“Предупреждаю, — сказала мне, глядя поверх очков, главный редактор одного русскоязычного издания, — в детскую тему даже не суйтесь. В Израиле все совершенно по-другому, а вы совсем недавно в стране, так что ничего не понимаете”.

Работа от меня уплыла, а детская тема совсем наоборот. Младшенькая, пятилетка, пошла в детский сад, а старшенькая — в десятый класс. И все эти “по-другому” оказались буквально у меня на голове, не давая вздохнуть ни одного дня.

Наша персональная школа

Моей старшей дочери семнадцать. У нее есть серьезные проблемы с обучением, о которых я знаю давно и которые с трудом, но все же приняла как данность. При этом она здорова, у нее нет клинического диагноза, она очень послушная, старательная и добрая девочка. Так вот, в России ей практически негде было учиться. Муниципальные школы отказывались даже вникать в ее проблемы, не говоря уже о помощи, и пару раз директоры мне впрямую говорили: “Нас такие дети не интересуют, мы работаем на результат”. Поэтому все годы, начиная с детского сада, я была… даже не знаю, как лучше сказать – в состоянии сжатой пружины. Одна частная школа, потом другая, подъем в шесть утра, полтора часа езды в один конец. И даже при том, что обе эти школы были замечательными, ими руководили умные, тонкие и увлеченные люди, ей (и мне) было катастрофически тяжело. Эти бесконечные домашние задания, проверки, тесты, жалобы учителей, двойки. Даже не хочется вспоминать.

Поэтому подготовка к репатриации началась для меня с поиска школы для старшей дочери. Это заняло несколько месяцев – я сидела на форумах, читала отзывы, переписывалась с родителями, учителями и директорами. В итоге я нашла ту школу и того учителя, которых я сочла подходящими, и только после этого мы начали подыскивать место жительства, не слишком удаленное от школы.

Вы скажете, это перебор? Нисколько. Я уверена: не бывает просто хороших и плохих школ, бывает подходящая именно вашему ребенку или нет. Не нужен маленький класс лидеру, вожаку, который получает удовольствие от тусовки. Того, кто быстро устает или нуждается в одиночестве, нельзя нагружать дополнительными занятиями до упора – ну типа, чтобы не бездельничал. Природа каждого человека (а ведь вы не будете спорить, что ребенок рождается на свет вовсе не “белым листом бумаги”, а готовой личностью, которая постепенно проявляет себя) диктует свои условия. Вы можете нажать, продавить свое – но ничего хорошего не выйдет.

Так вот, со старшей, вопреки моим страхам, в итоге все получилось удачно. Зная ее трудности, я нашла ей школу, где много русскоговорящих детей и учителей, то есть, где языковой стресс будет минимальным. Кроме нее, в классе есть новые репатрианты, а значит, она не слишком отличается от других. Что же касается учебы, то именно в этой школе удачно сочетается академическая серьезность и либеральная среда, которую часто так не любят русскоязычные родители.

Кстати, о том, что они еще не любят. Да, на взгляд выучившихся в России, в Израиле дают меньший объем знаний. Нет некоторых предметов вовсе, а учителя недостаточно строги. Но как раз это я не считаю проблемой вовсе. В сегодняшнем мире количество выученных формул и прочитанных книг перестало быть показателем хорошего образования, и это связано с легкой доступностью абсолютно любой информации. Вообще, объем знаний, как оказалось, не самый главный компонент успешной жизни. И нравственного развития, кстати, тоже – и это очень красноречиво показала новейшая российская история, где многие начитанные люди с прекрасным образованием вдруг, под воздействием обстоятельств, лишились налета гуманности и здравого смысла.

Наиболее передовые в плане образования страны – а это Швеция, Финляндия и их ближайшие соседи – уже давно ориентируются не на количество выученного, а на умение ориентироваться в происходящих вокруг событиях, на тренировку гибкости ума, на поддержание любопытства и умение находить информацию. На развитие того, что называют эмоциональным интеллектом – EQ, и что, как доказано, гораздо важнее, чем IQ.

Выводы просты. Школу нужно подбирать персонально вам, и пробиваться именно туда, иногда жертвуя собственным комфортом – пусть меня закидают помидорами, но в этом я убеждена. Если вы отдаете ребенка куда-то, где хорошо детям ваших знакомых, вам может повезти, а может и нет. Второе. Количество предметов и домашних заданий не имеет ничего общего с качественным современным образованием, а вот открытые дискуссии на важные темы, самостоятельные проекты, готовность к диалогу с родителями – да.

Маленькие дети быстро привыкают ко всему?

Насчет младшей я не волновалсь. Она еще маленькая, думали мы, быстро вольется в среду, заговорит на иврите и вообще, через год в школу пойдет как местная. Но тут нас ждали сюрпризы. Моя гордая, яркая и умненькая дочь никак не могла стать своей. Через полтора месяца я сидела на детском утреннике в садике. Вдоль стен стояли стульчики для родителей, а в центре, на ковре сидели дети. И, глядя на дочь, вокруг которой все говорили и кричали на иврите, я внезапно ощутила, как ей тяжело и одиноко, в каком стрессе она находится. Она была совершенно отдельно в этой детской толпе, постоянно искала меня глазами, будто держась за поручни.

Оказалось, что в саду совершенно нет программы интеграции детей-репатриантов. Вот это “маленькие-дети-быстро-привыкают” заменяет то, что должно быть: занятия языком, помощь в общении с детьми, разруливание конфликтов, психологическая работа. Я не знаю, почему некоторые мальчики бьют ее: потому что у нее яркая внешность, и они хотят обратить ее внимание на себя? Или потому, что она не может пожаловаться воспитательнице из-за незнания языка? Никто из взрослых этим даже не поинтересовался. Да что там говорить, моя девочка во время прогулки даже в туалет не может попроситься, потому что не знает как и стесняется своего незнания. Конечно, постепенно она это преодолевает, потихоньку встраивается, но исключительно с помощью своих ресурсов. А если бы это был слабый ребенок – такой, как моя старшая?

Да, маленькие коренные израильтяне — другие. У них отсутствует понятие личных границ, впрочем, как и у взрослых израильтян тоже. Они очень шумные и резкие. Потрясающе самостоятельные с самых ранних лет, и это поначалу шокирует. Отношение их к “русским” детям часто бывает плохим – и это проблема отношений взрослых, проблема русской диаспоры, которая вот уже много лет пытается противопоставлять “их” и себя. Пока взрослые не разберутся между собой, дети будут копировать их конфликты и колесо продолжит крутиться. Единственное, что может его приостановить, это работа специально обученных взрослых – педагогов и воспитателей. И, если в школе я таких нашла, в детском саду – нет. И вместо очередного занятия музыкой в стиле “два притопа” я бы предпочла социальные тренинги, которых сегодня существует множество и которые помогают выстраивать здоровые отношения.

Но знаете, что я все время вспоминаю. Перед нашим отъездом мы получили место в подмосковном детском саду. После трех лет очереди, но получили. И я пошла туда отметиться и посмотреть. Большое здание, с огромной территорией, с коврами, кроватками, игрушками и даже бассейном – отличный, уютный садик. В кабинете заведующей сидела женщина предпенсионного возраста, с внешностью отставного, слегка пьющего полковника. Наш разговор она начала со строгих вопросов: “Кем работаете? Где? А муж? Чем можете нам помочь?”. Затем прочитала лекцию о том, как надо оформлять медкарту и сколько еще бумаг принести, иначе не возьмут. И в конце концов, победительно добавила: “И имейте в виду, мы тут к каждому подход искать не собираемся. Чтобы никаких истерик тут нам не устраивали!”.

Это воспоминание отрезвляет, когда я забираю младшую – веселую, с ворохом рисунков, всю с ног до головы в песке. А потом приходит старшая, бросает рюкзак и рассказывает о том, как они сегодня спорили на истории или хохотали на Танахе (!). Я вижу, что они абсолютно, абсолютно свободны, и это, если честно, перевешивает все.

Источник:"РеЛевант"

Мнение авторов публикаций может не совпадать с мнением редакции сайта