x
channel 9
Автор: Юрий Моор-Мурадов Фото: 9 Канал

Я бы в шоферы пошел, пусть меня научат

Какой же он замечательный, русский язык: написал "научат" — и не нужно уточнять, кто именно.

Я это вот к чему. Моя дражайшая супруга наконец-то решила получить права. Надоело ей просить меня отвезти ее то туда, то сюда.

Она энергично взялась за дело, за две недели выучила правила дорожного движения и с первого раза сдала "теорию".

Нашла по рекомендации друзей хорошего инструктора и начала готовиться к "практике", экзамену на вождение. Месяца через три она мне говорит:

— Я уже взяла много уроков, как ты думаешь, можно идти на экзамен?

— Не знаю, а что говорит твой инструктор?

— Он считает, что еще рано. Но я хочу знать и твое мнение. Поезжай со мной на один урок.

— Хорошо.

45 минут я просидел на заднем сиденье учебной машины, не проронив ни слова. Во-первых, на таком условии мне разрешили присутствовать, во-вторых, я был в шоке. На этом своем 26-м уроке моя жена вела себя так, будто в первый раз оказалась за рулем! Она не замечала светофоры, не обращала внимания на дорожные знаки, не могла сама выбрать полосу, по которой ехать, неверно поворачивала направо, никак не могла повернуть налево. Инструктору приходилось все ей подсказывать, поправлять, предупреждать.

Прежде чем продолжить, я обязан сказать: супруга моя — женщина толковая, руководит крупным отделом в аудиторской конторе, смогла быстро освоить язык и разобраться в сложнейшей израильской бухгалтерии. Нашим домом она управляет — мечта любого мужчины.

Домашние пытались ее утешить: "Всем так же трудно, никто не идет на "тест" после законного числа уроков (28), тебе повезет, если сдашь с третьего раза. А вообще готовься сдавать четыре-пять раз…"

И я ее подбадривал, а сам ломал голову: почему взятые уроки не пошли ей впрок? В конце концов пришел к выводу, что виноват тут инструктор. Я не сомневаюсь, что учителя вождения в Израиле очень опытные, знающие специалисты. И этот наш — тоже профессионал, выучил уже легион новых водителей. Может, у него одна и та же методика для всех учеников, а люди же разные…

Если б я учил Светлану — уже через месяц погнал бы ее сдавать "тест". Но в Израиле закон категорически запрещает людям без соответствующей лицензии обучать других вождению. А я человек законопослушный, хотя в данном случае закон этот, как бы выразиться помягче… совершенно несправедливый.

Инструктору нет никакого интереса быстро научить — ведь тогда он заработает мало денег, поскольку оплата почасовая. И опять же: не хочу никого обвинять, но факты — упрямая вещь. Люди платят огромные деньги, а законодатель не достигает поставленной цели: уменьшить число автоаварий.

Я понял, что такими темпами моя жена получит права года через полтора, а то и два, затратив уйму денег на уроки. Жена в глубоком унынии. Что же делать?

И я решил действовать. Я сказал ей: закон запрещает мне учить тебя вождению, но он не запрещает тебе обучать вождению меня, водителя с многолетним стажем.

И с того дня при каждой совместной поездке жена брала на себя роль учителя самого бестолкового на свете начинающего водителя, коим отныне был я. Она должна была учить меня всему, с самого начала. Не забыть пристегнуть ремень безопасности, посмотреть в зеркала заднего вида, перевести рычаг на задний ход, повернуть руль вправо или влево, чтобы выехать из ряда стоящих машин.

Во время езды она перечисляла мне все попадавшиеся нам дорожные знаки, указывала на все светофоры, на перекрестке показывала, какой светофор — для нас, говорила, по какой полосе ехать, в какой момент можно уже безопасно въезжать в дорожный круг, что делать, если впереди на нашей полосе остановилась машина… Каждый раз, когда она что-то упускала, я объявлял: "Упс, я совершил аварию! Я сменил полосу, не включив поворотник, не заметил знака "стоп", повернул, не пропустив встречную машину…" (Разумеется, я все это выполнял, но без ее подсказки).

После первой такой поездки жена взмолилась: "Я не успеваю заметить все — и знаки, и светофоры, и пешеходов, и разметку на дороге! Нормальный человек не может видеть все!"

"Без паники", — отреагировал я, и в тот же вечер мы скачали на ее смартфон старинную игру, в которой нужно собирать в корзину яйца, которые несут куры. Отличная тренировка для тех, кто хочет развить в себе способность держать все под контролем и быстро реагировать. "Отныне во время поездки в автобусе ты не будешь больше высчитывать в уме, сколько будет НДС с такого-то и такого-то дохода после очередного решения Минфина, а будешь играть".

Сначала она назвала эту игру "дебильной" — яйца падают отовсюду и одновременно, и успеть подхватить каждое невозможно. Через неделю заметила, зевая, что ей скучно — игра "слишком медленная".

Прошло полмесяца с начала "уроков" — и я с удовлетворением отметил, что ее реакция заметно улучшилась: она почти ничего не пропускает, замечает даже кошку, которая собирается перейти дорогу. И вообще стала уверенней в себе. Разумеется, параллельно она продолжала брать уроки у настоящего инструктора.

Когда число официальных уроков приблизилось к полусотне, мы решили, что она уже может пойти на экзамен. Учитель выразил сомнение: "Рано еще". Видимо, он рассчитывал на 80 уроков. Но жена упорствовала. Учитель предупредил: "В случае провала следующий экзамен тебе разрешат только через три месяца — там большие очереди". Не страшно, пусть будет через три месяца.

Инструктор сдался, записал ее на "тест". Накануне этого исторического события мы с ней еще раз покружили по районам вокруг здания транспортного управления. Я снова с радостью отметил, что она ничего не упускает.

И вот назавтра я получаю от нее эсэмэску: "Прошла! С первого раза!" А я ни минуты и не сомневался. Зато в шок впали наши родственники и друзья, которым это удалось только со второго, третьего, а то и четвертого раза.

Каков пафос этого моего абсолютно правдивого рассказа? Может, пора уже в Израиле, по примеру некоторых других стран, разрешить простым смертным обучать вождению своих родственников? Хотя бы только тем, у кого не очень много нарушений?

Кстати, есть побочный эффект от этих наших занятий: после "уроков", полученных мной от жены, несколько изменилось и мое поведение на дороге. Я постоянно держу обе руки на "баранке", никогда не меняю полосу, не подав сигнала, не занимаю без надобности левую полосу, останавливаюсь перед переходом, к которому только приближается пешеход, и выполняю другие мелкие правила, которыми водители с большим стажем обычно пренебрегают…

На иврите статья опубликована здесь


***

Бумеранг

Мой старательный читатель Гирш Бортман, прочтя предыдущую статью "Телефонное право — израильская версия", тут же надел латы, схватил в одну руку длинное копье, в другую — тяжелый меч, и пошел сражаться со мной. Он пишет: "Права сто процентов председатель Верховного суда Мирьям Наор, которая сказала…" — и так далее.

Алло, Гирш, это хорошо, что вы такой воинственный, только вы бросились совершенно в другую сторону, там никого и ничего нет, даже ветряных мельниц. Прочтите мою статью еще раз — она не против сказанных председателем Верховного суда прекрасных слов о независимости суда, не против слов о том, что судья подчиняется только закону. Статья обвиняет госпожу Мирьям Наор в лицемерии, в трусости. Я задаюсь вопросом, почему она молчала 4 года назад, когда пресса грубо вмешалась и сорвала назначение в ВС иерусалимского окружного судью Дрори.

И пока вы в своих доспехах будете медленно разворачиваться, подумайте вот о чем: та моя статья — не кукиш в кармане, который никто не увидит. В отличие от многих русскопишущих витий, я публикую свои статьи и на иврите, на том языке, который знает и объект моей критики.

Читатель Семен спрашивает: "Неужели в царской России люди так счастливо жили, что не надо было строй менять?"

Нет, конечно. Если этот вопрос вас действительно волнует, найдите в Сети цитируемую мной статью "Ставать тебе поводырем", там все сказано. И что тогда было плохого, и как нужно было менять. Одного не оспорить: при всех своих недостатках царская власть не была кровожадной, царь не губил миллионами своих подданных.

Владимир "Антиконтров" (это же не ваша фамилия? Поэтому позволил себе взять в кавычки) встрепенулся, прочтя у меня фразу: "За хорошую пьесу Минкультуры СССР (и УзССР) давали 4000 рублей" и задает сразу кучу вопросов:

1. А сколько давали за плохую пьесу?
2. Кто определял качество пьесы?
3. Сколько приходилось отстегивать определяльщику?

Владимир, зачем вам все это знать? Той страны давно уже нет, тех прейскурантов тоже. Или вы исторический труд пишете? Отвечу на этот раз, но больше не напрягайте меня.

При каждом министерстве культуры была репертуарная коллегия, представленные пьесы читали члены этой коллегии, а также внештатные рецензенты. Одним из таких рецензентов в 1980-х был я. Мне поручали рукописи "проблемных" авторов. Помню, одному отказали, он пошел жаловаться министру. Другому отказали — он написал жалобу сразу Михаилу Горбачеву (который тогда еще не был генсеком), третий автор сам был большим шишкой. После таких жалоб рецензию заказывали мне, я разбирал текст основательно, оценки давал убедительные.

Тексты на оценку всегда были анонимными: рецензенту имя автора не сообщалось (значит, мне никто ничего не "отстегивал"). Всего в те годы я прочел пьес 20, все забраковал — кроме одной, которую рекомендовал к постановке. Потом мне сказали, что это была пьеса Дины Рубиной.

Сам я в качестве драматурга в репертуарный отдел не обращался, поскольку был еще один канал: если театр берет пьесу, то репертуарная коллегия платила автору без своей оценки. (То есть, я тоже не "отстегивал").

Да, ваш первый вопрос. Была градация пьес. Высшая ставка была 4 тысячи, вторая — три с небольшим, третья (если память мне не изменяет) — две с половиной.

Кто-то посетовал, что я отвечаю не на все камменты. Я готов ответить каждому — но вы представляете, сколько места это займет на сайте и сколько времени придется потратить мне! А кроме того, на многие ваши вопросы есть ответ в самой статье, просто читать нужно внимательнее. Или я уже писал об этом в прежних статьях — лень повторяться. Но я читаю все ваши замечания.

authorАвтор: Юрий Моор-Мурадов

Писатель, журналист.
comments powered by HyperComments