В день траура я заранее готовлюсь к сирене в память о погибших. Минут за десять настраиваюсь на торжественный лад, откладываю несрочные дела, жду. Вспоминаю о том, что Израиль – страна особенная. Где большие умы соседствуют с мелкими жуликами; где великим победам сопутствуют ничтожные склоки; где священные реликвии сочетаются с облезлыми кошками; где день памяти отделяется от дня радости звуком двухминутной сирены.

В этот раз минута скорби застала меня за рулем. Как положено, по мере приближения известного часа, я занервничала: еду по трассе, средняя скорость движения – 90 километров, автомобили несутся нескончаемым потоком. Наверняка, думаю, сейчас случится авария, причем большая вероятность, что я в ней пострадаю. Или даже погибну. Диктор по радио могильным голосом отсчитывает: осталось 10 секунд, 9, 8, 7... И автомобили останавливаются: кто на обочине, кто прямо посреди дороги, кто сворачивает на автобусную остановку. Когда завыла сирена, все были готовы: вышли из машин, склонили головы, постояли.

Обуреваемая гордостью за свою страну, где так трепетно относятся к памяти павших, возвращаюсь в свою каталку. Но не успеваю проехать и двух минут, как открывается окно автомобиля, что впереди меня, и оттуда, мне в лобовое стекло, летит шелуха от семечек.