x
channel 9
Автор: Аркадий Мазин Фото: 9 Канал

Мамонт в комнате

Я не вижу вокруг себя искреннего стремления к миру. Потому что это стремление начинается с того, что вас ужасает сложившаяся ситуация. Вы можете со скорбью прийти к выводу о невозможности мирного решения конфликта – этот вывод будет, на мой взгляд, ошибочным, но для меня это легитимная позиция. Главное – чтобы вы страдали от этой невозможности. Чтобы вы сочувствовали и палестинцам, вынужденным терпеть угнетение, и нам, вынужденным их угнетать. Чтобы вы хватались за любой шанс что-то изменить. Чтобы требовали мирных переговоров, а не радовались втайне их отсутствию.

Я помню, как постепенно разлюбил Израиль. И вот давайте без истерики. Я имею право не любить страну, в которой живу, как не любил Советский Союз. И это не значит, что я должен куда-то там катиться. Имею полное право здесь жить, работать, платить налоги и не любить. Катиться могут те, кто подвергает это мое право сомнению. А что Израилю от моей любви ни холодно, ни жарко, я в курсе.

Я не люблю израильский климат, но здешнее лето почти можно вытерпеть ради блаженства поздней весны и ранней осени. Не очень люблю многие проявления израильской ментальности (а многие люблю), но и это – не главная проблема. Сомнительная эстетика, жалкие ошметки живой природы, пылища в воздухе – господи, да разве есть страны без недостатков? Религиозный диктат? Да, когда я перестал “уважать религию”, его стало затруднительно выносить. Но давайте пока вынесем это за скобки.

С другой стороны, Израиль комфортен для жизни, предприимчив, трудолюбив, прост в обхождении. Здесь все понятно, знакомо и, в целом, как-то неплохо устроено. Здесь низкая преступность и приемлемый, на мой взгляд, уровень коррупции.

Список как недостатков, так и достоинств можно продолжить, и у каждого он свой, но суть не в этом. Я хотел показать, что Израиль есть за что любить. И я его любил. Просто больше не могу.

Это ощущение знакомо многим из нас – когда ты любил человека, но он сделал нечто, что мешает этому чувству. Ты начинаешь привычно погружаться в любовь – и влепляешься в невидимую стену. Ты не ненавидишь такого человека, не остаешься к нему равнодушным – ты очень хочешь его любить, но не можешь. Причем послуживший причиной поступок не обязательно должен быть направлен против тебя. Можно ведь разлюбить насильника, убийцу. Мне кажется странным, когда этого не происходит.

Да, я разлюбил Израиль из-за оккупации. Когда мне здесь хорошо, и меня начинают переполнять теплые чувства, я неизбежно и совершенно непроизвольно вспоминаю, что в паре десятков километрах от меня начинается совсем другой мир, где под нашим контролем миллионы людей живут в нищете и бесправии. Мы так любим Израиль за теплое море, а они не могут приехать на пляж. Мы гордимся нашим хай-теком, а они не могут в нем работать, даже имея соответствующее образование. Мы покупаем квартиры в новых, красивых, умно спланированных кварталах, в которых они не имеют права жить. У нас хорошая, доступная медицина, бесплатная даже для потомственных нахлебников, а они имеют к ней лишь ограниченный доступ, причем и это мы считаем благодеянием с нашей стороны. У нас есть целая система социальной защиты, которой нет у них. К нам в дом не могут посреди ночи вломиться солдаты, а к ним – могут, даже если сами жильцы ни в чем не подозреваются. Их могут убить на улице по ошибке, за которую никто не поплатится. Мы живем по одним законам, а они – по другим. У нас ВВП на душу населения – около 40 тысяч долларов, у них – полторы тысячи. Мы, наконец, имеем право выбирать свою власть, а они не имеют.

Когда-то осознание этого факта поразило меня как громом. Я честно пытался оправдать Израиль, как мы ищем любое оправдание ужаснувшему нас поведению любимого человека. Я знаю все эти оправдания наизусть. И они меня не убеждают.

Они сами виноваты, так как напали на нас? Но это было в середине прошлого века. Нынешние молодые люди имеют к этому не большее отношение, чем мы – к распятию Христа.

Они сами виноваты, так как борются с нами сейчас? Покажите мне народ, который в их ситуации не боролся бы. С 1967 по 1987 год на самих “территориях” было тихо – спросите хотя бы коренных израильтян, шокированных Первой интифадой. Я сам прекрасно помню, как они жаловались, что теперь у арабских соседей и кофе не попьешь. То есть народ терпел бесправие 20 лет. Нельзя сказать, что террор предшествовал бесправию и привел к нему, потому что это не так.

“Территории” нужны нам только для защиты? Ложь. Будь это так, мы бы не строили на них поселения. Огромная часть израильского общества считает, эту землю “нашей”. Этот взгляд долго господствовал в нашей политике и привел к отъему земель у палестинцев, к строительству поселений, к появлению на этой территории двух категорий жителей – полноправных и бесправных, то есть к апартеиду. Мы не просто контролируем эти территории силами своей армии. Мы их активно заселяем, ссорясь со всем миром, навлекая на себя гнев и бойкоты, а, главное, не спрашивая согласия тех, кто на этих территориях живет. Строительство в вашем городе регулирует власть, на которую вы можете влиять посредством выборов. Палестинцы не могут. Это и есть бесправие. Если бы мы хотели только защитить себя, мы бы старались свести бесправие палестинцев к минимуму, а не усугубляли его. И тогда, возможно, их отношение к нам больше способствовало бы заключению долгого и прочного мира.

Теперь у них есть самоуправление, поэтому проблема решена? Нет, палестинское самоуправление действует лишь в нескольких не сообщающихся друг с другом анклавах и является крайне ограниченным. Это даже отдаленно не напоминает суверенное государство. Если бы у нас сейчас предложили забрать государство и дать нам взамен вот такую куцую автономию – разве бы мы согласились? Узнать об истинном положении дел на оккупированных территориях очень просто – к сожалению, большинство израильтян не готовы даже на такое усилие. Более того, они старательно ограждают себя от этой информации.

Наконец, остается утверждение “мы хотим мира, это палестинцы не хотят”. Важный вопрос здесь – кто такие “мы”. Если под “нами” понимать наше нынешнее правительство и его конкретные действия, то доказать его нежелание вести серьезные мирные переговоры, на мой взгляд, можно. Однако эта статья о другом. Она о чувствах, а чувства не требуют доказательств. Честно признаться, я не вижу вокруг себя искреннего стремления к миру. Потому что это стремление начинается с того, что вас ужасает сложившаяся ситуация. Вы можете со скорбью прийти к выводу о невозможности мирного решения конфликта – этот вывод будет, на мой взгляд, ошибочным, но для меня это легитимная позиция. Главное – чтобы вы страдали от этой невозможности. Чтобы вы сочувствовали и палестинцам, вынужденным терпеть угнетение, и нам, вынужденным их угнетать. Чтобы вы хватались за любой шанс что-то изменить. Чтобы требовали мирных переговоров, а не радовались втайне их отсутствию. Господи, да всегда ведь видно, чего человеку хочется на самом деле.

Увы, таких людей вокруг меня слишком мало. Израильтяне en masse живут своей жизнью, купаются в своем благополучии, занимают первые места в мировом “рейтинге счастья” и считают Израиль вполне нормальной страной, совершенно не замечая, как говорят англичане, “слона в комнате”. Только в нашем случае даже не слона, а мамонта, который уже давно должен был вымереть, ан нет – стоит, смердит и гадит. Большинство моих соотечественников его не видит. А я вижу. И это, к моему глубочайшему сожалению, не позволяет мне любить свою страну.

Источник: "РеЛевант"

Автор: Аркадий Мазин

comments powered by HyperComments