И тогда мы стали петь “Ми-шенихнас Адар” и смеялись, что это так по-израильски – радоваться и печалиться одновременно.

Ведь спор не о Стене. Спор – о праве каждого человека быть самим собой. Государство Израиль возникло, благодаря тому, что евреи не могли жить в других местах. Теперь мы не можем молчать, как молчали когда-то. Здесь это происходит среди наших братьев и сестер. И какое решение? Скоро — проголосовать за партии, которые декларируют поддержку соглашению по Стене. Я верю, что можно добиться перемен. Может, на этих выборах мы сможем громко заявить, что ненависть – это не вариант.

Недельная глава “Ваикра” говорит в основном о жертвоприношениях. Тот, кто прочтет её, увидит, насколько иудаизм сегодня отличается от описанного. Но на иврите слово “жертва” имеет один корень со словом “приближаться”. Глава “Ваикра” призывает нас сблизиться с Богом и друг с другом. И мы боремся за эту близость.

(Перевод Биньямина Минича)

Блог автора на ФБ

Источник: "РеЛевант"