Недавно в Тель-Авиве была лекция о "языке тела". Это страшно интересно, правда?

Зал был полон. На сцену вышел невзрачный сутулый человечек. Запинаясь и глядя себе под ноги, он что-то невнятно сказал о важности понимания невербальных сигналов собеседника. Микрофон делал его слова достаточно громкими, но слушать его стало скучно буквально после первых трех предложений. Причем, он и сам это чувствовал, потому что, иногда отрывая взгляд от своих ботинок, насторожено поглядывал в зал. Внезапно он прервал себя на полуслове и спросил, не обращаясь ни к кому в особенности:

— Сколько времени я говорю?

Ему вразнобой ответили несколько голосов. Все сказали "пять минут".

— Нет, — ответил лектор. -Только пятьдесят секунд. Но если говорить так, как вы видели, и это покажется вечностью. На сцене стоял элегантный, подвижный, веселый человек с открытым взглядом и мгновенной реакцией на настроение зала. Дальше было сплошное удовольствие. Лектор оказался необыкновенно интересным, остроумным и обаятельным. Он был психологом, специалистом по выявлению лживых свидетельств, экспертом ШАБАКа, автором научных трудов и популярных книг. Он начал свою лекцию именно с тех слов, с которых и собирался, но язык тела демонстрировал неуверенность, замкнутость и полное отсутствие интереса к слушателям. И зал немедленно и единодушно отверг его слова, не вникая в их содержание.

Лекция была блестящей. Зрители как будто не узнавали новое, а вспоминали, то, что и так знают. Или даже сами догадывались прежде чем доктор N. успевал договорить до конца фразы.

Среди прочего, лектор рассказал и о том, как важно рукопожатие для установления дружеского контакта между людьми. А я вспомнила два случая из своей жизни.

* * *

Мне было девятнадцать. Я училась на третьем курсе и моих родителей стали беспокоить перспективы моего замужества.

Перспективы были неважные. На физическом факультете еврейских мальчиков было не так уж много — все учились на математике, и они меня не интересовали. Да и я их тоже.

И мама, нажав на какие-то свои кнопки, обеспечила мне приглашение на день рождения очень мало знакомой мне девочки, у которой собиралось подобающее высшее общество молодых тбилисских евреев.

Именинница жила в прекрасной барской квартире. Родители ее были откровенно богаты. Мне открыл кто-то из гостей. Хозяйка стояла посредине комнаты. Я подошла к ней, и она протянула мне руку. Рука была теплая, мягкая и совершенно безжизненная. Вроде пухлой оладьи. Будь я мужчиной, я бы осторожно ее пожала. Или даже, может, поцеловала. Но я была женщиной и попыталась вести себя на равных. Моя ладонь попробовала остаться такой же бонтонно-вялой. Однако так мы рисковали застрять на вечность — у рукопожатия есть своя динамика. Я говорила какие-то банальности, она отвечала соответственно, наши руки были всунуты друг в друга. В сознании крутилось богатое слово "импотенция". Я сморгнула первой. Чуть сжала пальцы и отошла, забрав с собой свою опозоренную кисть.

С этой компанией я больше не встречалась. Их мальчики были начитанными и интеллектуальными, на праздники ходили в синагогу и толковали о сионизме. Но я, определенно, была не их поля ягодой. И воспоминание о сцене в центре комнаты на десятилетие отвратило меня от сионизма и еврейских праздников.

* * *

Второй случай произошел через много лет в Иерусалиме. Я уже была ветераном в своем отделении, когда к нам пришел новый сотрудник. Мне захотелось подбодрить новичка и показать готовность к дружеским отношениям. Я протянула ему руку и сказала:

"Меня зовут Нелли".

Он спрятал свою за спину. Я увидела его большую вязанную кипу и прокляла свое вечное торопливое и неосмотрительное дружелюбие. Впоследствии мы действительно стали друзьями, но этого случая я никогда не забывала. С тех пор — никаких рукопожатий. И самая лучшая лекция в мире не сможет ничего изменить

* * *

А вот французы при встрече обнимаются и целуют друг друга в обе щеки. Причем деревенские делают это два раза. И совершенно не могут понять необъяснимую сухость парижан, которые частенько ограничиваются единственным поцелуем в каждую щеку. И хотя я мало приспособлена к такому приветствию — сказывается маленький рост и кавказская скованность — мне это нравится.

Это и есть французский поцелуй. А вы что думали?

Источник: "ИСРАГЕО"