После заключения соглашения между Ираном и шестью великими державами об ограничениях иранской ядерной программы и постепенном снятии санкций Конгресс США в течение 60 дней должен рассмотреть и одобрить это соглашение. Если Конгресс отвергнет его, то президент может наложить вето на решение Конгресса, и тогда понадобится специальное большинство, чтобы отклонить вето.

Ирану предоставлено время для свертывания своей ядерной программы, а затем с него будут поэтапно сняты международные санкции. Американские санкции, наложенные решением Конгресса США, будут оставаться до тех пор, пока не сложится более благоприятный политический климат, однако эти санкции обязательны только для США. Другие участники соглашений уже возобновили контакты с Ираном. Ожидается, что Совет Безопасности ООН снимет санкции, наложенные на Иран.

Минималистская и осторожная дипломатическая стратегия президента Обамы вызывала столько критики: в Сирии, Ливии, в Йемене, в отношении "Арабской весны", российско-украинского конфликта, Китая, "перезагрузки" отношений с Россией и т.д. Однако американцы смогли добиться успеха с иранцами благодаря ей. Сам президент как-то сформулировал свой принцип: "главное, не наделать глупостей".

Это совсем не похоже на традиционную дипломатию президентов США, стремящуюся к глобальным всеобъемлющим решениям. Провалилась дипломатия Билла Клинтона, предлагавшая Ирану широкую комплексную программу разрядки, как провалились и его широковещательная программа израильско-палестинского урегулирования.

Джордж Буш (младший), правда, сделал для палестинского дела больше, чем все президенты-демократы вместе взятые с 1967 года. Однако и его политика разрушения иранского режима провалилась вместе с амбициозными планами демократизации Ближнего Востока, придуманными в кабинетах неоконсервативных теоретиков. Американская дипломатия до сих пор не оправилась от волюнтаризма бушевского правления. Обама со своей политикой малых дел преуспел куда больше в создании сурового и эффективного режима международных санкций и в заключении соглашения.

Есть, правда, еще одна стратегия, предлагаемая противниками соглашения, не имеющими настоящих альтернатив — это стратегия "тащить и не пущать", продолжать санкции неопределенное время, — по примеру той, которую проводит Израиль в отношении оккупированной Палестины и особенно находящейся в блокаде Газы. Однако понятно, что 79-миллионный Иран — это не Газа. Да и продолжать санкции бесконечно тоже не получится. По оценкам американских экспертов, если бы США сорвали переговоры по достижению соглашений, то режим международных санкций распался бы. Оставались бы американские санкции, но с ними Иран научился жить в течение почти четырех десятилетий после исламской революции.

Времена сейчас тяжелые, экономика на спаде, а Иран — последняя крупная и богатая страна, не затронутая глобализацией. Американские компании с завистью взирают на немецких, французских и британских коллег, собирающихся наладить контакты с Ираном. Распадется международный режим санкций и в случае, если Конгрессу удастся провалить соглашение. Ситуация в мире изменилась, и вряд ли Китай и Россия поддержат в Совбезе новые санкции против Ирана, как они помогли США в прошлый раз. Да и сомнительно, что Индия, Япония и Южная Корея, зависящие от иранской нефти, тоже поддержат эти санкции.

В результате срыва соглашения положение будет еще хуже, потому что санкции отменят, а Иран получит свободу в своих ядерных планах.

По оценкам американской разведки, Ирану сегодня достаточно двух-четырех месяцев, чтобы наладить производство ядерного оружия. Независимые эксперты считают, что Тегеран вряд ли рискнет еще больше настроить против себя международное сообщество, но им и не нужно ядерное оружие. Сама возможность обзавестись ядерным арсеналом многократно усиливает устрашающую силу Ирана и делает остальные проблемы еще более серьезными. Эксперты сходятся и на том, что военного решения проблем с Ираном не существует. Руководитель ЦРУ при Буше Майкл Хейден заявил, что нападение на Иран не только запустит цепь непредвиденных катастрофических событий, но и "мы добьемся того, что хотели предотвратить, и подтолкнем Иран к решению обзавестись ядерным оружием".

На пресс-конференции, с которой Белый Дом начал кампанию "продажи" соглашения американской публике, Обама обозначил, что соглашение достигнуто только по ограничению ядерной программы Ирана. Все остальные проблемы — от поддержки Ираном различных движений и организаций, считающихся в Америке террористическими, и до гуманитарных вопросов освобождения американских граждан, находящихся в иранских тюрьмах — не обсуждались. По поводу последнего Обама сказал, что не хотел давать иранцам козырей в их игре.

"Я ненавижу реальность, — говорил Вуди Ален. — А реальность, к великому моему сожалению, пока единственное место, где на обед дают добрую порцию стейка".

Происходящее вокруг соглашения опровергает американскую пословицу "Эмоции — это не факты". Генри Киссинджер писал, что противники соглашения предложили ему список материалов для прочтения, чтобы он изменил свое мнение и перестал его поддерживать. "Я прочел их. И мне стало ясней, чем раньше, что аргументы противников — вовсе не аргументы. Народ находит их потому, что им не нравится соглашение, потому, что они не любят Иран, соглашение дает Ирану какие-то выгоды. Разумеется, это природа дипломатии. Соглашение заключается с противником (иначе зачем нужны переговоры). И противник получает уступки в обмен, — иначе в чем смысл соглашения?"

Киссинджер еще пользуется огромным влиянием, но он остался в эпохе, когда ценили рациональные соображения. Сегодня политика как никогда раньше строится на иррациональности, на эмоциях, на "любишь — не любишь". Мощнейшее произраильское лобби и не консерваторы уже начали кампанию против соглашения. И в таких боях эмоции и перцепции куда важней конкретных фактов. Стороны не доверяли и продолжают не верить друг другу. Эксперты всегда предупреждали политиков от резких движений, потому что самая большая опасность вспышки новой большой войны на Ближнем Востоке заключалась в глубочайшем недоверии, куда большем, чем существовало даже между США и СССР в эпоху "Холодной войны". Рейган запустил в оборот услышанную им русскую пословицу "доверяй, но проверяй". Государственный секретарь США Джон Керри, приложивший много сил для заключения соглашения, перефразировал Рейгана: "не доверяй, а проверяй".

В 2005 году я написал одно из наиболее читаемых моих эссе "Мои друзья в Тегеране", обновленная версия которого вышла недавно в "Релеванте". Мои рецензенты сочли, что друзья — это гипотетический прием, но у меня действительно есть там несколько друзей студенческих лет, и наша дружба выдержала испытания различием позиций. Мои беседы с иранцами постоянно выявляли, что они не верят американцам. Когда американцы угрожали, то иранцы не верили в серьезность угроз. Не верили иранцы и в хорошие намерения, когда американцы делали миролюбивые заявления. И сейчас в Иране ситуация непростая: власть разделена между "ястребами" во главе с духовным лидером аятоллой Хоменеи и умеренными во главе с президентом и министром иностранных дел. По разным причинам духовному лидеру и "ястребам" не удалось превратить "иранский атом" в лозунг для поднятия патриотических сантиментов, как Путину удалось в деле с Крымом. Даже официальные опросы Иранского информационного агентства IRINN, никогда не отличавшиеся достоверностью, показывают, что 63% иранцев требовало от руководства уступок в ядерной программе ради снятия санкций.

Зато иранские правозащитники и противники режима постоянно выступают за снятие санкций. Постоянное состояние войны не дает им заниматься своей работой, и они считают, что именно санкции помогают исламистскому режиму оставаться у власти.

Впрочем, иранские мои знакомые передают и другую версию, которая сейчас гуляет по Ирану: что сама ядерная программа была не целью, а средством, чтобы пробить беспрецедентную экономическую блокаду.

И в Америке, и в Иране реальность многослойна, а скрытого куда больше, чем явного. Неверное прочтение намерений друг друга несколько раз чуть не довело до серьезных вспышек враждебных действий, да и охотников половить рыбку в мутном хаосе войны всегда хватало со всех сторон.

Для взаимного недоверия были серьезные причины. Иранцы постоянно пытались обмануть инспекции Международного Атомного Агентства. Сильно повредили взаимопониманию враждебные заявления иранских лидеров — "смерть Америке" и "смерть Израилю" (который в США вопрос внутренней, а не внешней политики). "Стереть Израиль с карты" президента Ирана Ахмадинеджада, — хоть это и перевели и истолковали неправильно. Он лишь цитировал основателя Исламской республики, что история сотрет Израиль с карты. Однако сам Ахмадинеджад оценил, сколько шума произвело его заявление, и никогда не пытался объяснить свои намерения или исправить перевод. Он явно ошибся, и его воинственные заявления принесли его стране и режиму куда больше вреда, чем пользы.

У американцев слова часто расходились с делом, — как с невыполненной угрозой нанести удар, если режим Асада применит химическое оружие. Во время правления Буша угрозы в отношении Ирана тоже никогда не реализовались, а разговоры политиков по поводу вооруженного вмешательства наткнулись на резкое сопротивление военных, понимавших, что без сухопутных операций ничего не выйдет.

"Компромисс сам по себе — весьма неприятная пилюля, — говорил Вуди Ален, — и не каждый готов ее проглотить".

Премьер-министр Биньямин Нетаниягу построил свою карьеру на холодной войне с Ираном и сопротивлении любым ядерным проектам. Он любит сравнивать себя с Черчиллем, предупреждавшим об опасности гитлеровского режима. Нетанигу уже 30 лет повторяет, что Иран вот-вот будет иметь ядерное оружие, не раз предсказывал, что соглашения с Ираном не получится. Эти неверные предсказания подрывали к нему доверие. Не добавили авторитета и угрозы действовать в одиночку.

Бывший министр финансов Израиля Яир Лапид заметил, что Нетаниягу больше похож не на Черчилля перед Второй мировой войной, а на Голду Меир после катастрофы Войны Судного дня. Однако шутит он на иврите, а по-английски полностью поддерживает своего премьера. У Нетаниягу есть не только американская, но и домашняя аудитория, напуганная иранской угрозой куда больше американцев. Сионистский политический класс почти единогласно поддержал Нетаниягу. Там не особо считаются с оценками экспертов из армии и спецслужб, полагающих, что можно спокойно жить и под иранской угрозой.

Нетаниягу лишь недавно выиграл демократические выборы, в немалой степени благодаря теме иранской угрозы. Хотя недавний пример Греции показывает, как мало стоит демократически выраженная поддержка народа маленькой страны, когда она идет вразрез с интересами больших и сильных.

"Если вы хотите, чтобы Бог рассмеялся, — говорил Вуди Ален, — расскажите ему о своих планах".

Официальная реакция Израиля пока еще определилась. По сообщению праворелигиозной израильской радиостанции "Аруц Шева", израильским дипломатам приказано не критиковать соглашения, поскольку Израилю предлагается денежная и военная помощь, призванные подсластить пилюлю. Хотя здесь может быть и другое объяснение — в последнее время скандальные и расистские заявления, посты и твиты израильских дипломатов, часто не профессионалов, а политических назначенцев, создали столько конфузов, что в таком ответственном для главы правительства деле им велели держать язык за зубами.

Сообщалось, что Обама предложил Нетаниягу модернизацию израильской армии. В прошлом американцы приберегали такое предложение как вознаграждение для достижения израильско-палестинского соглашения. Хотя израильтяне постоянно модернизируют свое вооружение, но основная материально-техническая часть там еще со времен последней модернизации после Войны Судного дня 1973 года, тоже оплаченной в большой мере американским налогоплательщиком. Последние войны в Газе и Ливане показали отсутствие современных средств защиты, устаревший транспортный парк и другие недостатки израильской армии. Хотя знакомый израильский отставник, занимающийся в США бизнесом по торговле боевыми средствами, говорит, что и военные эксперты тоже политики, и их экспертизе не чужды личные, престижные интересы, честь мундира и многие другие соображения.

"Осведомленные источники", близкие к израильскому правительству и произраильскому лобби в США, утверждают, что Израиль отвергает все предложения. Тем не менее Конгресс утвердил увеличение военной помощи Израилю на 50%, и вместо 30 миллиардов за 10 лет Израиль получит 45 миллиардов. Эта сумма далека от той, которая нужна на полное переоснащение.

Обама послал на Ближний Восток своего министра обороны США Эштона Картера. Картер посетит Израиль, где, вероятно, выслушает потоки недовольства и попробует договориться на том, что несогласия в данном вопросе нет, но надо оставаться союзниками. Затем Картер встретится с недовольными соглашением с Ираном саудовскими принцами и представителями эмиратов Залива. Здесь также огромное недоверие и вражда между Ираном, Саудовской Аравией и нефтяными княжествами в Заливе. Я как-то рассказывал, что там даже нет согласия насчет названия — Персидский или Арабский Залив.

Экстренный дипломатический тур министра обороны носит символический характер, — уже хотя бы потому, что пришелся на празднование окончания Рамадана, и там мало кто работает. В арабских странах это все равно что наносить официальный визит в Израиль на Песах, в Россию в период майских праздников, а в Америку — на Рождество.

"Человечество стоит на распутье между безысходным отчаянием и полным вымиранием, — говорил Вуди Ален. — Попросим же Господа, чтобы он даровал нам мудрость сделать правильный выбор".

Крупнейшая произраильская лоббистская организация AIPAC (Американско-израильский комитет общественных дел) отменил отпуска сотрудников, чтобы задействовать тех в борьбе против соглашения. "Это будет мать всех пиарных кампаний", — предсказывает израильский эксперт по иранским делам Меир Джавендафар. AIPAC считается то ли второй, то ли третьей по мощности лоббистской организацией в США. Подробней о лобби, и в частности о деятельности произраильского лобби, в моем материале "Как влияют на американскую политику".

Произраильское лобби — это не исключение, а интегральная часть американской системы лоббирования. Лоббисты финансируют избирательные кампании политиков, пишут им законы, а после выхода в отставку трудоустраивают в директоратах крупных корпораций или тоже лоббистами. Профессия лоббиста среди отставных американских законодателей и крупных чиновников так же распространена, как торговля оружием для отставных израильских военных.

Конгресс раскололся по партийной линии. Все республиканцы против соглашения, даже либертарианский кандидат в президенты сенатор Ренд Пол, высказывавшийся в прошлом за договоренности с Ираном. Демократы за своего президента. Такая политизация вредна для любого лоббирования. Если одна сторона — за, то другая будет всегда против.

Политизация в произраильском лоббировании достигла небывалого накала. В 2008, 2010 и 2012-м произраильские лоббисты работали на стороне Республиканской партии, и демократы не раз предупреждали их о том, что возможны последствия. Кандидат в президенты США Хиллари Клинтон, которая стороной обходила всё, что могло бы вызвать неудовольствие в Израиле, теперь категорически поддержала соглашение с Ираном и президента Обаму. Поддержала соглашение и руководитель фракции Демпартии в Палате представителей Нэнси Пелози, крекой рукой контролирующая депутатов. Так что всем демократам, которые пойдут против президента, придется несладко. Демократическая партия при Обаме и Пелози отличается крепкой коалиционной дисциплиной. Молчит и влиятельный еврейский сенатор от Нью-Йорка Чак Шумер. Будущий глава сенатской делегации Демпартии, "сенатор Уолл Стрита" в прошлом был среди громких защитников позиции израильского правительства.

После отмены Верховным Судом США ограничений на размеры политического спонсорства большие деньги стали играть беспрецедентную роль в политике. Деньги миллиардера Шелдона Сильвера нанесли ущерб в первую очередь самому еврейскому истеблишменту, который раньше посредничал между правительством Израиля и политическим истеблишментом США. Их влияние на дела сильно упало, и обозреватель Питер Бейнарт считает лидеров еврейских организаций США главной жертвой новой рыночной демократии, когда один доллар означает один голос, — у Эдельсона больше долларов, чем у них всех.

Второе ограничение лоббистской деятельности — это их узкий фокус на свою тему. Когда произраильские лоббисты пытались расширить сферу деятельности на другие сферы, то неизменно терпели поражение. Иранская проблема значит для Израиля очень много, но не является израильской проблемой. Здесь есть много других соображений, которые не важны в Иерусалиме, но играют важную роль при принятии решений в Вашингтоне. Правда, произраильское лобби довольно успешно контролировало продажу американского оружия на Ближний Восток и тщательно следила, чтобы дружественные США арабские режимы — Египет, Саудовская Аравия, Иордания и другие — не получали современного оружия, способного противостоять израильской армии. Интересно будет наблюдать, как в изменившейся ситуации поведет себя Израиль, когда встанет вопрос о продаже современного оружия в Саудовскую Аравию и страны Залива.

Другая лоббистская сила, — впрочем, тесно связанная с произраильским лобби — неоконсерваторы, продвигающие интересы Военно-промышленного комплекса США. Правда, в отличие от Израиля, ВПК обеспечивает себе заказы и доходы независимо от того, какова политика. Там заработают на войне, которая может начаться, если соглашение не будет достигнуто. Заработают там и на "борьбе за мир", когда придется снабжать оружием Израиль и арабские режимы, чувствующие угрозу со стороны Тегерана.

Генри Киссинджер как-то заметил, что в Израиле нет внешней политики, а вся политика здесь внутренняя.

Еще больше это верно по отношению к США. Корпоративные американские СМИ не интервьюируют британского премьер-министра, французского президента или министра иностранных дел Германии, направляющихся в Тегеран. Зато на экранах ТВ проходит череда республиканских политиков, никогда не бывавших за границей, если не считать пропагандистских туров в Израиль сенаторов из малозаселенных штатов и конгрессменов, представляющих дремучие сельские округа. Все они почти одинаковыми словами протестуют против соглашения с Ираном. Многие выступают по принципу "не читал, но осуждаю".

Проблема не только в лоббистах, но и в чувстве американской исключительности, как здесь называют свой национализм. Американцы воспитаны на империалистическом нарративе единственной и всемогущей сверхдержавы "лидера свободного мира". Многим, особенно правым, трудно признать, что американская мощь ограничена и зависит от доброй воли других стран. Вряд ли удалось добиться от Ирана больше уступок, тем более отступления по всем фронтам в Палестине, Ливане, Сирии и Ираке, и полной ликвидации ядерной промышленности, как того требовал Нетаниягу.

Республиканская партия и раньше всячески противилась инициативам Белого Дома, но сейчас Обама может действовать без оглядки на партийную политику. Он заботится о своем не таком уж богатом вкладе в историю. На внешнеполитическом фронте соглашение с Ираном и историческое установление отношений с Кубой являются важными достижениями его администрации.

Попытки срыва соглашения уводят в сторону от серьезной и конструктивной критики недостатков соглашения. В частности, по системе контроля, а еще больше — по созданию системы устрашения в случае, если иранцы снова попытаются жульничать. Советник Белого Дома и ветеран-дипломант Деннис Росс поддерживает соглашение. Он задает резонный вопрос: а если Иран будет нарушать, что мы сможем сделать? Он не ожидает крупных нарушений, но полагает, что иранцы могут преступать условия по мелочам, постоянно испытывая терпение другой стороны. Например, обогащать уран не до согласованных 3%, а до 5–6%. "Мать всех политических кампаний", без сомнения, отыграют с большим размахом. Однако среди серьезных наблюдателей мало кто верит, что в Конгрессе удастся сорвать соглашение, а тем более набрать необходимое большинство, чтобы перевесить президентское вето. Да и времени у противников соглашения не так много. На бензоколонках цены уже падают. Ожидается, что продажи иранской нефти собьют в Америке цену на бензин до двух долларов за галлон, а то и меньше. Тогда трудно представить себе серьезного политика, который осмелится поднять цены в эти тяжелые для большинства американцев времена, особенно в канун приближающегося года президентских выборов.

Источник

Мнение авторов публикаций может не совпадать с мнением редакции сайта