В течение последних пяти лет одна пожилая супружеская пара из США регулярно приезжала в “Гельвецию”.

Бронированием номера, организацией экскурсий и билетами в театр всегда занимался муж. Подходил он к своей миссии скрупулезно, планировал поездку заранее. Его бронирование всегда содержало краткую, но трогательную приписку — “как обычно прошу любимый номер моей жены”. А в многочисленных электронных письмах и телефонных звонках консьержам отеля он подробно обсуждал каждую экскурсию, тщательно продумывал любое мероприятие — поход в театр, на концерт. Или даже в ресторан. Главным требованием гость всегда выставлял одно единственное условие — “чтобы была довольна и счастлива моя жена”.

К приезду американец всегда заказывал красивый букет — только из тех цветов, которые наверняка понравились бы его жене.

Я открыл профайл этого гостя в системе — и долго читал длинную историю рабочих записей менеджеров по работе с гостями: “Гость очень трепетно и нежно относится к своей жене — буквально как к ребенку. Уделяет огромное внимание мелочам. Все вопросы по пребыванию решать только с ним. Все счета на оплату — только лично ему. Не посвящать гостью ни в какие детали. Мужчина обожает удивлять, восхищать и готовить разные сюрпризы для жены. Всегда к заезду заказывает только полевые цветы. Жена предпочитает фиолетовые и желтые оттенки. Ни в коем случае никаких роз. Они кажутся гостю безвкусными и пошловатыми.”

Летом 2012 года — в первый приезд пары в Санкт-Петербург — мужчина устроил любимой жене настоящее “романтическое безумие”. К их приезду мы оформили номер красивым букетом, сервировали шампанское с клубникой в шоколаде. И положили небольшую коробочку — презент от самого гостя. Он заботливо прислал его заранее по почте в отель. На утро мужчина попросил ресторанную службу помочь ему самостоятельно приготовить и сервировать в номере завтрак для любимой. А в одну из “белых ночей” к катанию по Неве под разведенными мостами мужчина заказал скрипача.

Зимой 2015 года в отель как обычно пришла заявка на бронирование от этой супружеской пары. И, конечно, писал снова он. И как обычно просил любимый номер жены и букет. А консьержам в очередной раз прислал целый список пожеланий по программе. На сей раз мужчина собирался привезти свою жену посмотреть зимний Петербург. “Обязательно хочет прокатить ее на “русской тройке” — по парку в Павловске. И на блины с икрой в “Подворье” пригласить”, — продолжаю читать я в профайле.

“Приду домой, обязательно мужу расскажу,” — прокомментировала одна из супервайзеров, также читавшая досье в системе. “Может он меня летом хоть в лес за грибами свозит”.

И вот недавно — очередная заявка на бронирование от тех же гостей. Но не такое как обычно, а короткое и сухое. И в конце — леденящая душу приписка: “Я еду одна. И прошу, как обычно — мой любимый номер”.

“Не может быть!”, — как будто что-то рухнуло в душе. “Неужели они развелись? Расстались после сорока лет совместной жизни? Нет, этого не может быть! Скорее всего — он умер”, — пронеслось у меня в голове.

Я решил, что обязательно поприветствую даму на заезде. И приглашу ее в один из вечеров на ужин. В конце концов, я знал ее мужа. И женщине наверняка понадобится моральная поддержка и помощь.

В день приезда гостьи в “Гельвецию” я начал психологически готовить себя к встрече. Я понимал, что это будет нелегко — поэтому проигрывал в голове несколько фраз, уместных, чтобы выразить сочувствие. Перед глазами упорно стоял образ убитой горем вдовы — женщины, которая потеряла все. Не просто самого близкого и родного человека. А мужчину, который после десятилетий совместной жизни сохранил романтические чувства и юношескую пылкость. И жил ради нее.

Американка вошла на ресепшен поздно вечером — в ярко зеленом красивом пальто. Она выглядела — как и раньше — элегантно и стильно, но была очень уставшей — после длительного перелета. К моему огромному удивлению дама широко улыбалась, громко поприветствовала меня. Обнимала и долго расспрашивала про семью и “Гельвецию”. И даже шутила.

“Слава богу, он жив!”, — как гора с плеч упало напряжение — и необходимость произносить соболезнования и печальные слова.

Я проводил гостью до ее любимого номера. И пригласил на следующий вечер на чашку кофе. Мы встретились в ресторане. После долгого и напряженного экскурсионного дня женщина выглядела уставшей, но явно довольной.

“Муж умер в конце лета — почти семь месяцев назад”, — это прозвучало как гром. “Но, к счастью, он не мучался — ушел легко. Мы были в Калифорнии. И у него случился обширный инфаркт”.

Гостья допила свой кофе и попросила ещё один.

Она рассказала, что первые месяцы находилась в глубокой депрессии — никак не могла принять горе. И поверить, что главного человека в ее жизни больше нет. “И вдруг я ощутила новое и странное чувство”, — начала свой откровенный рассказ гостья. — Я поняла, что обязательно должна жить дальше. Как раньше. Жить для него — в память о нем. А главное, жить за него. Ведь он жил для меня. И пока живу я — жив и он. Я встала — и пошла по жизни. Теперь я пролистываю нашу жизнь назад. И не ищу новых впечатлений и ощущений. А живу, наслаждаясь воспоминаниями."

Дама рассказала, что приехала снова в Петербург совсем не потому, что любит этот город. А только лишь для того, чтобы не нарушать их традиций. “Я снова пересматриваю любимую серию — под названием Санкт-Петербург. И счастлива, как раньше.”

Гостья уехала в прошлую субботу. Обещала обязательно вернуться на следующий год — зимой. “Если буду, конечна, жива”, — широко улыбнувшись, добавила она напоследок.

Я проводил даму до такси. Вернулся на ресепшен и попросил менеджера по работе с гостями объединить оба профайла — в один. Общий.

Источник: "Эхо Москвы"