Шаббат — день страны и людей

Здесь, в кибуце Эйн-Геди, Шаббат чувствуется и больше, и меньше, чем в городе… Меньше — потому что нет опустевших улиц. Больше — потому что здесь-то и видишь его изнутри. Огромные семьи едят, пьют красное вино, поют песни — и дети подходят за благословлением к отцу: нагибают голову, он целует их в лоб, они склоняются к его руке. До ночи не утихает смех и пение. А утром назавтра вновь поют, играют в мяч или занимаются йогой.

Это то, что можно делать в Шаббат. Можно общаться, можно расслабляться. Можно есть — и сколько же еды израильтяне поглощают в Шаббат! (Израильтяне шутят: “У нас два национальных вида спорта: еда и бег”). Бегают, кстати, много — и утром, и вечером толпами.

Есть в Шаббат можно — готовить нельзя. Еда подогревается автоматически (прежде хозяйки держали ее в печи сутками: отсюда нотка своеобразия еврейской кухни местечек). Завтраки в субботних гостиницах подаются холодными. В Шаббат не ходят автобусы, такси (кроме тех, где водители — арабы) тоже. На своей машине ездить можно: только не по ортодоксальным иудейским районам. Магазины за редчайшим исключением (преимущественно сувенирные и арабские лавочки) не работают, многие кафе тоже. Кофе вам предложат лишь растворимый: все машины, включая кофейную, с вечера пятницы до вечера субботы бездействуют, а гостиничные лифты останавливаются на каждом этаже, открывают двери, терпеливо стоят, поджидая посетителей, а потом закрываются и едут. Этот церемониал продолжается на каждом этаже. Если живешь на втором или третьем — забавно, а если на седьмом или двенадцатом — утомительно.

Шаббат — сутки, когда в Израиле замирает бурная общественная и рабочая жизнь и начинается не менее бурная личная. Самые что ни на есть шаббатные дела — изучать Тору, ходить в синагогу, затем в гости к родственникам и (!) исполнять супружеские обязанности.

Главное: нельзя работать. А работа может быть самая разная. Так, ортодоксы считают, что в Шаббат нельзя выполнять 39 видов работ. Среди них — очень странные. Например, ряд раввинов настаивает, что в Шаббат нельзя вынимать муху из супа, уж не говоря о том, чтобы включать или выключать бытовые приборы. Важнее всего запрет зажигать огонь (потому в преддверии Шаббата возжигают свечи — и они горят весь Шаббат) и отходить на большое расстояние от дома.

Если ты в вечернем городе, то улицы менее заполнены, чем обычно: можно встретить еврейское семейство: — мама, папа в шляпе, трое детишек — шествующее от одной бабушки к другой; можно увидеть в кафе громадные семьи с патриархами-прадедами во главе и детишками, ползающими по полу и перебирающимися с одних колен на другие; можно встретить стайки молодежи — они исповедуют шаббатные заповеди не очень строго. Но главное, что трогает в Шаббат, скажем, в Иерусалиме, — это пение и свет свечей из открытых окон. Идешь одиноким странником — и остро, и сладко тоскуешь о доме — о своем, белорусском.

Этот день — странный для нашего сознания — обладает глубоким смыслом для евреев: и тем, что декларируется, и тем, что умалчивается, и тем, что даже не осознается. Эти сутки незаметно для людей скрепляют народ воедино: Шабат — день страны, день веры, день нации, день семьи — и все это одновременно. Оттого и страна, и нация, и вера, и семья незаметно переливаются друг в друга. Это не раздельные понятия, а части одного целого. Мне не хватает подобного дня в Беларуси: может, он объединил бы наши разрозненные группы — хотя бы раз в неделю, как незаметно объединяет группы в Израиле? Беда в том, что традицию не выдумаешь. Традиция выпочковывается столетиями. Чем бы заменить Шаббат?

Лирическое отступление о знакомстве моей мамы с пророком и отношении к пожилым людям

Вспоминаю шаббатную историю, рассказанную моей мамой.

Когда она была в Израиле в турпоездке, то несколько дней провела в курортном городке Нетания. Субботним вечером она решила поплавать в ночном море. Надела платье на купальник, взяла ключ от номера и пошла к морю. Искупалась, надела платье на мокрое тело и собралась было в отель, но растерялась: все улицы похожи, темно, не найти. Представляю ощущение немолодой женщины, заблудившейся на ночной улице чужого и в этот час уже пустого городка. Внезапно подъехало такси. Водитель, арабский юный красавец, спросил на ломаном русском: “Куда тебе ехать?”. Мама попыталась объяснить, что у нее нет денег, он досадливо махнул рукой: “Садись”. Мама предлагала вынести ему денег из отеля — он отказался. “Как тебя зовут?” — спросила она. “Исайя”, — ответил он. Вероятно, араб-христианин, иначе был бы “Иса”. “Пророк?” — спросила она. Он улыбнулся и уехал. Так моя мама повстречалась с пророком.

Почтение к старости и забота о пожилых людях свойственна всей стране. Старость не считается в ней “четвертым (а значит, последним — и излишним) возрастом”. Я говорю не только о доброжелательном отношении к пожилым людям: когда весь тренажерный зал терпеливо ждет, когда девяностолетний старец зашнурует кроссовки и встанет на беговую дорожку, а молодой тренер спрашивает: “Абба (отец), тебе помочь?”. Я говорю о той полноценности пожилого возраста, что и не снилась нашим мудрецам. И давненько я не видела столько красивых немолодых женщин и доброжелательных немолодых мужчин.

Вспоминаю, как 85-летнего свекра лечили в минской больнице. Не буду об условиях — это отдельная песня. Лечили нормально по нашим представлениям. Но запомнилась фраза врача: “Ваш дедушка — тихий, бесхлопотный, лежит себе, как зайчик”. Вот-вот. Дедушки и бабушки обязаны быть тихими бесхлопотными “зайчиками”, не осложняющими нашу жизнь. Таков уж подход. Их жалобы воспринимаются как капризы старости, хотя молодые жалуются не меньше. Их слабость воспринимается как неотъемлемая черта старости — а часто речь идет об излечимой болезни…

“Что вы хотите — возраст” — такова наша мантра…

В Израиле по отношению к пожилым не употребляются столь принятые у нас слова “бабушка” и “дедушка”: все-таки “отец” — это нечто другое, оно указывает не на преклонный возраст, а на старшинство и родство. А вообще их называют людьми элегантного возраста, а после 80-ти — золотого возраста. На самом деле слова очень много значат. Слово диктует отношение. “Бабушка” и “дедушка” — те, у кого смерть не за горами, те, что в платочке и ушанке, еле ползают по обледенелым мостовым. Человек золотого возраста — личность, вызывающая уважение.

Стариков в Израиле много в связи с большой продолжительностью жизни и хорошей медициной. Не скажу, что быть пожилым человеком здесь — рай, особенно если ты приехал сюда не в молодости и не сумел заработать приличное пособие. Но даже и минимальное пособие, к которому добавляются “накопительные” деньги за то время, что ты отработал в стране, хоть и невелико, но не унизительно мало, как наши пенсии. Плюс к нему полагается доплата за аренду квартиры.

Да, жить надо экономно, но пожилые люди умудряются не только выживать на свою пенсию, но и съездить раз или два в год за границу. А уж если ты прожил в Израиле много лет и имеешь детей и внуков, которые тебя поддерживают, золотой возраст — отнюдь не проклятье. Это просто другой род счастья. Пожилые израильтяне не сидят дома, они сохраняют социальную активность: их можно увидеть в музеях, на экскурсиях, за границей (вплоть до Китая) — даже если передвигаются они в колясках. Они живут, радуются, любят, имеют хобби: от вышивания до дайвинга.

Если же появляется такая необходимость, к пожилому человеку приставляют социального работника, который и по дому поможет, и поесть приготовит, и продукты принесет, и составит компанию на прогулке. В больницах не отмахиваются от человека старше 70 лет. Во многом тут помогает страховка и профилактика. С 45 лет каждые три месяца человек должен сдавать анализы: чтобы он не забыл об этом, ему приходит на дом посылочка с направлениями на анализы, а также с заботливо упакованными баночками для мочи и кала. Он идет в лабораторию — и если обнаруживаются неполадки, то вступает в ход страховка: человека лечат консервативно или оперативно, невзирая на возраст и не боясь показателя “смертности” в больнице.

Не секрет: частенько наши врачи не берутся за лечение букета заболеваний, будучи уверенными в том, что возрастные изменения невозможно исправить. В Израиле операции назначаются исходя из показаний и противопоказаний к лечению, а вовсе не возраста пациента. Потому пожилым пациентам проводятся сложнейшие хирургические операции — пересадка сердца, почек, операции на сосудах, уж не говоря об ортопедических. Возможно, поэтому средняя продолжительность жизни в Израиле — одна из самых высоких в мире. По данным ВОЗ, мужчины живут в среднем 80,5 года, женщины — до 84 лет. Это “в среднем”, господа. И большинство из них в 80 чувствует себя так, как большинство из нас — в 60.

То, что не делает для людей золотого возраста государство — делает общество. Вот рассказ израильтянки Ирины.

“У нас постоянно критикуют отношение государства к старикам. Может быть, поэтому относятся к ним с большим вниманием. Конечно, хотелось бы, чтобы часов ухода за больными и одинокими было больше и чтобы пенсии были повыше. Немного из жизни обычной: клуб для пожилых есть в каждом районе, я уж не говорю о кибуцных и мошавных, но и в каждом городском районе. В соцотделах муниципалитетов есть соцработники по работе с пожилыми. Есть система домов для престарелых, разные они эти дома, есть очень дорогие, есть социальные, есть для вполне самостоятельных и здоровых, есть для лежачих, больных, немощных. И совсем из недавнего, вот вчера сделала больше 300 звонков, приглашала на праздник Пурим. Автобус, программа, угощение бесплатно, для тех, кто Спасшиеся в Катастрофе. Люди очень старенькие, но поговорить хотели все, рассказать, как у них и что, про детей, про метапелет (это работник по уходу), про здоровье, про то, что мужа уже нет больше года…”.

Волонтерская миссия друга моей дочери Андрея — помощь старенькой семейной паре, пережившей Холокост.

Комментарий Анны: “Безусловно, пожилых людей уважают. Общественные структуры относятся очень внимательно, так как знают, что, если будет жалоба от пенсионера, особенно выжившего в Холокосте, ее будут рассматривать на самом высоком уровне. Да и пенсионеры здесь закаленные жизнью, уверенные в себе, если что — могут заставить себя уважать”.

А вот что рассказывает Владимир: “Отношение — по примеру моих родителей, отцу 92 года, маме 90, могу сказать — очень бережное. Не без бюрократических проволочек, но все проблемы легко решаются одним телефонным звонком. Пять месяцев назад отец сломал шейку бедра, после операции долго лежал в восстановительном центре, и все за счет больничной кассы, теперь к нему на дом приходят и физиотерапевт, и врач, и медсестра (за анализами) …То же самое могу сказать про родителей жены, которые на 10 лет моложе моих. Но многое, конечно, зависит от окружения — врачей, соцработников и т.д”. Ответом на это был рассказ соотечественника, как его престарелому отцу с той же бедой отказались делать операцию — и спустя полгода он умер.

А вот несколько фактов и наблюдений — уже от меня лично.

Подруги в возрасте за пятьдесят пять легко находят себе мужей. Они вовсе не чувствуют себя отжившим материалом: в Израиле нет нашего бездумного культа молодости.

Родственница шестидесяти шести лет, бабушка семи внуков, уже долгие годы имеет “бойфренда”: теперь ему 80. Это красивый, умный, интеллектуальный и сильный человек. Назвать его стариком язык не повернется.

Его двоюродный брат-американец, после 80-ти потерявший жену, по переписке влюбился в женщину-израильтянку несколькими годами младше. Теперь они живут на две страны: полгода в США, полгода в Израиле. Сейчас ему 92 года, и он ежедневно проплывает кролем несколько километров.

И нигде в мире я не видела столько пожилых пар, которые идут по улице в обнимку или за руку. Это не кажется странным — кажется прекрасным. Вокруг них аура счастья, растворяющаяся в воздухе и оберегающая Израиль не меньше, чем солдаты боевых частей.

Когда пять лет назад я впервые ехала в Израиль, приятель сказал: “Страна хорошая. Веселая и не чужая”. Разумеется, он говорил не о тех, в ком полноводно течет горячая левантийская кровь — или хотя бы ее толика: Израиль — просто не чужая страна. Людьми своими не чужая. Особенно для белорусов. Ведь многих счастливых израильских семей не было бы, не спасай наши бабушки и дедушки их бабушек и дедушек от нацистов в годы Второй мировой войны.

Источник: "Новости TUT.BY"

Мнение авторов публикаций может не совпадать с мнением редакции сайта