Предисловие

В январском номере Заметок опубликован материал “Два мэра из одного мира”, повествующий о коллизиях этического характера, возникших при расширении центральной части Фрайбурга с включением в пешеходную зону преобразованной Площади Старой синагоги.

И вот свершилось — 2-го августа, с опережением графика более чем на 10 недель, площадь была торжественно открыта.

Народу понравилось, местной прессе — тоже. А вот более объективной, центральной прессе, как и еврейской общине — не совсем, или, скорее, совсем не, так как сбылись все опасения, высказанные городским властям и лично мэру, господину Дитеру Саломону, ещё на самых ранних стадиях проектирования.

Во Фрайбурге открыли “Площадь Старой синагоги” — и сразу же она стала местом проведения party (по-английски party — вечеринка, гулянка, веселье — Л.К.). Это ведёт к разногласиям, достойно ли так напоминать о “Хрустальной ночи”? Но это не единственный возникающий вопрос.

Что есть достойная память? В настоящее время во Фрайбурге идут ожесточенные дебаты. Поводом для обсуждения стало открытие завершенной несколько дней назад после реконструкции “Площади Старой синагоги” в самом центре города, недалеко от центрального вокзала. Время строительных работ для зоны 130 на 130 метров было чуть ли не рекордным — 16 месяцев, затраты составили около десяти миллионов евро. “Эта площадь будет жить”, — сказал обербургомистр Фрайбурга Дитер Саломон (партия “Зеленые”) на открытии 2 августа. Пророчество, которое более чем исполнилось. Со времени нового открытия эта площадь, где до ноября 1938 года стояла фрайбургская синагога, практически не знает покоя. В так называемом “водяном зеркале”, своего рода плескательном бассейне на площади, точно повторяющем контуры сожжённой нацистами синагоги, днем резвятся дети и собаки. Вечером студенты остужают ящики с пивом, до поздней ночи на площади звучит музыка. В течение нескольких дней Площадь Старой синагоги мутировала в место вечеринок. Отчасти это связано с высокими летними температурами, с другой стороны — расположение в самом центре города. “Нам больно это видеть”, — критикует Ирина Кац, Председатель правления еврейской общины Фрайбурга, имея в виду обхождение с мемориалом. Но у Кац вызывают боль не только веселящиеся на этом месте фрайбуржцы, но и обращение с мемориальной плитой, напоминающей о преступлениях нацистов. Бронзовая мемориальная доска, которая уже была на старой площади, встроена в плескательницу так, что по мнению еврейской общины практически незаметна. “Когда вода завихряется, или купаются, её вообще не видит никто”, — говорит Кац. “Кроме того, люди топчут её ногами”. Это раздражает ещё и потому, что нет ни единого другого упоминания о разрушении синагоги нацистами. И без того текст на бронзовой доске достаточно туманен: упомянуто лишь, что синагога стала жертвой “господства насилия и бесправия”. Фрайбургские социал-демократы и JPG (Молодой Фрайбург/Партия/Зеленая альтернатива) требуют поэтому установки дополнительных указателей. Но госпожа Кац это предложение отклоняет: “Тогда впоследствии будут утверждать, что мы портим им удовольствие от купания”. То, что происходит во Фрайбурге, не является для Германии чем-то новым. В Берлинском Мемориале Холокоста регулярно вызывают раздражение туристы, которые понимают стеллы Мемориала как место игр и приключений. Даже в концлагерях щёлкают селфи, как если бы это была самая нормальная вещь в мире. Сколь безмятежным должно или может быть поминовение — мнения расходятся.

Достаточно взглянуть на страницу писем читателей “Badische Zeitung”, чтобы понять, сколь по-разному воспринимают граждане новую Площадь. Сам город не видит проблемы в интенсивном использовании пространства: подавляющее большинство граждан приняли его с восторгом, говорится в заявлении. Город ссылается при этом на Рами Сулимана, Председателя правления Высшего Совета еврейских общин в Бадене (IGR Baden). Для Сулимана нет никаких проблем с тем, что “дети или взрослые играют с водой”. В то же время город показывает готовность к переговорам. Мэр понимает “что есть путаница”. С Площадью в любом случае следует обходиться с должным достоинством. После летних каникул будут обсуждены возможные улучшения. Но в случае с Фрайбургом имеет место и некий привкус. Прошлой осенью во время строительства были обнаружены остатки стен старой синагоги. Находка вызвала дискуссию о том, как с ней обойтись. В то время, как еврейская община потребовала, чтобы камни были интегрированы в памятник, город в таком решении заинтересованности не проявил. Такое решение для концепции мелкого водоема по мнению городских властей неприемлемo, да и замораживание строительства вызвало бы дополнительные расходы. В любом случае, по мнению одного из экспертов, камни в плохом состоянии, они осыпаются.

Праздник в субботу

В конечном счете для консультации был привлечён еврейский священнослужитель, который пояснил, что камни не священны. Часть остатков стены была удалена, остальное засыпано. Еврейская община отреагировала рассерженно. “Находка остатков стен на этой площади не есть никакая неожиданность, — говорит Кац. Фактически же ещё в 2004 году обсуждалось, как остатки таких фундаментов могут быть объединены с памятником. Что касается площади Старой синагоги и темы памяти и воспоминания, то по нашим представлениям камни фундамента остаются на виду и по возможности комбинируются с элементом “Вода”: фундаментные стены, стоящие в воде”.

14 октября состоится городской праздник по поводу открытия обновлённой площади. Это также не нравится еврейской общине. Потому что 14-е выпадает на субботу — священный для евреев день. Поэтому многие верующие в ортодоксально ориентированной общине из участия исключаются (примечание переводчика — в конце августа было объявлено об отмене праздника открытия 14 октября — т.е. компромисс как бы найден).

Послесловие

Давайте остановимся на некоторых подробностях праздника открытия и упомянутых в статье из “Die Welt” моментах.

Торжества удостоил своим присутствием Председатель правления IGR Baden Рами Сулиман.

Господин Саломон не преминул в своей речи в который раз подчеркнуть постоянно муссируемый им — в связи с очевидной слабостью своей позиции — тезис: синагога — не священное место. И вновь со ссылкой на безымяного священослужителя. Но ранее он его имя называл: безработный раввин по фамилии Гитлер (Gitler). На тезис обербургомистра господин Сулиман никак не отреагировал. А должен бы. Ибо в течение последних полутора лет, отбиваясь от моих обвинений в завышении в 2,5 раза стоимости строительства под его эгидой синагог в общинах Роттвайль и Констанц, он использует один единственный аргумент: потому что здание синагоги сакрально. Да и вообще его роль в, скажем прямо, осквернении памяти Старой синагоги переоценить трудно.

Я не буду вдаваться в схоластику: сакрально — не сакрально. Мы имеем дело с останками, которые в любом случае требуют к себе соответствующего отношения.

Земельный раввин участия в торжествах не принимал.

На предваряющем статью фото перед фигурами двух мужчин различимо тёмное круглое пятно. Это и есть упомянутая в статье памятная доска.

Текст даю по очевидной причине — эту клинопись и в нормальных условиях прочесть непросто, а при погружении в воду — вообще невозможно.

Далее приведу слова Ирины Кац:

“Естественно, всю ситуацию с использованием этой “хлорированной клоаки”, как назвал бассейн в своих комментариях один из читателей “Badische Zeitung”, сам Саломон и все его советники предвидели. Дураками их не назовешь. Это продуманная политика превращения зеленого оазиса в бетонную пустыню. И как решение экологической катастрофы на этом месте было создание бассейна (с самого начала проектных работ внизу, куда они закопали реликты-остатки нашей Старой Синагоги, предусмотрено размещение оборудования для подачи хлора и фильтрования воды; об этом, на стесняясь, заявила пресс-атташе Саломона. Мол, по поводу качества воды в бассейне его пользователи не должны волноваться).

Для алиби они его засунули в контуры синагоги. Слава богу, что эта “хлорированная клоака” лежит не в точных контурах синагоги. Самая священная, восточная часть со святыми шкафами для Торы, смотрящая на Стену Плача, не была охвачена этим бассейном.

И с первого дня открытия этой площади в этом бассейне купаются дети, их мамы и папы, выполаскиваются подгузники, купаются собаки всех мастей, охлаждаются ящики с пивом. Фантазия “лавочника” по использованию этой клоаки не ограничена.

В восточной части бассейна они погрузили в него и спрятали под водой мемориальную плиту, за которую годами билась удивительная женщина Гертруд Лукнер.

Естественно, при плескании в воде никто не видит, да и не хочет видеть эту плиту. По ней ходят люди и собаки. Они ходят не только по нашей коллективной и индивидуальной памяти, они ходят также по памяти женщины, которая, спасая евреев, сама попала в концентрационный лагерь.

Гертруд Лукнер сразу же после войны начала заниматься тем вопросом, чтобы городские власти убрали паркинг с того места, где стояла синагога. Она очень хорошо знала договор, который заключили первые пять евреев, вернувшихся во Фрайбург после войны. Они отдали городу Фрайбург площадь, где стояла синагога, с условием, что город восстановит еврейское кладбище и что (внимание!) эта площадь не будет профанирована (осквернена). Паркинг и был примером такого осквернения. Она добилась того, что городские власти его убрали, и того, что была сделана мемориальная плита. Текст, который она предложила, был другой, не тот, что стоит на плите. Этот текст не называет преступника своим именем. В тексте написано, что синагога была сожжена во время “господства насилия и беззакония”. Все очень абстрактно и не конкретно. Чисто по-фрайбургски. Но все же мемориальная плита. Так сейчас эта мемориальная плита, которая является также памятью о Гертруд Лукнер и о ее боях против профанации этого места, затаптывается ногами “двуногих” и лапами “четвероногих”.

В дополнение к сказанному следует добавить, что в договоре 1978 года о продаже землёй Баден-Вюртемберг Площади Старой синагоги городу Фрайбург имеется параграф, предусматривающий согласование всех вопросов, связанных с переустройством и новым оформлением Площади, с Еврейской общиной города, а не с IRG Baden. То есть в наличии прямое нарушение Договора. Ну, это уже в понимании нашего мэра незначительные детали”.

* * *
И ещё одна категория “постоянных посетителей” не даёт о себе забывать с первых минут открытия площади. Полюбуйтесь.

Со дня открытия прошёл уже месяц, но страсти не улеглись. Местная газета взяла у авторов проекта, Волькера Розенштиля (Volker Rosenstiel) и Мартина Шедльбауэра (Martin Schedlbauer), интервью, снабжённое очень показательным подзаголовком: “Дизайнеры Площади Старой синагоги о запланированных и неожиданных успехах”. Некоторые из их ответов стоит здесь привести.

Розенштиль: Если площадь предлагает хорошую атмосферу, дело удалось. Но касательно водняной ванны у меня создаётся впечатление, что люди уж слишком свободно себя в ней чувствуют.

Газета: Вы не задумывались над тем, что ванна будет использована в качестве плескательницы?

Розенштиль: Если там плещется пара детей — ничего страшного. Но сейчас матери приносят полотенца и целенаправленно используют бассейн для купания — это уже слишком.

Шедльбауэр: Вечером после открытия здесь было “Silent Disco“. Сначала всё было в рамках приличия, но затем вечеринка полностью переместилась в бассейн, и видны были только скачущие люди. Тогда я сказал: Нет, так не пойдёт.

Газета: Как же нужно сейчас реагировать на ситуацию?

Розенштиль: Необходимо позаботиться о том, чтобы водная поверхность не использовалась столь интенсивно. Может быть, памятная табличка. Или не разрешать купание.

Газета: С запретительной надписью?

Розенштиль: Не знаю. Нужно обсудить на заседании Городского совета. Может быть найдётся решение.

Шедльбауэр: Ни в коем случае — доска с запретом. Скорее с информацией о смысле бассейна, ведь люди понятия не имеют о том, что речь идёт о памятнике.

Вот так и разводят беспомощно руками сами авторы проекта. Чего разводить то, ведь община устами своего председателя ещё несколько лет назад предупреждала город о всех этих пивах, младенцах и собаках, и ещё об использовании памятника в качестве писсуара. Правда, о последнем пресса не пишет ничего.

Несколько кадров о плясках на мемориале.

Побывавшего в эти дни во Фрайбурге американского актёра, поэта и журналиста Йегуду Хаймана (Yehuda Hyman) такое “использование” мемориального бассейна настолько потрясло, что он решился на перформанс протеста.

Источник: "Мастерская"