Начинающим адвокатом в офисе ныне покойного Менахема Нахлиели я занимался самыми разными делами. Одним из самых нелепых было дело Лиора Х., жителя посёлка Биньямина, который держал во дворе возле дома более 30 бездомных собак. Лиор проживал в маленьком трехкомнатном домике вместе с родителями, двумя братьями, сестрой и шестилетней дочерью сестры. Сам безработный, Лиор не мог позаботиться должным образом об ораве полуголодных собак, которых он поместил в небольшом дворе. Антисанитария и постоянный лай собак всех мастей и пород левантских дворов, закрытых в маленьком пространстве, доводили домочадцев Лиора и его соседей до белого каления. Дело дошло до того, что, кроме многочисленных жалоб соседей, в муниципалитет на Лиора пожаловалась его родная сестра, дочь которой покусали блохи.

Несмотря на требования муниципалитета передать собак в ветеринарную службу, Лиор категорически отказался их отдавать, и, дабы установить совет и покой, муниципалитету пришлось подавать в суд. Наш офис представлял муниципалитет Биньямины и Ветеринарный совет городов Шомрона с требованием заставить Лиора передать собак в ветеринарную службу. Денег на адвоката у Лиора не было. Впрочем, как не было у него денег и для того, чтобы достойно кормить и ухаживать за своими собаками, делать им прививки и содержать их в достойных условиях. Собаки в их огромном количестве действительно превратились в серьезную помеху жизни семье Лиора и всем окружающим. О собаках и о том, как муниципалитет не может справиться с безработным доходягой Лиором, стали писать газеты. Дело стало принципиальным и личным для председателя Ветеринарного Совета, человека чрезвычайно категоричного и без чувства юмора по фамилии Окуновский – он просто не мог вынести такого безобразия на подконтрольной ему территории.

На этот громкий и необычайно сложный процесс (для непосвященных: я, конечно же, шучу!), выступать послали меня – самого молодого адвоката офиса, и после недолгого заседания суда, на котором коротко, но чётко, ссылаясь на муниципальные законы, выступал я, а в ответ что-то мямлил, ссылаясь на какую-то белиберду Лиор, окружной суд вынес постановление, что Лиор должен передать всех собак в ветеринарную службу и имеет право оставить у себя лишь одну, по своему выбору.

Решение суда Лиор намеренно не выполнял, и мне пришлось подать в суд просьбу разрешить выполнить постановление насильно, но судебное слушание по новому делу каждый раз откладывалось. Вы когда-нибудь слышали анекдот о том, как дедушку Вовочки спасала пожарная команда? Дедушка Вовочки прыгал из окна горящей квартиры в спасительную сетку, которую распростёрли под его окном пожарные, и никак не мог приземлиться – сетка пружинила, и он все время подпрыгивал очень высоко, а потом падал снова, и так много раз, пока взбесившийся пожарный не пристрелил его.

В деле принудительного исполнения по поводу Лиора и его собак все было очень похоже на тот самый анекдот. Слушанья по делу Лиора происходили в зале моего любимого судьи Окружного суда, сегодня уже давно вышедшего в отставку, доктора юридических наук Дана Байна. В середине девяностых прошлого столетия, когда я ещё был студентом юридического факультета и был очень далёк от определения моей дальнейшей профессии, Дан Байн преподавал уголовное право в Хайфском университете. Я тогда много лекций пропускал, оценки мои были, мягко говоря, не очень. И теперь, выступая перед Даном Байном, я надеялся, что он уже и не помнит такого нерадивого студента. Слушаний было много – подобно пружинящему дедушке Вовочки из анекдота, Лиор не приходил ни на одно из них и тем самым всех выводил из себя.

Первое заседание суда он просто проигнорировал, перед вторым прислал по факсу справку, что у него насморк, на третье вместо Лиора явился адвокатишка в куцем пиджачке, некий Ахмад, который пришёл без доверенности от Лиора и принес ту же самую справку о насморке, но с более поздней датой. На четвертое заседание вместо Лиора явился сосед в кипе, который не мог связать и трех слов, чтобы объяснить, зачем он вообще пришёл и где находится сам Лиор.

Я же являлся на все слушанья как часы и каждый раз оставался сидеть в зале суда лишний час, ожидая, что рано или поздно Лиор все-таки появится. Мой босс регулярно выставлял счета за часы моего отсутствия в офисе, а председатель Ветеринарного Совета Окуновский обреченно вопрошал, когда всё это уже закончится?!

После нескольких заседаний суда, на которые явился только я, председатель Ветеринарного Совета уже рвал и метал. Учитывая, что Совет платил нам за каждое заседание суда вне зависимости от результата, и даже если таковое не состоялось по причине отсутствия Лиора, он начал всерьез переживать за бюджет подконтрольной ему организации. За эти дни я узнал, что судья Дан Байн не только помнит меня по университету, но помнит и мои оценки – краснею! Также он напомнил мне, что я пропустил значительную часть его заключительного курса.

В конце концов, судья Байн постановил, что Лиора должны привести в суд силой, что и случилось, кажется, на пятом или на шестом заседании – сопротивляющегося Лиора привели на суд в наручниках два полицейских. По итогам этого заседания, после того, как суд окончательно постановил передать собак Окуновскому, Лиор – худой и неопрятный доходяга, ростом ниже меня сантиметров на пятнадцать, проходя мимо в наручниках и в сопровождении полицейского, при свидетелях сказал: "Я сожгу тебя".

Словам Лиора никто не предал должного внимания. Он получил подзатыльник от полицейского и побрёл в сторону ожидавшей его полицейской машины, а я вернулся триумфально в офис, сообщить, что, наконец, закончилось дело Лиора Х. Сейчас, вспоминая этот момент, я вспомнил анекдот про старого адвоката и его сына, который договорился о компромиссе в деле, приносившем заработок в контору отца на протяжении многих лет, и, наконец, понял причину кислой и недовольной улыбки на лице моего шефа.

Той же ночью он позвонил мне и сказал, что наш офис подожгли. Я наскоро оделся и скатился на машине с горы Кармель по пустым ночным улицам города. Через пятнадцать минут я уже был в офисе. К тому времени огонь успели потушить – или он сам потух – и по факту ущерб офису был незначителен. Как ни странно – Лиор ведь никогда не был в нашем офисе – больше всего пострадал именно мой кабинет и архив, где хранились старые дела. Мы отряхивали дела от пепла до самого утра.

Собак забрали насильно, и пока Лиор был в каталажке в Биньямине, установились тишина и спокойствие. Полиция не смогла доказать причастие самого Лиора к поджогу и пришла к выводу, что всё это было досадным стечением обстоятельств. Окуновский подсчитывал переданных ему на попечение собак и с ужасом передавал в бухгалтерию счета за адвокатский гонорар. А я ещё некоторое время после процесса оглядывался по сторонам, выходя на улицу, и даже заглядывал под машину, перед тем как её завести.

Те, кто читал рассказ о том, как я попал на работу в офис Менахема Нахлиели, помнят, что это была переделанная под офис трехкомнатная квартира старого типа в злачном райончике Хайфы, со старой разваливающейся мебелью, наваленными по всем углам папками и каким-то неуловимым запахом затхлости. Уходя после работы из офиса, несмотря на то, что все сотрудники ещё оставались на своих местах, Менахем Нахлиели выключал кондиционер, чтобы сэкономить на счетах за электроэнергию.

Пожар хоть и не нанес ощутимого ущерба, но страховая компания решила не связываться с адвокатами и дала денег на капитальный ремонт, приятным бонусом которого, на моё счастье, стало приобретение нового компьютера для меня, вместо той коробки с клавишами, которой я пользовался раньше. Пока шел ремонт, я работал из дома. А через неделю вернулся в радикально изменившийся, пахнувший чистотой и свежей краской офис. Мы ещё долго шутили после этого – не случись того пожара, с лёгкой руки Лиора или случайно, нам следовало бы самим поджечь офис, но мы просто не догадались ...

Источник: "Сноб"