На дворе июль, у детей каникулы, протестное движение тоже может смело уходить в отпуск. Продолжать протестовать сейчас — это как горохом об стену в фейсбуке. Кнессет, конечно, еще месяц отработает, но это уже месяц перед каникулами, денег все равно нет, главы фракций грызутся между собой по любому поводу, так что надеяться получить сейчас что-либо по меньшей мере наивно.

Даже законопроекты сейчас проводятся такие, которые либо вообще не требуют бюджетов, либо так, по мелочам, но чтобы с пользой для инициаторов и их окружения, либо просто подаются оппозицией популистские, обреченные на провал законопроекты, чтобы напомнить, что "еще Полска не сгинела".

Так что, уважаемые протестующие, можно смело уходить в отпуск, летом протестовать жарко даже в "Фейсбуке". Хотя, если вдуматься, я уже с января не видел никакого более-менее значимого протеста на русской виртуальной улице (все мы знаем, что на обычную улицу/площадь/перекресток наши протестующие выходить не любят). Последний протест, на моей памяти, нашел свое отражение в непонятной инициативе посылания конвертов, в которых лежали бумажки с надписью "31 шекель". Что ж, каков протест, таков и результат.

А на днях мне рассказали про инициативу "не голосовать на выборах" — мол, так мы накажем политиков. Грустно. Но еще грустнее было видеть в социальных сетях феерический протест против новой сетки вещания радио "Рэка".

За последние 7 месяцев протестное движение полностью изжило себя, и это легко объяснимо, ведь протест может жить только в интеракции с политиками. Политики одновременно и подливают масло в огонь протестного движения, и не дают этому движению умереть, поддерживая в людях надежду.

Сегодня уже можно констатировать, что весь протест 2016 года держался на инициативе НДИ, которая подливала масла в огонь популистскими законопроектами, а с другой стороны, давала (в очередной раз) надежду, что день настанет и все будет по-другому. И день настал, исчезли популистские законопроекты (коалиционной партии не к лицу требовать всякую ерунду), исчезла и надежда. Попытка выдать провал за достижение не прошла, все-таки не 90-е на дворе только с печатной прессой, и протест потерял цель.

Рядовым русскоязычным депутатам, которые ограничены в возможностях, тоже надоело обещать на каком-то этапе, а активистам движений надоело верить этим обещаниям.

Стоит ли в октябре протестовать снова? Скорее всего, нет. Политическая система начнет готовиться к выборам, заискивать перед электоратом, а вы, к сожалению, не проявили себя как электорат.

Да и что вам обещать? Пенсии, социальное жилье, гражданские браки? Ничего этого не будет, вы это понимаете, понимают это и те, кто все равно вам будет все это обещать. Если какие-то виртуальные вещи, вроде борьбы с религиозным засильем, пообещать не тяжело, то социального жилья не будет, потому что не его строят. И для инвалидов денег уже 15 лет нет, и пособие по старости с соцнадбавкой минус арендная плата не оставляют много денег на жизнь.

Как показали последние годы, предел мечтаний русской улицы — это русскоязычный депутат в партии министра финансов, что дает надежду на надбавки в сотни шекелей.

Денег в ближайшие два года не будет, потому что на субсидии на строительство 85 тысяч единиц жилья в "Цене для новосела" нужно 17 миллиардов (85 тысяч семей по 200 тысяч), на "Семью нетто" нужно почти два миллиарда в год, электорату надо будет что-то раздать перед выборами, потом выборы — еще два миллиарда.

Нет денег — нет смысла протестовать. Вот где-то к 2019 году, после выборов, формирования нового правительства, назначения на пост нового министра финансов (в надежде, что в его партии будет русский депутат) — вот там можно снова начинать протестовать. Иди знай, а вдруг? Хотя что именно может случиться вдруг — я не знаю. Социальное жилье с неба не упадет, миллиардные бюджеты тоже. Только если гражданские захоронения… Это может быть реальным направлением для протеста.

Два слова про то, как мы делили апельсин

Вы обратили внимание, что правительство все время делит нас, граждан, на группы, причем делит загадочно? Нет, я не про репатриантов — граждан второго сорта, это оставим для предвыборной агитации. Нас делят на группы, чтобы одним группам что-то дать, а другим нет. Потому что апельсин — он один, нас много, а большинство долек уходит тем, кому витамины совсем не нужны.

В результате появляются интересные решения: к примеру, во время протеста инвалидов премьер-министр выделил группу с инвалидностью в 90% и выше и выразил готовность поднять им пособия. А 88% - это уже и не инвалидность вовсе? В программе "Семья нетто" те, у кого дети старше 6 лет, — они уж вовсе и не семья и не нетто, ведь после 6 лет дети растить детей не стоит денег.

А в Кфар-Сабе у нас живут только богатые, поэтому субсидии на продленку в этом городе всего 100 шекелей на ребенка. А лично я вообще являюсь отдельной группой, у которой уже взрослые дети и есть ипотека, и потому нечего есть апельсины.

Проблема в том, что с годами становится все больше тех, кому нужны витамины, а наши лидеры, вместо того чтобы пойти подучиться выращивать апельсины побольше, предпочитают сосредоточиться на искусстве деления долек. Так мы и живем.