x
channel 9
Автор: Александр Казарновский Фото: 9 Канал

Последняя жертва

Я стоял на перекрестке Тапуах, ловил “тремп”, то бишь попутку. Время было крутое — 2003 год, разгар так называемой “интифады Аль-Акса”. Теракты происходили чуть ли не каждый день, а камни и бутылки с зажигательной смесью летели в наши машины только так. Рядом со мной стояли двое пацанов лет по четырнадцати, оба с пейсиками и в застиранных кипах. Во всем их облике, вернее, прикиде чувствовалось аристократическое пренебрежение к одежде, характерное для поселенцев. Стояли ребята немного поодаль, причем выражение лиц у них было заговорщицкое, как у младшеклассников, задумавших очередную шкоду.

Из-за угла вывернулся самосвал с белым номером Палестинской автономии. И тут оба ринулись к нему, у каждого в руке по булыжнику. Ближайшего я треснул снизу по руке, камень взлетел вверх и упал у наших ног. Второй вздрогнул и послал орудие возмездия куда-то в сторону. Мы сцепились, правда, исключительно на словесном уровне. Отбивая мою атаку и даже переходя в контрнаступление, мальчики возопили:

— А они...

Далее последовал длинный перечень арабских преступлений, начиная с убийства раввинов Либермана и Герлинга (да отмстит Вс-вышний их кровь!) и заканчивая взрывами самоубийц у дискотеки “Дольфи” и в гостинице “Парк” с десятками погибших.

Я возразил, что не все такие. Не подействовало. Рассказал о том, как во время ливня вместе с моим раввином мы застряли посреди арабской деревни, как залило радиатор, как наши родные бойцы ЦАХАЛа проезжали мимо, не обращая внимания на наши призывы о помощи, а выручил местный житель — остановился и помог выкачать воду. Не подействовало. Рассказал о том, как арабка-медсестра бегала по больнице в поисках каких-нибудь фруктов для меня, потому что необходимое лекарство нельзя было принимать натощак, а я, по случаю Девятого ава, едой не запасся. Не подействовало. И не могло подействовать. Потому что любой человек (даже еврей) всего лишь человек, а ненависть ВСЕГДА вызывает ответную ненависть. Между прочим, арабская ненависть постоянно подпитывается из неистощимых источников европейского антисемитизма и подстрекательства со стороны наших доморощенных борцов с оккупацией. У последних другая крайность — оправдание террористов и ненависть ко всем, кто этому террору сопротивляется, от шхемского араба, сотрудничавшего с нашими, которого, во время его выступления по израильскому телевидению, осыпал проклятиями и криками “Предатель” позвонивший в студию дебил из Рамат-Гана, и до офицера, застрелившего одного из разбушевавшихся камнеметателей, за что на него подали в суд правозащитники из “Бецелема”.

Левацкая ненависть к своим просто омерзительна, но и в ненависти к чужим со стороны многих “правых” ничего хорошего нет. Существуют ли люди, не только лишенные чувства ненависти, но и пытающиеся изгнать ненависть из нашего мира? Конечно же, существуют, и в большом количестве!

Во-первых, это мои друзья Меир и Аня Антопольские. В левизне их и спьяну не заподозришь. Аня много лет возглавляет общество “Место встречи”, которое организует поездки по Иудеи и Самарии, пытается (и небезуспешно!) внедрить в сознание тысяч людей, что Эрец Исраэль — от края и до края! — это наша земля и мы на ней не оккупанты, а хозяева. Меир и вовсе “ультра” — он возглавляет “русскую” часть программы восхождений на Храмовую гору. Естественно, сами они — поселенцы, живут в ишуве Нокдим. Правые, поселенцы, в общем, расисты расистами! При этом, последние пару лет Аня устраивает встречи русскоязычных израильтян с палестинскими арабами, готовыми к диалогу с поселенцами, а Меир, унаследовавший от убитого пять лет назад Ицхака Имаса титул “сталкера Храмовой горы” все время подчеркивает в своих статьях, что не только у нас есть права на Храмовую гору, что арабы в этом смысле являются нашими партнерами и совладельцами Святыни...

Сегодня мне повезло. Я присутствовал на встрече Меира и Анечки с Антуаном Сака, одним из основателей “Шорашим Джудур”, общества по укреплению связей между арабами и поселенцами.

Но сначала немного о Месте встречи — недаром же и организация так называется, и вообще, его, как известно, изменить нельзя. Мы находимся рядом с перекрестком Гуш Эцион, где разбит парк “Оз Вегаон” в память о троих ребятах, погибших неподалеку отсюда от рук террористов летом прошлого года.

А на другой стороне перекрестка, на частной ферме, предоставленной в распоряжение амуты “Шорашим Джудур” одною арабской семьей, происходят встречи между поселенцами и арабами. Символично, что именно из того района, где ненависть между народами достигла высшей точки, и начинается преодоление этой ненависти.

Сидишь под навесом, с чашечкой вкуснейшего кофе, с Иудейских гор дует приятный ветерок, о ноги твои трется очаровательный хозяйский щеночек — блаженство! Сама обстановка как бы говорит: “Зачем ненавидеть друг друга, когда мир так прекрасен?!”

Антуан придерживается той же точки зрения. Он родился в 1984 году в христианской семье. Семья всю жизнь занималась туристическим бизнесом, к которому и он с юных лет приобщился. При этом с евреями работали рука об руку — гиды, водители зачастую были сефарды. Блюда любили одни и те же, обычаи зачастую были похожи, арабский был в ходу не меньше, чем иврит. Вот тогда, мальчиком, и ощутил Антуан, насколько близки ему эти люди, и ощущение это сохранил навсегда. Первую интифаду, которая началась, когда ему было четыре года, он помнит смутно. Помнит нарисованные на стенах палестинские флаги, помнит джип напротив дома, помнит слезоточивый газ и резиновые пули. Антуан очень болезненно воспринимал эту войну. Она для него означала — “свои против своих”.

В сентябре 1993 году был заключен договор в Осло. Девятилетний Антуан был счастлив — мир приходит на Святую землю! Вокруг царила эйфория. Когда в 1994-95 году из Бет-Лехема уходили израильские войска, население их забрасывало оливковыми ветвями и осыпала рисом. Так же оно встречало появившиеся вскоре совместные арабо-еврейские патрули...

А я в первую очередь вспоминаю дикий всплеск террора сразу же после подписания договора Осло. Я вспоминаю еврейскую кровь, льющуюся рекой, чуть ли не каждый день взрывающиеся автобусы и наше глубокое убеждение, что это — единственная реакция “двоюродных братьев” на этот договор. Оказывается, не единственная....

Началась вторая интифада, и все надежды на мир пошли прахом. Ненависть зашкаливала. Попытки Антуана убедить окружающих в необходимости как-то нормализовать отношения с израильтянами привели к тому, что его стали называть “мутабе” — ругательное слово на арабском, которое в переводе звучит примерно как “нормализатор”. В восемнадцать лет Антуан поступил в дженинский университет. Оказался в эпицентре военных действий. Увидеть труп на тротуаре по дороге на занятия было обычным делом. Ну и чекпосты — унижения, насилие...

Случилось и самому Антуану “попасть под раздачу”. Патрульный на чекпосту приставил к его виску автомат и потребовал: “Скажи, что ты сукин сын”. “Нет, — ответил Антуан, — этого я не скажу даже под угрозой смерти”. “Я уверен, что ты бросал камни”, — объявил солдат и ударил его по лицу. “Знаешь, — ответил Антуан, — к счастью, я встречал и других израильтян. А вот мой брат — увы! — только таких, как ты. Как удержать его, чтобы от не пошел в террористы?”

Что я могу сказать? Как-то видел я нечто подобное на нашем блокпосту. Да и бывшие ученики, служившие в Самарии мне рассказывали — увы! — без осуждения. Короче, бабы из “Махсом вотч”, конечно, стервы, но... но не все так просто.

Антуан стал сотрудничать не с “Махсом вотч”, а с другой левой организацией — One Voice, базирующейся в США. (Мерзкая, надо сказать, шарашка, откровенно антиизраильская. Но на словах — за мир). Он и его друзья устанавливали контакты между общинами. Проводили совместные мероприятия, общие лагеря организовывали. Лозунг был: “Чтобы сделать будущее, надо отрезать прошлое”. Подразумевалось, что евреи должны забыть хевронский и прочие погромы, а арабы — Дер Ясин и Кафр Касем. И — начинаем с нуля. А как? Устраивались игры в переговоры, на которых евреи выступали от имени палестинской автономии, а арабы — от имени Израиля. Обмен ролями шел весьма успешно. Но вечером, за пивом, все вставало на свои места — евреев вновь начинали заботить проблемы безопасности, а арабы возвращались к своим пылким чаяниям о грядущем национальном величии.

Короче, вышел наш Антуан из этой организации, понял он, что нельзя прошлое сбрасывать со счетов. “Общины ведь не возникли из воздуха”, — говорит он.

Организация “Шорашим — Джудур”, что на иврите и на арабском означает одно и то же — “Корни”, существует два года. Антуан, как и другие ее основатели считают, что понять друг друга невозможно, не поняв истоков культуры друг друга. Поэтому при встречах, которые проходят на этой ферме и в других подобных местах, обсуждаются любые вопросы, запретных тем нет. Очень важны дискуссии на религиозные темы, важно понимание того, что значит — быть евреем, христианином, мусульманином и как это связано с Землей Израиля.

Кроме этого, “Шорашим — Джудур” создает совместные палестинско-израильские проекты. Например, палестинско-еврейский детский кружок фотографии, в который Аня и Меир водили своих детей в этом году.

Мы слушаем Антуана, а тем временем, в продолжение всей беседы, приходят и уходят поселенцы, широкоплечие, с пейсами, с могучими бородами. А где же арабы? Задаю этот вопрос Антуану. “Приходят, приходят, — успокаивает он, и поселенцы согласно кивают головами. — Особенно жители деревень, которые находятся вблизи поселений. Они куда более открыты для контактов, чем горожане".

Аня оживляется. Выясняет, может ли Антуан посодействовать в организации экскурсий на территорию, контролируемую властями Автономии. “Мы ведь хотим привозить людей не только в еврейские поселения, но и в арабские деревни!” Конечно же, Антуан поможет.

Аня (мечтательно): "Быть может, отсюда, с того взаимопонимания, которое здесь удастся установить, и начнется путь к настоящему миру!"

Антуан об этом тоже мечтает. Пока же многие из его сородичей называют его коллаборационистом, а власти, как палестинские, так и израильские, демонстрируют полное отсутствие восторга по поводу новоявленных миротворцев.

К беседе присоединяется еще один из руководителей проекта Шауль Джудельман, поселенец в огромной кипе, с длинными пейсами и в традиционных полотняных штанах.

“Враг палестинцев не Израиль, — говорит он. — Враг палестинцев — страх перед Израилем”. “Совершенно верно, — подхватывает Антуан. — Задача не в политическом решении, а в преодолении страха. Проблема не в том, где делать границы, а как жить вместе. Политические решения бессильны, и договор Осло — тому пример. До Осло ситуация была не идеальной, но после заключения договора стала намного хуже. А все почему? Какие-то группы населения между собой договариваются за счет других, а те маргинализируются. Так произошло с библейским еврейством, так произошло с жителями лагерей для беженцев. Они остались за бортом. Так мира не добиться. Модель мира создается именно здесь, на этом пятачке, где встречаются три главные религии”.

Дай-то Б-г! Не очень верится в победу здравого смысла, когда одного из основателей проекта в его городе называют коллаборационистом, а другой в своем поселении, по его собственным словам, часто наталкивается на скепсис. А с другой стороны, какие-то перемены к лучшему происходят. Так, по рассказам тех, чьи дети сейчас служат в армии, безобразия на блокпостах, подобные тем, что Антуан описывал в своем рассказе, сейчас невозможны — следят и карают. И другие подвижки бывают. Недаром, сюда недавно приезжали украинцы учиться как решать национальные проблемы.

Главное, попытка решать эти проблемы, отбросив политику, выглядит, как строительство дома, начиная с крыши. Но может, это только так выглядит. Может, политика это и есть крыша, которую постоянно срывает, а ребята правильно взялись за дело? Может, с этой вот бегущей на ферму между камнями тропинки и начинается тот путь, что приведет к окончанию этой бесконечной войны, последней жертвой которой станет не еврей, не араб, а ненависть.

Знаете, есть такой тост: “Выпьем за успех безнадежного дела”. Так выпьем же!


Источник


Мнение авторов публикаций может не совпадать с мнением редакции сайта

Автор: Александр Казарновский

Александр Казарновский москвич, с 1993 года живет в Израиле, в поселке Элон-Море возле Шхема. Часто печатается в различных израильских газетах, а также за пределами страны.
comments powered by HyperComments