С ним никогда не было скучно. Неожиданность и свежесть его реплик, реакций, оценок открылись и полюбились мне уже в первую нашу встречу. Она произошла ранней весной 1974-го, недели через две после того, как мы с моей женой Лидией Фрумкиной покинули СССР и оказались в Риме. Вместе с его (и нашими) друзьями Шрагиными, Борисом и Натальей, мы сели на электричку и отправились к Коржавиным в прелестный прибрежный городок Ostia Lido.

— Ребята, мне крупно повезло, — начал Наум с ходу, после приветствий и знакомства. — Мою Любу недавно сбила машина. Травма пустяковая, но ей присудили сумму, на которую я съездил в Париж и повидался с друзьями!

Ошеломив нас своим “везением”, Наум прочитал эпиграмму про то, что ошеломило в Италии его: обилие и неутомимость местных социалистов и коммунистов. И тут же вписал ее в мою записную книжку:

Везде, хоть бейся, хоть кусайся,
Здесь серп и молот, как в Москве.
И это мне — серпом по яйцам
И молотом по голове.

Через несколько дней Наум с Любой улетели в Бостон, оставив нам со Шрагиными свою уютную квартиру на Via Della Gondole. Нам повезло: на нее было несколько претендентов, но хозяйка прислушалась к коржавинской рекомендации и выбрала нас. Так что свое первое на Западе жилье мы получил благодаря Коржавину…

Прощаясь с Наумом перед его отлетом в Америку, мог ли я подумать, вообразить, предугадать, что у нас впереди — много, много встреч? Что судьба подарит мне возможность видеть и слышать “Эму”, разговаривать и (изредка) спорить — каждое лето, начиная с 1976 года, целых 20 лет подряд? Да еще где! Среди прекрасных зеленых гор Вермонта! Любовь Коржавина была, как и я, преподавателем Русской летней школы Норвичского университета в городке Нортфилд. А Наум занимал должность приглашенного поэта (poet in residence). Он вел кружок поэзии, читал свои стихи студентам, аспирантам и преподавателям, выступал на научных симпозиумах. Полтора месяца в году Коржавин пребывал в своей родной среде, проводил часы и дни в живом общении с литераторами — поэтами, прозаиками, историками и теоретиками литературы… А профессора у нас были — высший класс. Достаточно назвать Ефима Эткинда, Вячеслава Иванова, Льва Лосева, Леонида Ржевского, Екатерину Волконскую, Юрия Щеглова, Виктора Некрасова (он, к сожалению, был с нами всего лишь одно лето). С началом перестройки в школе стали появляться гости из России.

В 1990-м и 1992-м году в качестве приглашенных писателей у нас побывали московские друзья Наума — Булат Окуджава и Фазиль Искандер. Это снимок сделан в 1992-м году Евгением Соколовым возле дома американского адвоката Глеба Глинки в городке Кабот, штат Вермонт. Сидят (слева направо): Глеб Глинка, Наум Коржавин, Сергей Коковкин. Стоят: Фазиль Искандер и Булат Окуджава.

Источник: "МАСТЕРСКАЯ"