Как я отношусь к нынешней инициативе украинской Рады легализовать проституцию, всем, кто когда-либо читал меня, догадаться несложно. С моей точки зрения, легализация проституции — это, по сути, легализация садистического насилия, превращающего человека в вещь, лишенную телесной субъективности. И если кто-то говорит, что таков выбор многочисленных проституток, который нужно уважить, то это сродни утверждению, что людей, склонных к самоистязанию и саморазрушению, нужно за умеренную плату отдавать в распоряжение тех, кто в силу садистических наклонностей испытывает потребность истязать ближних, и превратить все это в легальный и прозрачный бизнес. На все эти темы я уже писал и не имею намерения вступать в очередной срач по этому поводу.

Но интересно, что данная инициатива в Украине смыкается с другим активно продвигаемым там законопроектом, также касающемся женской телесности, а именно — законопроектом о запрете абортов. И Украина здесь отнюдь не исключение, а наоборот — скорее правило. В Венгрии, например, наблюдается та же тенденция. Последовательное движение в сторону полной легализации проституции на протяжении последних десяти лет (вплоть до включения доходов от проституции в официальный расчет ВВП) сопровождается все большим ужесточением запретов в отношении абортов. Аналогичным образом дело обстоит и в Польше. Из всех стран, где запрещены аборты, в одной лишь Северной Ирландии проституция также криминализирована. И это проявляется не только на уровне стран, но, по моему наблюдению, и на уровне отдельно взятых людей (мужчин, разумеется).

Мне довелось участвовать в очень многих дискуссиях на подобные темы и, если не считать либертарианцев различных мастей, в принципе не приемлющих какую бы то ни было криминализацию и пенитенциарную систему, абсолютное большинство ярых поборников легализации проституции оказывались столь же ярыми противниками абортов. Причем в первом случае основным аргументом было то, что никто не вправе препятствовать женщине распорядиться собственным телом, и если она желает превратить свое тело в товар на потребу алчущих секса мужчин — то это ее священное право.

А вот когда речь заходит об абортах, то риторика кардинально меняется, и о праве женщины распоряжаться собственным телом забывается моментально. И что интересно, никакого когнитивного диссонанса это у людей не вызывает.

Несмотря на такую кажущуюся противоречивость аргументации, общий знаменатель здесь один — рассмотрение женщины как объекта, как функции, не имеющей самостоятельной ценности. И если кто-либо декларативно отстаивает необходимость легализации проституции и вместе с тем яростно требует запрета на аборты, то это служит явным признаком глубоко укорененной мизогинии.

А в случае государства, где одновременно дают о себе знать две вышеозначенные законодательные тенденции, можно с уверенностью утверждать, что с положением женщин и гендерным насилием в этом государстве ситуация — кранты. И для меня лично это одна из главных причин, заставляющих относиться с чрезвычайно резкой неприязнью к нынешнему украинскому режиму (или демократически избранному правительству, как хотите). И это вне всякой связи с фактом российского вторжения в Украину.

Источник: "РеЛевант"

Мнение авторов публикаций может не совпадать с мнением редакции сайта