В комментариях к статье/круглому столу Владимира Янкелевича и Льва Мадорского “Вечная дилемма: война или мир” я обещал Владимиру найти время для комментариев по существу — “обстоятельных рассуждений” по терминологии редакции. Время — не скоро, но все-таки нашлось.

Прежде всего, хочу отметить то, что выражает, с моей точки зрения, главную идею статьи — слова Владимира Янкелевича: “Не наличие авианосцев является решающим фактором, а готовность их использовать, причем такая готовность, к которой убеждены противостоящие силы”.

Понятно, что “авианосцы” — явная метафора, и речь идет о готовности использовать все имеющиеся у страны военные ресурсы в случае, если руководство страны сочтет это целесообразным. Я полностью поддерживаю эту мысль, поскольку заявление “военного решения проблемы не существует”, с большой вероятностью может подстегнуть оппонента использовать именно военные методы — в явной или неявной форме. Это вовсе не значит, что следует при каждом удобном случае грозить войной — но не стоит также создавать у противника иллюзию слишком широких рамок его действий, застрахованных от военного ответа. При этом главное — не фактическое использование авианосцев, а убеждение противостоящих сил, что авианосцы будут использованы при необходимости.

Круглый стол начался с рассуждения Льва Мадорского о стереотипах: “… человек живёт во власти стереотипов. Эти, если так можно выразиться, устойчивые клише формируются постепенно, становятся убеждениями, защищают нас в постоянно меняющемся, противоречивом, не всегда понятном мире от перегрузок и эмоциональных срывов”.

В связи с этим хотелось бы остановиться на сравнении в этой статье Шестидневной войны и Войны Судного дня: “Превентивную Шестидневную войну начали с вдвое меньшей численностью войск, втрое меньшей численностью авиации и танков. Закончили войну полным разгромом арабских армий, где только людские потери только египтян были в десять раз больше израильских.

В Войну Судного дня картина оказалось иной. Была ли война неожиданной? Отнюдь!..

Но Моше Даян и глава правительства Голда Меир решили продемонстрировать сдержанность, выдержку… Но этой сдержанностью поставили страну на грань катастрофы. Потери в войне составили 2 656 человек и более 10 тысяч раненых. Таких потерь не было даже во время войны в 1948 году, когда по сути еще армии не было, учились…”

Владимир Янкелевич — один из самых рассудительных участников портала, военный обозреватель и журналист, пользующийся спросом в средствах массовой информации, в конце концов — израильтянин, безусловно любящий свою страну и знающий ее историю.

Поэтому ничем другим, кроме дани стереотипам, я не могу объяснить, почему, повторяя расхожее “таких потерь не было даже во время войны в 1948 году”, он не вспомнил свое же прошлогоднее: “Несмотря на тяжелейшие потери, — число погибших превысило 6 000 человек, — Войну за независимость можно считать самой успешной компанией Израиля. Итогом этой войны стало перемирие с арабскими странами, продержавшееся 18 лет — до Шестидневной войны”. (Заметки о Войне за независимость Израиля)

Дело в конце концов не в этой досадной, но показательной оговорке (2 656 больше 6000?), а именно в стереотипах по отношению к войне Судного дня, которые к этой оговорке привели. Эти стереотипы вытесняют из анализа тот факт, что ситуация накануне Шестидневной войны и Войны Судного дня были совершенно различны, и одинаковый подход к ним совершенно нерационален.

Чтобы пояснить разницу, напомню анекдот об англичанине, французе и израильтянине, попавшими после авиакатастрофы в гости к племени каннибалов. Перед тем как запихать пленников в котел с водой и разжечь под ним огонь, каннибалы предложили выполнить по одному желанию — считалось, что это улучшает вкус. Француз получил свой кофе с коньяком, англичанин — виски с сигарой, а израильтянин попросил хорошенько дать ему по морде. Удивленные каннибалы выполнили его пожелание — после чего израильтянин достал из-под одежды УЗИ, положил половину племени, а когда вторая разбежалась — вытащил из ещё холодного котла англичанина и француза. На их вопрос, почему он не разобрался с каннибалами сразу, израильтянин ответил: “не хотел, чтобы вы осудили меня в ООН как агрессора”.

Так вот, канун 6-дневной войны — это ситуация, когда условно каннибалы уже дали израильтянину по морде. Требование Египта убрать войска безопасности ООН и блокада Тиранского пролива фактически означало объявление войны, поэтому реакция Израиля, за исключением арабских стран и советского блока, была расценена как оправданный акт самозащиты.

Накануне войны Судного дня египтяне не демонстрировали сравнимых действий — и превентивная атака Израиля, независимо от действительных намерений арабов, была бы расценена как акт неспровоцированной агрессии, с вытекающими последствиями. Самым серьезным могло быть демонстративное отсутствие поддержки Израиля со стороны США — поддержке, которая обеспечила Израилю быструю замену потерянной в ходе боев военной техники и предотвратила эскалацию вмешательства Советского Союза на стороне арабов. О том, что упреждающий удар Израиля лишит его помощи США, Киссинджер предупредил Голду Меир непосредственно перед началом военных действий — и это безусловно повлияло на решение не наносить упреждающего удара: “Если бы мы первые начали в 73-м, нам точно никто бы не помог и еще неизвестно, сколько бы наших сыновей погибло от того, что им не хватило бы вооружения для окончательной победы” — это слова Голды Меир.

Нет ли здесь противоречия с другим ее высказыванием, приведенным Владимиром: “Я думаю, что наше поведение накануне войны можно озаглавить одним словом — ошибка”?

Если вдуматься — нет; накануне войны решался не только вопрос о превентивном ударе, но и вопрос о мобилизации. Правительство Израиля не решилось объявить полную мобилизацию до начала военных действий — и это действительно было ошибкой, стоившей многих жизней.

А как насчет результатов? Тут я позволю себе сослаться на приведенную выше оценку Войны за независимость Владимиром Янкелевичем, который, несмотря на тяжелейшие потери (вдвое выше чем в Войне Судного дня — при вчетверо меньшем населении страны), расценил ее как самую успешную компанию Израиля. Причина — “итогом этой войны стало перемирие с арабскими странами, продержавшееся 18 лет — до Шестидневной войны”.

Сравним по этому критерию Шестидневную войну и Войну Судного дня.

Через шесть лет после разгрома в Шестидневной войне, обусловленного неожиданным превентивным ударом израильтян, соседи Израиля решили сами застать врасплох Израиль и нанесли неожиданный удар. То есть по этому критерию Шестидневная война явно не идет ни в какое сравнение с Войной за независимость — она не привела к долгосрочному перемирию.

С войны Судного дня прошло уже 45 лет, в течение которых арабские страны на государственном уровне не решаются напасть на Израиль. Более того — с Египтом и Иорданией у Израиля не перемирие или прекращение огня, а мир, с нормальными дипломатическими и торговыми отношениями. Если принять за основу критерий, по которому Владимир оценил Войну за независимость как самую успешную компанию Израиля, самой успешной компанией следует считать именно войну Судного дня, несмотря на ее ошибки. Но — стереотипы рулят.

Возвращаясь к сегодняшней ситуации, Владимир Янкелевич задает вопрос “но может все же можно обойтись без войны?” — и приходит к выводу, что если “в Газе воевать не нужно; нужно делать то, что делается”, то: “… на севере Израиля ситуация иная. Там в руинах, которые раньше были Сирией, укрепляется Иран, Хизбалла и шиитские ополченцы, которых Иран собирает, где может… Единственное направление, осмысленное для них — на юг”.

Поэтому: “Но если война неизбежна, то начинать ее нужно в момент, который выберешь сам, а не проводить срочную мобилизацию, как 6 октября 1973 года. И момент, похоже, настает”.

В своей следующей статье, “Время оценки”, Владимир уточняет: “… ситуация беременна будущей войной, которая будет стоить много дороже, чем ликвидация позиций Ирана сегодня”.

Не совсем понятно, о каких позициях Ирана идет речь (конкретно в Сирии, или о ядерных амбициях), и соответственно — какие действия имеются в виду.

Если описанные в той же “Время оценки” удары “неопознанных ВВС” по иранским военным объектам в Сирии, под шумок ударов США, то, как и в Газе, “воевать не нужно. Нужно делать то, что делается”.

Если имеется в виду непосредственная атака на Иран — тут как нельзя более кстати слова самого Владимира: “Мы живем в вероятностном мире, мало что можем знать наверняка”.

Неизвестно во что выльется в ближайшее время противостояние США с Ираном по этому вопросу, и нельзя наверняка исключить необходимость прямого военного вмешательства Израиля, к которому страна должна быть готова — но называть это неизбежным я бы не торопился. Цитируя вслед за Владимиром ту же Голду Меир: “Пессимизм — это роскошь, которую евреи не могут себе позволить”.

Еще один вопрос, который мной обсуждался с Владимиром в комментариях к статье — о том, что из-за миротворческих усилий Обамы: “… время упущено из-за того, что изменились силы оппозиции. Разгромить Асада и выгнать из Сирии Иран и Хизбаллу — не упущено, но кому передать власть?”.

Пусть даже верно — это имеет второстепенное значение — в том смысле, что сейчас следует ориентироваться на нынешнюю ситуацию, а не стараться наверстать упущенное. Если власть передать некому — возможно, целесообразнее добиваться лучших условий с Асадом у власти.

Целью должно быть наиболее благоприятная (для Израиля и Америки) долгосрочная обстановка в регионе; смена режимов или границ — это средство (одно из возможных) для достижения цели, которое ни в коем случае не должно подменять собой цель.

Мне могут заметить, что у Израиля и Америки различные интересы. С этим нельзя не согласиться — но именно то, чтобы интересы Израиля как можно ближе воспринимались в Америке, и должно быть, как по мне, одной из главных задач американских евреев. Тут, правда, есть серьезная трудность — израильтянам так же трудно договориться между собой об интересах Израиля, как и американцам об интересах Америки.

Последнее, что хотелось бы упомянуть — стереотип “худой мир лучше доброй ссоры”. Как метко спросил Владимир Янкелевич: “но вот что такое “худой мир”?

Можно, конечно, обсуждать, насколько мир с Египтом и Иорданией является худым, и насколько нынешние отношения с Саудовской Аравией или Палестинской автономией вообще являются миром — но было бы большим заблуждением назвать миром то, что происходит между Израилем и Хамасом, Хизбаллой, Сирией, Ираном. Тут я могу повторить то, что писал в Мастерскойдва с половиной года назад: ”Потому что никакой ценой нельзя купить мир ни у врага, пока он мира не хочет, ни на стороне. Поэтому надо принять, что — хочет или не хочет, этот народ живет в войне, которую остановить не в силах. И только тогда можно будет понять, что можно сделать, чтобы за эту войну, которую не остановить, платить меньшую цену, в ожидании пока враг захочет мира. И стараться помогать тому, чтобы этот враг захотел мира — именно мира, а не того чем Израиль должен за мир заплатить”.

Источник: "МАСТЕРСКАЯ"