У Трампа в его программе есть немало положений социал-демократического или популистского толка, обещающих улучшение жизни именно малоимущим слоям. У европейских антиглобалистов тоже много точек соприкосновения с традиционной “левой”. А определять Хилари Клинтон как “левого” лидера – это насмешка над здравым смыслом. Впрочем, левыми в последнее время все чаще называют людей, исповедующих чисто либеральные убеждения, вне привязки к каким-либо социальным или экономическим принципам...

Чем обернется победа Трампа на выборах для Соединенных Штатов и всего мира – это станет ясно не так скоро. И варианты тут возможны самые разные. Замечу лишь, что Трамп – воистину ходячий парадокс. Республиканец – обещающий широкую программу инвестиций в инфраструктуры, в духе рузвельтовского “нового курса”. Налоговый уклонист – пеняющий истеблишменту на то, что тот до сих пор позволял ему легально уклоняться. Плей-бой, жизнелюб – озвучивающий время от времени лозунги чуть ли не фундаменталистские.

Но вот о том, что означает поражение Клинтон, можно порассуждать уже сейчас — в широком социо-культурном плане. Вполне можно констатировать, что концепт глобализма получил тяжелый, хотя и не смертельный удар, причем изнутри самого главного оплота этого самого глобализма. Но и вообще в Западном мире налицо бунт против этого главного тренда последних десятилетий. Примеры – брексит, рост “новых правых” во Франции и Голландии, протестно-националистические настроения в Германии и Венгрии, изоляционизм в Дании и Норвегии…

Тут есть, конечно, несколько аспектов. Один – социально-экономический. И в США, и в Европе народ — простые люди, труженики, или же “ватники” (каждый выбирает за себя) — хочет покончить с уходом производств и рабочих мест за рубеж, за моря, на просторы далекой Азии. Мелкие предприниматели и наемные работники боятся иностранной конкуренции, притока дешевой рабочей силы, вмешательства в их жизнь могучих и анонимных транснациональных корпораций. Они считают, что финансовым воротилам Нью-Йорка и Токио, Лондона и Шанхая, так же, как и бюрократам Вашингтона и Брюсселя, нет ни малейшего дела до их забот и горестей, что при случае “железная пята” раздавит их, даже не заметив этого. Для обитателей американского Ржавого пояса (Rust Belt — полоса средневосточных штатов, пришедших в упадок в постиндустриальную эпоху) глобализация означает нечто очень конкретное – потерю занятости, бедность, прозябание. Такие люди голосуют за Трампа (или за “новых правых” в Европе) в надежде, что те вернут домой денежки, нечувствительно улетающие в глобальные финансовые трубы и сети. Они не выдерживают жестокого темпа изменений. Они хотят вернуться в еще не забытое и такое далекое прошлое. Словом – они хотят перемен.

Другой момент – национальный. Выясняется – впрочем, это уже не такая новость, — что космополитизм, победно шествовавший по цивилизованному миру последние десятилетия, многих раздражил и напугал. И что люди устали от над-национальности и полиэтничности. Чтобы не сказать – мультикультурности. Можно воспринять это как регресс, откат от достигнутых рубежей открытости и толерантности. А можно и понять: обитатели цивилизованного мира боятся “нашествия варваров”, половодья иноплеменных масс, которые не хотят или не могут адаптироваться к нормам и ценностям, принятым в местах их нового проживания. Одно дело – уважительно относиться к “другому” на географической дистанции. Другое – видеть, как “другой” нарушает привычный порядок в твоем доме.

Другая сторона того же процесса – нежелание граждан разных стран сливаться в однородную бескачественную массу, жертвовать своими культурными традициями, обычаями, а пусть даже и предрассудками. Здесь постмодернистская тенденция к отказу от “своего” в пользу универсального, недифференцированного “всеобщего” вызывает реакцию и отпор.

В идеологическом плане – становится недействительным традиционное разделение на правых и левых. У Трампа в его программе есть немало положений социал-демократического или популистского толка, обещающих улучшение жизни именно малоимущим слоям. У европейских антиглобалистов тоже много точек соприкосновения с традиционной “левой”. А определять Хилари Клинтон как “левого” лидера – это насмешка над здравым смыслом. Впрочем, левыми в последнее время все чаще называют людей, исповедующих чисто либеральные убеждения, вне привязки к каким-либо социальным или экономическим принципам.

Наблюдается также растущее расхождение между демократией и либерализмом. И тоже не впервой. Либералы, терпя в последнее время все больше поражений, все чаще объявляют победившее большинство быдлом, охлосом, люмпенами, прозрачно намекая на то, что не этим бы людям определять судьбы государств. Совсем недавний пример – попытка в Англии кругов, недовольных результатом референдума, добиться их отмены и проведения повторного опроса населения – только на том основании, что “брексит” для них неприемлем. Правда, с самими механизмами демократии тоже не все в порядке. Перевес Трампа над Клинтон по числу выборщиков не отражает результатов “народного голосования” в котором Хилари опередила своего оппонента. На этом обстоятельстве никто особо не задерживается – мол, таковы уж правила игры. Но почему такие правила игры следует безоговорочно принимать? Это уже не говоря о том, что сама избирательная кампания, участники которой погружались в грязь и нечистоты “по самое не могу”, вызывает неслабое отвращение.

Следующий момент – выявляется несостоятельность многих принятых сегодня парадигм идентичности и, соответственно, предвыборных дискурсов. Оказывается, феминистская проблематика, на которую ставила Клинтон, работает не так хорошо, как предполагалось: женщины поддержали ее в меньшей пропорции, чем она на это надеялась. То же можно сказать об идентичности национально-расовой: афроамериканцы, выходцы из Латинской Америки и Азии не обеспечили демократам в США ожидаемого успеха. Выходит, эти люди (особенно “латинос”) голосовали во многом, исходя из других приоритетов и упований. На бумаге коалиция, поддерживавшая Клинтон, выглядела непобедимой – на практике все сложилось иначе.

Это не значит, что нужно возвращаться к классической социально-классовой парадигме марксизма – хотя сбрасывать ее со счетов тоже не стоит. Выясняется, что большинство избирателей голосуют так, как им подсказывают непредсказуемые сочетания мотивов и эмоций – то есть сугубо индивидуальным образом. При этом, похоже, для многих людей важным электоральным стимулом становится оскорбленное самоуважение – им не нравится, когда со стороны указывают “правильные” направления голосования, а при уклонении от них – нет, тебя объявляют не врагом и предателем, но человеческим мусором, отбросами, “достойными сожаления” (deplorable – так Клинтон отнеслась к сторонникам Трампа, о чем теперь, в свою очередь, сильно сожалеет).

Сегодня лагерь Хилари Клинтон (и в известной мере вся лево-либеральная Америка) в трауре. Эмоции бьют через край. Но этим людям было бы полезно вспомнить максиму Спинозы: “Не смеяться, не плакать, не проклинать, а понимать”. И хорошо бы еще научиться различать между тактическими просчетами и ошибками стратегическими.

Что же касается курса администрации Трампа, в частности внешнеполитического… Думаю, что первым пробным камнем тут станет отношение нового президента к соглашению по Ирану. Оно покажет, насколько вектор дел будет продолжать поток слов – или расходиться с ним.

Источник: "РеЛевант"