Год назад (плюс-минус пара месяцев) мы с приятелем Львом Мадорским, жителем Германии, провели около двух десятков бесед насчет израильского бытия. Лев выступал в роли интервьюера — генерировал вопросы, а я по мере сил отвечал. На днях я неожиданно получил комментарий знакомого блогера Альберта Шамеса к самой первой статье цикла: жаль, что вы не договорили. Хотя бы на темы, которые давно уже лежат на поверхности. Например, о нашей правящей и несменяемой элите, которая замерла в состоянии застоя и что-либо менять в пережившей себя системе даже не собирается, ибо они — ее дети и берегут, как заботливую мать.

Я подумал: “И правда! Такой вопрос у нас как-то не возникал”.

Что ж, попробую ответить Альберту.

Хотелось бы, правда, для начала уточнить, а что Альберт понимает под нашей элитой, правящей и несменяемой?

Предположу, что он имеет в виду слой высшего политического и государственного руководства — как выборного, так и назначаемого согласно законам страны.

Хотя, быть может, он включает в это число и представителей слоев, неформально (и, как правило, безответственно) влияющих на принятие государственных решений и совокупно образующих то, что сейчас принято называть “гражданским обществом”. В их число, как мне представляется, входят СМИ, профсоюзы, общественные организации “неполитического” характера — вроде бы по интересам. И тому подобные. Среди них-то как раз и водится немало самоопределивших себя истинной правящей элитой.

По своему политическому устройству Государство Израиль — парламентская республика со всеобщим избирательным правом. А такое устройство как раз обеспечивает сменяемость высших руководителей.

Только на моей памяти за последние два с небольшим десятка лет сменились шесть премьеров. Т. е. средняя их “наработка на отказ” (термин надежников) составила всего 3,5 года, что вполне соответствует нормативу демократических конституций, чаще всего ограничивающих одну каденцию 4-5 годами. Количество каденций для одного премьера у нас, правда, законом не ограничено. Из шести “моих” премьеров, принадлежавших к разным политическим лагерям, больше всех каденций — четыре — народ Израиля прямо или опосредствованно отдал Б. Нетаниягу. При этом в нашей стране, в отличие от многих, по крайней мере, в мою бытность ни разу не было серьезного повода сомневаться в достаточной чистоте избирательного процесса.

Нынешняя каденция Нетаниягу — третья подряд, и он непрерывно восьмой год при высшей власти. Столько же, сколько Рейган, Обама, Буш-мл., Клинтон…

А дальше? Максимум через три года — очередные выборы…

А средняя продолжительность каденции высшего законодательного органа — Кнессета — на моей памяти, еще короче — около трех лет. Я ходил на парламентские выборы 7 раз.

Что же касается необходимой, как в известном одесском анекдоте, смены мебели и работниц соответствующего труда, то после каждых выборов она очень даже заметна: вспомните, как изменились составы Кнессета и правительства в 1996 году, 1999-м!

Или хотя бы сравните нынешние Кнессет и правительство с теми, что были буквально год назад. Разве это — те же самые коалиция и оппозиция? Хотя, на первый взгляд, сложены из практически тех же блоков, но в иной конфигурации. Наглядно, надеюсь?

Другое дело — судебная ветвь нашей власти, по определению — консервативная, мало изменяемая, что определено логикой ее функционирования и законодательством.

Считается, что структура и деятельность судебной ветви нашей власти мало соответствуют принципам демократического управления, прежде всего, из-за узурпации ею части функций власти законодательной. В результате наши законодатели по сути лишь проштамповывают тексты законов, уже неформально одобренные судебной властью, нередко ее Высшим судом. Либо законы попросту не рождаются. А депутаты Кнессета при всем при том исполняют лишь роль статистов, какими бы шумными перепалками и страстями не сопровождались обсуждения ими законов.

Ясное дело, что законотворчество должно сопровождаться высококвалифицированной юридической экспертизой, иначе депутаты — люди “из народа”, каковы бы ни были их образование и жизненный опыт, могут своим коллективным творчеством такого “наколбасить”!

Но эта экспертиза не должна выходить за совещательные рамки, она может и должна предлагать законодателям грамотные юридически варианты решений и формулировок. Однако право, как поступать с этими рекомендациями, все-таки суверенно именно для законодателей. А так называемый “активизм” нашей судебной власти должен превратиться в экспонат свалки истории.

Кроме того, следовало бы законодательно обеспечить прохождение дел по инстанциям судов исключительно согласно судебной иерархии. Совершенно недопустимо, когда ряд разбирательств, прежде всего, связанных с текущей политикой, начинается сразу на верхнем этаже, куда вход другого рода истцам, действующим в установленном порядке, практически наглухо закрыт.

Но пока что мы говорили о легитимных органах власти, об их устройстве и “отдельных недостатках”, мешающих демократическому управлению в обществе. Причем, устройству, худо-бедно корректируемому и предусматривающему смену элит.

Вместе с тем, как побочный результат антифеодальной борьбы в Европе, начавшейся лет триста назад и уже века полтора как в целом одержавшей победу, в 20 в. получили развитие антидемократические анархистские движения. В частности, к концу прошлого века они породили идею так называемого неформального “гражданского общества”, чья деятельность, направленная как противовес демократическому государству, практически никак не регламентирована, но чья реальная власть нередко откровенно довлеет над демократической структурой государственного управления.

Демократическое руководство страны в результате выглядит каким-то заложником: шофером или пилотом, пытающимся под дулом захватившего его террориста, под непрерывные окрики и оплеухи, добраться хоть куда-нибудь, не разбившись. И кому придет в голову требовать от такого бедолаги-водилы четкого следования заданному маршруту? Да и есть ли он, этот маршрут?..

Вообще, анархический нарост на демократической государственной традиции, стремясь ее максимально подавить, все более запутывает понимание обществом опасности в современных условиях как анархических идей, так и действий. Например, внедрением неоязыческой религии “прав человека”. Или подменой понятий, даже просто терминов, из области структуры современного общества и власти, их взаимодействия.

Это вообще большой, тяжелый и неоднозначный вопрос, громоздящийся над целью настоящей статьи и требующий отдельного обсуждения.

Скажу о другом. Пока я все это писал, появились две хорошие, на мой взгляд, статьи моих коллег и, надеюсь, друзей, А. Непомнящего “Подсадные в культуре" и Ю. Моор-Мурадова "Есть замена Нетаниягу".

В них на конкретных примерах израильской жизни показана борьба израильских неоанархистов с государством. Не скажу, чтобы я с авторами был “на все сто” согласен, но они облегчили мою работу, сократив эту статью на несколько страниц. При условии, что вы их статьи прочтете.

Я просто добавлю, можно сказать, на правах комментатора, такой пример.

В любом цивилизованном демократическом государстве вопросы безопасности и внешних сношений являются суверенной прерогативой власти. Никаким внегосударственным “народным” инициативам, тем более, организациям, действиям в этих сферах нет и быть не может законного места. Разве что государству понадобится помощь, экспертиза, связи отдельных граждан, их объединений для проведения государственной политики и “под колпаком” государства. И совершенно однозначно — любая антихудожественная самодеятельность вне этого “колпака” — не что иное, как узурпация власти и государственная измена. А вовсе не свободомыслие.

Вы хотите превратить свои мудрые и оригинальные идеи в практику? Ради Бога! Передайте их действующей партии, на ваш вкус, ибо у нас широчайший их спектр: только прошедших электоральный барьер — с дюжину! И еще вдвое больше зарегистрированных в установленном порядке аутсайдеров!

Либо создайте свою. Ведь это же так просто. Помните партию Давида Кона?

А потом — вперед, на нормативное завоевание высшей власти, вхождение в правительство и, уже крутя там демократический руль, направляйте движения к вашим идеалам! Только так!

Хотя никто не мешает вам на уровне курилки обсуждать любые свои идеи. Даже книги писать про это. Но издавать их на коммерческой основе. Ой, скажете, как же? А где взять читателей? Иврит — не английский, не китайский, не русский. А перевод нынче дорог. И гениальная авторская аура может потеряться. А тут еще Минпрос исключает наши шедевры мировой belle lettre из школьных программ? Это ж какая потеря принудчитателей? Да какое сокращение поля зомбирования детей свободомыслием?

Что сказать? Не очень большой лоялист государству А. Пушкин, не будь он прожженным картежником, вполне мог бы прожить на коммерческие доходы от издания своих произведений. Так, по крайней мере, считали исследователи его жизни. Лев Толстой столько напахал пером, что на старости лет находился в перманентном конфликте с женой, Софьей Андреевной, которая в деньгах толк понимала…

Помните, Е. Шварц в одной из пьес задал недоуменный королевский вопрос: “Зачем поэту корова?”

А вот доить коров заморских, продвигая антиизраильские внешнеполитические инициативы в разных юдофобских женевах, это дело, вообще-то говоря, подсудное.

Если, конечно, захотите вы, граждане! Им тирцу!

Как любят поговаривать в наших верхах: “Нельзя допустить, чтобы отдельные граждане брали власть в свои руки”! Но это должно касается не только фермеров с программистами, но и “инженеров человеческих душ”. Да и нужна ли вообще такая инженерия?

Источник: "Израиль. Реперы бытия"

Мнение авторов публикаций может не совпадать с мнением редакции сайта