Ну ничего себе мне гелт подсыпали. Вот сейчас вернулась из банка, перевела на свой счет. Я забыла про эти деньги. Не говоря уже о том, что их было намного меньше. Эти деньги - моя корзина абсорбции. Те, что давали одиночке. А вот почему я их столько лет не трогала - это отдельный рассказ.

23 июля 1992 года я приехала в Израиль. Как я ехала - это интересная смесь разума и идиотизма. С одной стороны - я ехала, закончив ульпан алеф. То есть - могла объясниться в простейших ситуациях. С другой - я совершенно не озаботилась такими вещами как, скажем, программа для молодежи, программа для одиночек, и из Бен Гуриона приехала в Тель-Авив, в специальную гостиницу для новоприбывших, не желая обременять знакомых, уже живших в стране. На следующий день туда пришли работники министерства абсорбции, помогли нам открыть счета в банках для перечисления корзины, помогли записаться в больничную кассу.

Потом всех стали развозить по их программам, в основном - по кибуцам, Первый дом на родине, еще что то. Но все это были программы для семей. А я была одна.

К вечеру гостиница опустела. И ко мне подошел портье, очень пожилой человек по имени Хаим, говоривший по-русски с прибалтийским акцентом.

- А за тобой когда приедут?
- А кто за мной приедет?
- Так, погоди. У тебя какая программа?
- Нет у меня программы...
- Тебе же в школу надо, нет?
- Какая школа еще! Я после института!
- Правда, что ли? Выглядишь, как школьница. И что ты собираешься делать?
- Мне нужен ульпан Бет.
- А Алеф? Не нужен?
- Алеф закончила уже...

Хаим перешел на иврит. Говорил очень медленно и внятно. Простыми словами. Я медленно, с ошибками, отвечала.

- Да, тебе нужен Бет. Подумайте, какой серьезный человечек, приехала с языком хоть каким-то. Где ты будешь учиться?
-Не знаю...

Хаим сказал мне - оставь мне теудат оле и иди погуляй, и засел за телефон.
Он звонил в разные места, говорил на иврите, на русском, на латышском... Где-то напирал, где-то просил, где-то объяснял...
Я шаталась вокруг его комнаты...
Примерно через час он позвал меня и сказал:

- Ну так. Все ульпаны с программами начинаются с первого сентября. Ты поедешь в мошав Нордия, это возле Нетании, там моя сестра работает, она тебя внесла в списки. На Бет было место.
- Ух ты! Спасибо! Значит - все в порядке?
- Да ты погоди, в порядке у нее все. Где ты будешь до первого сентября?
- Ну... Здесь,наверное, и буду...
- Ты с ума сошла? У тебя на гостиницу вся корзина уйдет!
- Ну, значит уйдет, что ж поделаешь...
- Так, иди еще погуляй...Я хочу тебя пристроить до шаббата, чтобы тебе не платить за гостиницу в выходные. Месяц она будет сидеть в гостинице, хорошенькое дело...

Хаим опять засел за телефон. А я опять пошла шататься по гостинице, размышляя о том, что эти взрослые вечно волнуются по пустякам...

Еще через час он меня позвал.

- Ну, значит так. Завтра с утра за тобой приедут из кибуца Наан. Завтра пятница, они хотели уже с начала недели, я настоял. Там тебя возьмут волонтеркой, жилье, еда. 4 часа в день будешь там работать, где-нибудь. Где не тяжело. Там ничего платить не надо. А перед началом учебного года - переедешь в Нордию на учебу.

- Ух ты! Как все устраивается!
- Устраивается, когда устраивают. Слушай, я тебя тоже хочу попросить об одолжении. Чтобы ты меня выслушала внимательно, запомнила и поверила.
- Я слушаю же.
- Слушай. Я не просто так тут делал восьмерки в воздухе. Я хотел сберечь твои деньги. Тебе их дали, ты думаешь - потом еще дадут. Не дадут. Деньги в Израиле очень непросто достаются. Береги то, что есть. Это - на кусок хлеба, на крышу над головой. Это - твоя безопасность на крайний случай. Поняла? Нет, ты не понимаешь сейчас. Просто - поверь.

Хаим говорил очень серьезно, видно было, что он волнуется... И ему удалось меня убедить, не словами, а вот именно искренним волнением.

На следующее утро Хаим вытаскивал из гостиницы мой чемодан, впихивал его в кибуцную машину, усаживал меня в нее же. И, уже когда машина тронулась, крикнул вслед :

- Береги корзину! Второй раз не дадут!

Эти деньги лежали на счету долго, очень долго. Я сняла немножко на первый месяц аренды квартиры в Ариэле, в начале 1993 года,уже после ульпана. И больше я их не трогала. Даже когда строила свой первый дом. И денег вообще не было, одни долги... Просто вот сумел он до меня донести - это деньги на случай, когда нечего есть. Такого случая у меня не случилось...

Я положила на этот счет 3 тысячи шекелей. Корзину одиночки. Первую выплату.

Две недели назад мне позвонила тетка, работник банка Леуми и сказала, что, поскольку на счету не было действий много лет, не хочу ли я их забрать. Я попросила перебросить их из Тель-Авива поближе к дому.
- Все 14 тысяч?
- Cко-о-олько?! Наверное, 4! Это ошибка, слушай. Я их никогда даже не закрывала в сберегательную программу. Они были на открытом счету всегда.
- Если больше года нет действий - банк сам их закрывает. Или вкладывает в ценные бумаги. У тебя 14487 шекелей и 47 агорот.
- Ой.
- Да. Так я перевожу в Рош Аин?
- Ну, давай.
- Через неделю будут там. Подъезжай с теудат зеутом и забери.

Хаим. Вот сейчас, через 27 лет, в этом мире ты, или в лучшем - спасибо. И не эти 14 тысяч мне важны сейчас. Это приятно, но не более того. Но ты дал мне первый в Израиле урок, и с ним я вошла в абсорбцию. А урок был не только о деньгах. Спасибо.

Источник: Facebook