Однажды на просторах Рунета я обнаружила статью, в которой автор рассуждал на тему современной израильской литературы. Смысл был примерно такой: если писатель хороший, то в Израиле его обязательно назовут предателем. Я тогда страшно возмутилась. Мне и за писателей, и за державу стало обидно.

И вот, спустя несколько месяцев, приходит известие, взбудоражившее мировую культурную общественность: израильский автор получил престижную Букеровскую премию! Которой, в отличие от вожделенной Нобелевской, награждают книги читабельные, хорошо и вкусно сделанные, вызывающие любые эмоции, кроме тошнотворных. Конечно, я не смогла пройти мимо этого славного факта и немедленно отправилась читать книгу Давида Гроссмана "Один конь зашел в бар".

За книгой пришлось побегать. Первый тираж разобрали моментально, пришлось ждать, пока допечатают второй. Наконец, книга оказалась в моих руках, и я принялась за чтение. С ужасом ожидала кровавых наветов на израильскую военщину или какие-нибудь откровения про кровь палестинских младенцев. Но ничего подобного обнаружить не удалось.

Краткое содержание такое: в баре в Нетании идет стенд-ап шоу. Пятница, вечер, люди пришли расслабленные, заплатили вполне приличные деньги за то, чтобы провести два часа в компании незамысловатых шуточек и откровенно тупых приколов, выпить пивасика, закусить чипсами и жареными орешками и в прекрасном настроении отправиться спать.

Это завязка. Но, как и полагается по законам жанра, вскоре выступление сворачивает с привычной колеи и отправляется в свободное плавание, превращаясь из развлекательного шоу в вечер-исповедь.

Главных героев двое. Дубале Джи, в миру Дов Гринштейн, и Автор, судья в отставке. Один стоит на сцене и веселит публику, другой сидит в зале и внимательно следит за происходящим. Собственно, эта книга – и есть суд, на котором человек скрупулёзно и тщательно, с особой, изощренной, дотошностью, обнажает свою душу, разоблачает свои тайные грехи, выворачивает самые потайные уголки своего сознания и предстает перед зрителем/читателем в своей жалкой наготе.

Герой – личность неприятная. Его шутки вызывают неловкость, его внешность – брезгливость, его исповедь – жалость. За сарказмом, часто переходящим в откровенное хамство, скрывается его личная трагедия: сложные отношения со сверстниками, физическая и нравственная слабость, невысказанная боль одинокого ребенка.

Сюжет строится на одном, но важнейшем, событии в жизни героя – смерти матери. Смерти, которую он так и не смог пережить, хотя прожил с ней всю жизнь. Смерть, которую так и не смог осознать, хотя всю свою сознательную жизнь провел после нее.

Персонаж не вызывает симпатии. Более того, он отвратителен, и это чувствует публика, которая постепенно покидает зал. Но мы, читатели, остаемся до конца, чтобы понять, что за маской жестокого клоуна скрывается надломленный, больной человек, который на своем, возможно, последнем, выступлении, подводит итог своей кривой, никчемной, жизни.

Автор, он же судья, беспощадно и несколько отстраненно показывает нам этого тщедушного, убогого, человечка, который, кривляясь на сцене, пытается развеселить нас, но внушает лишь слабое, сдавленное, сочувствие.

Драматизма книге не занимать, но мне не хватило событий. Мне не хватило истории. Не хватило моментов, когда книга захватывает, когда сердце замирает, когда с ужасом/предвкушением ждешь развития сюжета. Здесь же - мозаика из воспоминаний, впечатлений, мыслей, ощущений. Много психологии, но мало действий.

Безусловно, книга сильная. Безусловно, это большой успех израильской литературы на мировой сцене. Безусловно, автор, переживший страшную трагедию, гибель сына на войне, и сумевший найти в себе силы жить, творить и побеждать дальше – достоин абсолютного уважения. И безусловно, это книга должна быть переведена на русский язык. Хотя бы для того, чтобы в сознании людей, читающих по-русски, хороший израильский писатель не ассоциировался с предателем, а только с настоящей, глубокой литературой.