Я беру рыбу по четвергам и всякий раз вижу у прилавка этих стариков. Обоим под девяносто.

Моше носит на спине каркас из дюраля, похожий на раскладушку. Он держит его позвоночник, и снимать можно лишь на ночь. Сара с ходунками, и у нее слуховой аппарат. Каждый раз знакомлюсь с ними заново. Не помнят.

Поэтому старик сердится, указывая на меня пальцем: это Иосиф? Приехал из Житомира? Мог бы позвонить!.. Сара, не слыша себя, почти кричит: Моше, успокойся, это не Иосиф! А мне прибавляет: так-таки он думает, вернулся сын. А сын умер пять лет назад… Беседер, говорит Моше, спроси, что Иосиф будет покупать? Если карпийон (карп), то как же мы? Как же наше гефилте фиш?.. Не волнуйтесь, мне нужен сальмон (лосось) на посолку… Ага, ну да…

То есть, карп-то последний, но я им никакой не конкурент. Оба вздыхают облегченно, улыбаются.

Продавец, как фокусник, выдергивает косточки пинцетом.

Приняв пакет с рыбой, они медленно двигаются на кассу.

Сара кричит: карпийон на совесть, я тебе говорю! А сочный! А жирненький! Ангелочек, а не карп!.. Спасибо Иосифу, уступил!.. Ты опять? Какой Иосиф?.. Сарочка, может, позовем на Шаббат Ривку Зальцман?.. Таки зачем?... Шо зачем?.. Она тебе вечно глазки строит!.. Моше замирает: азохен вэй! Вот как жить, объясни? Как мне с тобой жить?!