Есть одна дорогая моему сердцу мечта, которая, как мне казалось, осуществилась в Израиле. Да, Израиль для меня — прекрасная и сложная страна. Единство и борьба противоположностей. Это страна затяжного конфликта, постоянных политических кризисов и противоречивых интересов разных слоев, глубокой и интересной культуры, она очень “дорогая”, и климат, прямо скажем, оставляет желать. Но мы живем в стране прекрасной медицины, умных врачей и высоких технологий, и значит, все будет хорошо, даже если твой организм даст сбой, — думала я. Ну, просто плати налоги и имей страховку. Все.

И тут, спустя несколько лет жизни в Израиле, я услышала тихий звон. Это рассыпалась моя мечта.

В этот раз все началось с двух событий, которые наложились одно на другое.

Первое событие. Мне в руки попался отчет минздрава Израиля, где черным по белому было написано, что после проведенных опросов и последующих “реформ” установлено, что удовлетворенность пациентами приемными покоями и срочной медицинской помощью среди населения – увеличилась. А именно с 2015 года общая удовлетворенность составляла 66% , а в 2017 после усиленной работы минздрава — 74 %. Я, конечно, обрадовалась, что уж там говорить, потому что личные впечатления пару лет назад назад меня не порадовали. Но вопрос – верить ли отчетам – актуален всегда.

И тут случилось второе событие: моя подруга с дочкой попала в приемный покой (далее –”миюн”) больницы N, где они провели ночь. Девочке было плохо, высокая температура, подозрение на аппендицит, боли. Что написала мне мама Ольга К.:

“Мы встретили медсестру детского приемного отделения, которая говорит девочке с температурой 39, болью, тяжёлым воспалением и подозрением на аппендицит, что это она, наверное, в школу не хочет, а когда та начинает плакать от боли и обиды, то добавляет, что девочка должна уметь терпеть температуру, потому что она девочка. Про многочасовое ожидание я уже молчу. Еле выбила таблетку опталгина. И вот за это вот все с меня снимают ежемесячно гору денег? Пошел девятый час в миюне…”

Кто-то советовал подруге настойчивее обращаться к врачам. Напоминать. Но могла ли она что-то сделать?

“Там стояло 4 охранника (мы знаем, что после случаев нападений на медсестер и врачей охрана в больницах была усилена – прим А. Борисова). В детском отделении. Двое с пушками. Днем их не было. И в заветную дверь к врачам пропускали только они. И гоняли всех, кто проникал самовольно или задерживался в неположенном месте. С учетом того, что где-то к часу ночи скандалы разгорелись сразу в нескольких местах, стало понятно, зачем они там были….В миюне элементарно нет мест, не хватает палат и кроватей, врачей, медсестер, родителям и детям негде ждать, компьютеры зависают, специалистов не дождаться, потому что в отделениях тоже полный коллапс, а бедные хирурги носятся с этажа на этаж как взмыленные. Итог? Ребенок выписан с неправильным диагнозом и подозрением на аппендицит. Не потому что врачи плохие, а потому что они работают в диких условиях.

…Нас выписали, но через три часа мы вернулись с дикой болью и температурой 39. И ее положили в больницу после еще 4 часов ожидания только потому, что мимо проходила хирург, увидела лицо дочки и увела ее осматривать к себе в отделение (потому что в миюне нет даже места где она могла это сделать). Она оставила нас на ночь там в миюне, но пока не нашли кровать, дочка стояла с капельницей в коридоре. Весь следующий день они решали, что с нами делать. Миюн ругался с отделениями. В итоге подняли в терапию. Сделали повторное УЗИ, потом Сити . Только оно сняло подозрение на аппендицит (на третьи сутки), но выяснилось, что это тяжелое воспаление почки и ещё разное. Хорошо, что мы вернулись, и хорошо что у нас уже не грудной ребенок, и она может объяснить, где и что у нее болит”.

Не называем название больницы, потому что, как вы увидите дальше, это не так важно. Ситуация могла произойти практически в любом приемном покое.

К счастью, все в этот раз обошлось, девочку лечат, в больнице на отделении врачи сделали все возможное… Вопрос не в этом. Вопрос такой: почему ворота к качественной медицине в Израиле такие узкие, что иногда в них не может проползти ребенок с воспалением почки?

Голоса из приемных покоев

Задавшись уже не первый раз этим вопросом, я для начала провела свой непрезентативный опрос в социальной сети, где попросила незнакомых мне людей рассказать о своих впечатлениях (хороших и плохих) от посещения приемного покоя больницы. На меня вылился этот поток историй, который на самом деле должен, конечно, выливаться совсем не здесь. Я читала — иногда с ужасом, иногда с отчаянием, иногда с надеждой. Примерно на 15 страшных отзывов попадался один хороший. Конечно, это не показатель, скажут мне пристрастные читатели. Потому что пишут в основном пострадавшие. Я знаю. Но то, что они пишут — просто не может происходить в цивилизованной стране. В этом я уверена. Приведу несколько историй, чтобы вы понимали, о чем идет речь:

Я не буду называть имена отвечающих, только приведу некоторые отзывы – без редактуры. И поверьте, такое не придумать. Я лишь оставила названия больниц.

А.П.: “Ждала около 8 часов с пиелонефритом. Заботливо принесли одеяло и кресло, т.к. было очень холодно, а у меня температура 40. Мест сидячих не было. Потом меня увидела медсестра, видимо, опытным взглядом заметила, что я загибаюсь, ахнула, всплеснула руками, и меня быстренько начали лечить. Больница “Ихилов”

A.К.: “Этой весной — 6 часов в “Вольфсон” никто не подходил, хотя привезли на скорой. К вечеру, наконец, удалось найти врача, который поставил слабость и отправил домой. На следующий день врач из купат холим уже поставил острое воспаление легких…”

Т.Д.: “С сильной болью в ухе отправили в миюн. В “Вольфсон”. Регистрация (замер давления, температура) была пройдена быстро, минут за тридцать. После чего должен был осмотреть ЛОР. Время действия — пятница вечером. Осмотр ЛОРом был пройден после обеда, в ем-ришон ( воскресенье). После чего госпитализировали для недельного лечения. Тридцать с лишним часов ожидания, с сильнейшей болью, на постоянном приёме обезболивающих.

А.Н. ”Вообще не ждала. Положили, моментально взяли анализ мочи и анализ крови. Через 20 минут пришли поставили капельницу. Все время подходили, то кардиограмма, то ещё что-то. Через 2.5 часа сказали, что меня госпитализируют. Опять начали все проверки, но уже сотрудники отделения, а не миюна. Больница “Каплан”.

К.В.: “Час в миюне “нашим” ( для женщин) на 6-ом месяце беременности с острой болью внизу живота. После манипуляций в виде минутного УЗИ гинеколог сказал, что это не по его части! Отправил в общий — там 4 часа безрезультатного времяпровождения — ушла домой, за это время полегчало и есть хотелось (шаббат был , ничего не купишь). В 23. 00 привезли на скорой. Гинеколог отнекивался, что это не к нему. Утром пришел нормальный врач — в итоге операция с общим наркозом на яичнике! Совсем не гинекология!!!!!

А.Ж: ”Вольфсон”. С мамой сижу в миюне от 16 до 28 часов…каждый раз. Последний раз мы провели в миюне 14 часов, они написали, что сделали маме капельницу, ничего при этом не сделав, и выкинули её. Я подала жалобу в “мисрад абриют” (минздрав), и догадайтесь, кому поверили. Теперь решили умирать дома, и в больницу ни ногой.. Я считаю: выжил в миюне — выжил вообще.

В.К.: “У меня друг в 43 года почувствовал, что плохо с сердцем, приехал в “Вольфсон” в миюн, ждал несколько часов в очереди, психанул, уехал домой и дома умер.

Е.Р. “Повезли сразу в “Тель-аШомер”, приехали около 10 вечера. Коек в миюне не было, и я просидела около 4-х часов на стуле с адскими болями. Потом освободилась койка, меня положили, и дежурный врач сказал, что нужно срочное сити. Назначили на 3 часа ночи. В 3 часа за мной пришли, чтобы забрать на сити, но выяснилось, что медсестра ЗАБЫЛА дать мне хомер, поэтому сити отложили на 3 часа. Потом потребовалась операция, и из-за задержки в миюне возникла инфекция.

А.Н.: “Доползла до “бикур рофе”, там меня приняла врач-педиатр (на ее личной печати так было написано), отправила меня в миюн “нашим”, говорит: киста, в миюне “нашим” слава богу ожидание не долгое, около 30 минут, осмотр, заключение, киста есть, но она на месте, есть воспаление в брюшной полости, срочно к хирургу… Было где-то 9 вечера, в общей сложности все проверки, регистрация, давление и температура в течение часа, потом ожидание дежурного хирурга, который пришел ближе к 12 ночи (я все это время лежу, жду, в халате с расковырянной веной, после забора крови), помял живот, сказал все отлично, нет ничего, домой… Ушла я… Через сутки вернулась уже в перитонитом и температурой 40… Что было уже в хирургии — отдельная история… Но вместо суток, я провела в больнице 10 дней… “Барзилай”, Ашкелон.

Е.Б : “Да, у меня такая проблема была, меня там в миюне чуть не убили. Я пришла вечером с жуткой болью в верхней части живота. Проторчала там до 7 (!) утра, за это время мне сделали: анализ крови, мочи, рентген лёгких и поставили капельницу с парацетамолом и физраствором. И отпустили домой с диагнозом гастрит и болью. Я спросила, можно ли кушать, сказали — да, только не жирное. Я пришла домой, съела огурец — и оказалась в другой больнице. Там, наконец, сделали CT и УЗИ и увидели, что это желчная колика, что 2 камня вышли и застряли в протоке, закупорив напрочь. Протока могла и лопнуть. В итоге я провалялась в больнице 10 дней. Почему в первом миюне не сделали УЗИ, до сих пор не понимаю

И.Ж.: “Месяц в стране. Ребенок с температурой 40+ и болью в животе. Хайфа, миюн “Рамбам”. С шести вечера до шести утра без лечения, осмотра, лечащего врача. Только наблюдение. Утром перевели в детское. Двое суток наблюдения. Выписали без диагноза, с рекомендацией консультации у гастроэнтеролога. Позвонила , очередь через 6 мес, так как в городе он один. Вспоминаю, как страшный сон.

К.Ш: “Барзилай”- 6 часов ожидания с кровотечением и болями. Только когда дошло до обморока, наконец, резво нашелся доктор и осмотрел. После этого, еще час очереди на рентген”.

В.М.: ”Миюн в “Сороке”, пришла на плановое КС, прошла все проверки, сказали подожди… и забыли про меня на 5 часов... Сказали, нужно было подойти и напомнить”.

В.Х.: “У меня все было быстро. Почти не ждала. Капельница, обезболивающие, куча внимания. “Ланиадо”

Л.П.: “С приступом желчекаменной 8 часов в миюне в “Ихилов”. Сидеть сил не было. Постелила одеялко на пол и легла. Состояние было: скорей бы сдохнуть, чтоб всё это закончилось.

Д.П: “2 недели назад попал в “Ихилов” с серьезным разрезом на ноге. Попал в полдень, зашили и отпустили к полуночи. Это какой-то микро-ад! Причем персонал очень хороший, просто таких как я там было человек 100 на 1.5 врача и 5-6 сестер!”

Д.М.: “Была дважды в миюне при “Ихилов”. Оба раза с очень тяжелым приступом острого холецистита, при диагнозе “панкреатит-холецистит”. Первый раз ночью, второй спустя 7 месяцев — днём. В первый раз попался хамский медбрат, который поставил капельницу (потом была гематома на пол руки), и ушёл… блевать надо было на пол, ничего не дали, хотя просили, спустя пару часов он вернулся и сказал, что не знает когда придёт врач и возможно лишь утром, и раз я блюю уже реже — то чтоб уходила и не занимала место. Я была год в стране, одна. Я ушла, вернее, меня вынесли оттуда на руках, , идти я не могла, счёт, однако, пришёл.

Р.П.: Очень благодарна вам, что подняли этот вопрос!!! Моей маме неделю назад стало очень плохо с сердцем ночью…Она после операции на сердце несколько лет… Я сразу позвонила медсестре в Клалит. Она сразу же вызвала маме “скорую “. Скорая приехала в течение минуты. И в течении минут 10 она находилась в миюне. О ! Здесь весь ужас начался ! Это в “Асаф а рофэ” ! Медсестры всех гостей просто выгоняли …. А больным как бы уделяли внимание. Всю ночь маму мурыжили, ничего не делая. …Утром ее перевели в отделение и сказали сидеть в коридоре и ждать кровать! Это с ее приступом!! Положили ее только в 6 часов вечера! Сутки. Это больница ? ИЛИ КОНЮШНЯ?

А.Б.: “Происшествие в “Ихилов”, которое я видела своими глазами. Парня подвело то, что он иностранец. Говорил только по-английски. Не орал, не требовал. Сидел со своими бумажками на стуле, куда его послали ждать. Несколько часов сидел, а потом просто вывалился в проход. Мимо пронеслась врач, ей было не до этого. Народ начал орать. Два санитара ухмыляясь привезли каталку. Так пацан получил кровать (большая привилегия в Ихилов) вместо стула.

И.Л.: “Скажу необычную для этого обсуждения вещь. В больнице “Барзилай” в Ашкелоне построили новый полностью защищенный миюн. В 2-3 раза больше старого. Дважды пришлось посетить и был в восторге. Быстро, профессионально”.

А.М. “В больнице “Сорока” в течении 6 часов мы ждали помощи для моей онко-больной мамы. В итоге сепсис. Мама умерла, ей неправильно и не вовремя помогли”.

Ю.О.: Мой многократный опыт в миюне показывает, что от миюна до палаты занимает в среднем 8 часов добраться. У папы было подозрение на инсульт, и приехали мы на амбулансе, но CT сделали далеко не сразу. Наша система здравоохранения глубоко больна”.

О.К.: “У наших друзей молодую женщину с осложнением после воспаления лёгких отправили домой. Она ещё и на работу вышла. Только все плохо было. Но ехать, ругаться, восемь десять часов там ждать чтобы опять домой отправили? Они не поехали. А потом кома и смерть. Ещё через месяц ее муж покончил с собой. Там никто не будет жаловаться, там уже некому жаловаться”.

О.К.: “Потрясающие, удивительные, прекрасные врачи и полностью прогнившая система, которая сводит все их усилия на нет”.

Факты и цифры

Конечно, вы понимаете, что этих историй было гораздо больше. И мне говорили: зачем этот “негатив”, есть же потрясающие истории успеха израильской медицины. Или: почему не рассказать лучше о медсестре, которая так устает, что уже не может реагировать ни на что… Но разве эти рассказы помогут вот этой женщине, которая написала мне свою историю в “личные сообщения”?

А.Д.: “Моего папу направили из афульской больницы в “Рамбам”, в хирургию, т.к. в Афуле не было подходящего оборудования. Я приехала с ним в “Рамбам”. Но в хирургию нас не положили, а отправили в миюн. В миюне ему стадо резко хуже, но врачи не спешили подходить. Папа умолял меня его спасти, понимал, что умирает. Я бегала за врачами, плакала, уговаривала помочь. Так прошло 2-е суток. В течение этого времени кто-то из больных в миюне не выдержал и ушёл сам, кого-то забрали родственники, кто-то умер. Лишь немногие были госпитализированы. В какой-то момент на мои мольбы о помощи отозвался русскоязычный доктор. Он отозвал меня в сторонку и сказал: “Сейчас к нам прибыл истекающий кровью 3-х летний ребёнок после аварии. Так что вы хотите, чтоб я спасал ребенка, или вашего отца, которому 86?”. Я сказала, чтобы он шёл к ребёнку. Так я стала убийцей своего отца. Когда папу всё-таки перевели в отделение, он перестал дышать и вскоре умер. Официальный диагноз: заражение крови больничным вирусом. В какой-то момент из этих ужасных 2-х дней мне самой стало плохо. Мне примерили пульс и давление, оказались повышенными. Мне предложили успокоительное, но я отказалась, т.к. боялась заснуть, а ведь я нужна была папе. Через пару месяцев мне прислали счёт за обращение в миюн. Так что я ещё и заплатила за это. Мама до сих пор не может мне простить смерти отца”.

Понимаете, прочитав это, я никак не могу сказать: все дело в статистике. Кому-то помогли, кому-то нет. Потому что у моей собеседницы был один папа. И ей не важны все другие успешные ситуации, и ей не так важно, устал ли врач, и сколько ставок медсестер в миюне, и сколько коек в больнице. Если эти рассказы прочитать подряд, то становится понятно: есть системный кризис, и это надо признать.

Посмотрим отчет о состоянии государственной системы здравоохранения по сравнению со странами OECD (международная экономическая организация, в которую входят 35 развитых стран), опубликованный в июле этого года. Там, правда, я нашла данные по состоянию на 2016 год. Число врачей на тысячу жителей уменьшилось и составило 3. 4 на тысячу (в Австрии и Норвегии, например, 5.1). Зато выше, чем в Южной Корее… На тысячу жителей в Израиле – 5 медсестер, это четвертое место с конца списка стран ОЕСД.

2,3 больничных места на тысячу жителей – это одно из последних мест в списке. В Японии, к примеру, – 7,8.

Занятость коек в израильских больницах составляет 93,8%, в то время как в среднем по странам OECD, этот показатель 75,5%. (Тут, мне кажется, цифра слегка занижена – во всяком случае не очень ясно, откуда тогда берутся кровати в коридорах).

По числу аппаратов для магнитно-резонансной томографии (MRI) Израиль занимает третье место с конца среди стран OECD (4,9 аппаратов на миллион жителей). Среднее количество среди развитых стран составляет 15,8 аппаратов на миллион жителей.

Изменилась ли ситуация сейчас? Судя по инвестициям в здравоохранение – нет. Инвестиции в здравоохранение в Израиле составляют в 2017 году 7,5% от валового национального продукта (ВНП). В среднем в развитых странах этот показатель составляет 8,9%. У нас 39% — бюджетное финансировние. 36% — наши личные средства, и 24% — налоговые сборы . 2% — пожертвования других стран. С 2005 года расходы на частые медицинские страховки увеличилось в 3.5 раза. По доле государственного финансирования Израиль – пятый с конца в списке стран ОЕСД.

Не будем забывать также и то, как отличается медицинское обслуживание на периферии и в центре. Это несколько иная тема, и все же не забываем, что мы все находимся в неравных условиях: например, на севере Израиля на 1000 человек приходится 1,8 стационарных коек, по сравнению с 2,7 в Тель-Авиве. И количество врачей в Тель-Авиве составляет 5,1 на 1000, по сравнению с 2,3 на 1000 на севере (это данные от “Галилейского форума за равенство в вопросах здравоохранения между периферией и центром”).

В то же время продолжительность жизни растет, и Израиль по прогнозам входит в первую десятку. Однако, если сейчас это 82,5 года, то к 2040-му году в этих странах первой десятки средняя продолжительность жизни будет составлять 84-86 лет. И это, как и повышение рождаемости, – определенная нагрузка на систему здравоохранения Израиля, которая тем не менее имеет совсем небольшой бюджет в сравнении с другими странами.

Причина сбоев

Периодически по Израилю прокатываются волны ужасных происшествий в приемных покоях или поликлиниках. Убийство медсестры Товы Караро, нападение на медсестру Рахель Кобо, получившую ножевое ранение,потрясли всех в Израиле, и система безопасности в больницах, и в том числе в приемных покоях, была усилена. Избиение пары в приемном покое охранником тоже вызвало волну страха, на этот раз, со стороны пациентов. Но ведь корень проблемы не только в повышающемся уровне агрессии (а этот градус действительно растет в обществе), но и в том, как работает система.

В чем причина сбоев в системе?

— Мы когда-то делали такое исследование в нашей больнице, и всегда выяснялось, что все эти ужасные происшествия в приемных покоях объясняются одним – нехваткой медперсонала – рассказывает Светлана Бомштейн, заместитель старшей медсестры отделения сосудистой хирургии. — Знаете, израильские больницы ведь проверялись по международным критериям – соответствуют ли они международным нормам. Если соответствует – уровень больницы в международном рейтинге повышается. Приезжала комиссия – проверяла все, в том числе и приемные покои (миюны). Так вот: по всем международным норма пациент не должен проводить в миюне больше четырех часов. В наших больницах нет соответствия этой международной норме. Почему? Мало сестер. Мало санитаров, мало рентгенологов. В миюне должны быть врачи с высокой квалификацией, а их недостаточно. Вы знаете, я работаю в больнице 18 лет. Агрессия увеличилась. Медсестер провоцируют, но и обслуживание не улучшилось. Не увеличивается количество коек, не расширяются отделения. Не хватает персонала. В результате последней забастовки – добавили по 2-3 медсестры на больницу. И если больница требует увеличения ставок, то в результате, получает просто дополнительные часы тем, кто уже работает. Потому что новым надо платить гораздо больше.

В недавнем интервью профессор Леонид Идельман, бывший глава профсоюзов врачей (сейчас он на новом международном посту и не комментирует дела израильской медицины), который всегда боролся за улучшение условий труда и повышение зарплат врачей и медсестер, — отвечает на вопрос о том, что же будет, и не начнут ли наши пациенты умирать прямо в приемных покоях, не дождавшись помощи. Он ответил тогда так: “Министерство финансов и здравоохранения не планирует свою деятельность на долгий срок. Если каждый год население увеличивается на 2%, то надо каждый год добавлять по 300-350 больничных коек, чтобы поддерживать уровень”.

Но он видит, что у правительства нет реальных планов. Стратегия отсутствует. А министерство финансов экономит. Он приводит цифры, которые мы уже знаем: если сегодня из бюджета на здравоохранение идет 7.5 процента валового продукта, то в Европе – 10%, а в США 17% .

Какой вывод можно сделать из всего вышесказанного? Врачи и медсестры работают все больше. Иногда на износ. В арсенале нашей медицины как науки — замечательные разработки, и да, есть потрясающие случаи победы израильской медицины. Правда, все чаще, это победы “платной медицины”, или же процент личного участия граждан Израиля в этих победах довольно высок.

Так что доступность нашего здравоохранения — снижается. К тому же у нас до сих пор нет министра здравоохранения – вернее, эту должность, как и многие другие, взял на себя премьер-министр Биньямин Нетаниягу, которому явно сейчас не до медицины.

Почему никто не бьет во все колокола? Во многом – это дело привычки. Все привыкли думать, что в Израиле отличная, качественная медицина. И то, что реальность стала слегка отличаться от мифа – мы стараемся не замечать. Но получается все хуже.

Источник: "РеЛевант"