Сын приятеля, еврей (52), назовём его Михаил, человек умный, предприимчивый и целеустремлённый (ставил цель и шёл напролом), за довольно короткий срок сколотил состояние. Ну, может быть, не стал “владельцем заводов, газет, пароходов”, но как минимум 20 квартир и домов в разных городах Германии ему принадлежали. Жил он с молодой женой и дочкой в большом, двухэтажном доме 480 кв. м. (“Люблю чтобы было просторно!”), окружённом хорошо ухоженным участком.

Я учил 5-летнюю дочку Михаила игре на фортепиано, приезжая на уроки не раз в неделю, как принято в Германии, а два, как принято в России. Однажды хозяин пригласил поужинать. После ужина жена с дочкой ушли, мы поднялись на террасу на втором этаже, расположились в креслах и Михаил, который за ужином выпил пару рюмок (я был за рулём), разговорился. Ну, если быть точным, он отвечал на вопросы, которые я любитель задавать. Вопросы опускаю и приведу несколько фрагментов из его рассказа.

Женитьба за две недели

— Я приехал в Германию в 1986 году, сразу после окончания строительного института, когда режим коммунистов, благодаря Михаилу Сергеевичу, только начинал агонизировать. Вкалывать за копейки прорабом не хотелось, и у меня на последнем курсе возник сумасшедший план: уехать туристом в приличную капстрану и стать невозвращенцем. Рассказал о плане родителям. Мама расстроилась: “Сынок, как же мы без тебя!”, но отец поддержал: “Здесь тебе ничего не светит, рискни. А потом нас вытянешь…” и согласился дать денег. Но в капстрану не получилось: еврей и даже не комсомолец. На втором курсе меня исключили за то, что я летом не поехал собирать картошку. Я тогда влюбился и вместо картошки “закрутил напропалую с самой ветреной…”. Слава богу, не отчислили. Короче, на собеседовании в райкоме партии (это тогда было обязательно) сказали: “Сначала поезжайте в соцстрану, а там видно будет”. Решил поехать в ГДР. “А вдруг, — мелькала шальная и, как выяснилось позже, наивная мысль, — удастся из Восточного Берлина перебежать в Западный”.

В Восточной Германии вариант с “невозвращенцем” не проходил и я понял, что единственная возможность остаться — жениться. План, может быть, и хорош, но трудно выполним. На всё про всё было у меня две недели. Кроме того, немецкий на нулях. Но зато я окончил английскую школу и “спикал” не то чтобы хорошо, но на бытовом уровне вполне прилично. Трудность состояла и в том, что в нашей группе был “наблюдающий”, который “настоятельно” просил “не отрываться от коллектива”. Предупреждал и по моей теме. Совсем как в песне Высоцкого “Инструкции перед поездкой за рубеж”:

Но буржуазная зараза
Там всюду ходит по пятам.
Опасайся пуще сглаза
Ты внебрачных связей там.

— Впрочем, ко мне эта инструкция относилась не в полной мере, так как меня интересовали не внебрачные связи, а женитьба. Короче, в первый же вечер, когда мы вернулись в отель после экскурсии, я взял такси и попросил водителя отвезти меня на дискотеку. К счастью, была суббота и дискотека работала.

— Так всё началось. Подробности истории женитьбы я Инге (вторая жена — Л. М.) никогда не рассказывал, тем более, что есть в этой истории, если смотреть с высоконравственной точки зрения, сомнительные моменты. Учитывая время, которым я располагал, речь, как Вы понимаете, не шла о женитьбе по любви. Я был согласен на фиктивный брак. Поэтому пригласил танцевать не слишком привлекательную девушку, грустно стоявшую в одиночестве. Сейчас, когда вспоминаю события тех дней, то становится очевидным, что план женитьбы за две недели — безумная авантюра. Но, видимо, я везунчик. За день до отъезда мы с Анной-Марией (так звали девушку) подали заявление в ЗАГС и я сумел остаться в ГДР на законных основаниях.

Бизнес. Вторая жена

— Несмотря на слабый немецкий, я довольно быстро устроился на работу в конструкторское бюро строительной фирмы. Мне поручили проектировать дома на одну, максимум, две семьи. И, буквально, с первых дней работы появилась “хрустальная” мечта — открыть собственное дело. Чтобы сам себе начальник. Чтобы сколько заработал — столько получил. Чтобы начинать и заканчивать работу не по звонку, а когда захочется. Тем более, что в ГДР, несмотря на все прелести плановой экономики и режима Штази, существовал довольно развитый малый частный бизнес. Коммунисты оставили такую возможность для жителей страны — витрины социалистического лагеря.

— События развивались стремительно. Через три года берлинская стена пала и “хрустальная” мечта начала приобретать реальные очертания. Частный бизнес в ФРГ не просто был разрешен, но и всячески поддерживался государством. Начинающий предприниматель получал необходимую информацию, безвозмездный кредит, освобождался на первое время от налогов. И я решил рискнуть. Уволился из бюро и открыл прямо на квартире фирму по проектированию домов. Уже через год-полтора вышел на уровень, которого придерживаюсь до сих пор: в неделю проект. Довольно быстро заработал на первый дом и начал все свободные деньги вкладывать в покупку недвижимости. Думаю, что это самое перспективное и беспроигрышное вложение денег.

— Что с Анной-Марией? Прожили почти 10 лет. Любви особой не было, детей, к счастью, тоже. Притёрлись друг к другу и, может быть, жили бы и дальше, если бы я не влюбился в Ингу. Расстались по-хорошему. Я оставил первой жене квартиру и до сих пор поддерживаю материально.

Еврей как внедрившийся агент

— О моём еврействе в религиозном смысле говорить особенно нечего. Я вырос в атеистической семье и ничего, что положено соблюдать потомкам Авраама, не соблюдаю. Но евреем себя чувствую и за судьбу Израиля переживаю. Как жить еврею в Германии? — Михаил помолчал, как-то странно улыбнулся, нервно потирая руками подлокотники кресла — На этот счёт у меня своя точка зрения, которая далеко не всем придётся по душе.

— Евреям, 2000 лет рассеянным среди других народов, не повезло. Они не были похожи на окружающих: не так выглядели, по-другому верили, жили изолированно. Такие соседи у простых людей всегда вызывали недоверие, страх и даже ненависть. Вызывали и вызывают. На мой взгляд, если мы хотим избежать антисемитизма, надо жить как… — он снова помолчал, подыскивая слово, — как… внедрившийся агент. — Михаил рассмеялся. — Вы понимаете, что я имею в виду? Что агент делает при внедрении? Ясно что. Работает под своего. Живёт как те, кто его окружает, стараясь ничем не выделяться.

Не почувствовав с моей стороны поддержки, отец ученицы продолжал, подчёркивая слова энергичными взмахами руки:

— Да, да, да! Именно так. Мы должны мимикрировать подобно хамелеону. Внешне, конечно, а не внутренне. Поймите, Лев. Глупо надевать кипу, если она вызывает у окружающих отторжение и даже ненависть. Причём здесь мусульмане? Мусульманам можно одеваться как они хотят. Их много. А нас мало. Очень мало… Израиль — другое дело. Там пускай неевреи мимикрируют…

Михаил снова замолчал. На этот раз надолго. Я хотел уже сменить тему, но неожиданно он продолжил. Так же эмоционально и убеждённо:

— Вы, Лев, утверждаете в некоторых статьях, что антисемитизм на излёте. Я так не считаю. Антисемитизм жив. В том числе в Германии, хотя после Холокоста редко прорывается наружу. Мы, евреи, живём в тылу врага. Поэтому наша задача не только жить, как окружающие народы, но и выжить.

— Я убеждён, что евреев вырубали под корень не нацисты, не группа фанатиков, а весь народ. Или, скажем так, подавляющее большинство. Значит подавляющее большинство болело. Тяжело. А выздоровело ли? Вот в чём вопрос. Пока Германия процветает, болезнь эта протекает незаметно. В скрытой форме. Что-то вроде вялотекущей шизофрении. Но в трудные времена… Не знаю: безработица, землетрясение, финансовый кризис, ещё какая-нибудь чертовщина. И… всё возможно. Виноватые известны заранее. История ничему не учит…

Послесловие

Восхищаюсь деловыми качествами Михаила, но с его взглядами, как надо жить евреям в Диаспоре, не могу согласиться. Думаю, что взгляды эти не понравятся и большинству соплеменников. Большинству, но не всем. Знаю несколько семей, которые тщательно скрывают свою принадлежность к еврейству. Это в Германии делать легче, чем в бывшем Советском Союзе. В паспорте национальность не указывается, при приёме на работу отсутствует пятая графа, а еврейские фамилии похожи на немецкие. Я их не осуждаю, но жить так не хочу. Национальная мимикрия унизительна. Не надо гордиться еврейством, но и стыдиться его у нас нет причин. Так что давайте жить, как недавно ушедший Владимир Войнович — весело и свободно.

“Сколько проживу ещё, столько и проживу, — сказал писатель в одном из последних интервью. — Но проживу весело, и буду жить так, как хочу. Потому что можно было сидеть и трястись от страха. Или сдаться и весь остаток жизни себя презирать”.

Источник: "МАСТЕРСКАЯ"