Кнессет большинством голосов утвердил новое правительство Нетаниягу, присягу принесли новые министры. Пройдемся по основным позициям.

Моше Яалон остался на посту главы оборонного ведомства. Сильван Шалом — министр внутренних дел. Ципи Хотовели стала заместителем министра иностранных дел; самим министром пока является Нетаниягу, но не исключено, что в будущем Хотовели станет главой МИДа.

Юваль Штайниц получил Министерство национальной инфраструктуры и энергии, плюс руководство Комиссией по атомной энергии и пост главного координатора по выработке стратегии противостояния иранской ядерной угрозе. Аелет Шакед — министр юстиции. Моше Кахлон — министр финансов.

Арье Дери — министр экономики, министр развития Негева и Галилеи. Зеэв Элькин — министр алии и абсорбции. Хаим Кац — министр социального обеспечения. Мири Регев — глава Минкультуры и Минспорта.

Попытаемся разобраться в ситуации; поможет нам в этом политолог и экономист Александр Этерман.

Владимир Рав-Цион: Александр, добрый вечер.

Александр Этерман: Добрый вечер.

Владимир Рав-Цион: Давайте начнем с оценки коалиции. 61 депутат и внутренние споры — насколько жизнеспособным и дееспособным является такой союз?

Александр Этерман: Вы знаете, глава правительства ответил на этот вопрос, хотя его даже не спрашивали. Помните, с чего он начал свое выступление в Кнессете, когда он представлял правительство? Он сказал, что это правительство — как бы "издержки жанра", издержки нашей порочной системы государственного управления, и призвал оппозицию ему помочь. Я ведь не выдумал ничего, правда?

Это правительство — это некая лукавая задумка. Можно думать, зачем оно придумано именно в таком виде, но это, в общем, самое удивительное, самое пародийное и самое "креативное" правительство в истории Израиля.

Почему "креативное": еще никогда не придумывалось к созданию правительства такое количество новых, иногда экзотических, министерств. Никогда такого не было — могу начать приводить примеры. Помните Министерство по достижению гендерного равенства?

Или, скажем, когда-то выдумали искусственное Министерство — вернее, звание министра, министерства не было — по вопросам разведки и стратегических угроз. Сейчас его разделили надвое: разведку отдали Министерству транспорта, а стратегические угрозы — Министерству абсорбции.

Я сейчас еще не перешел к вопросу о том, какие личности занимают всевозможные посты и насколько нарочно — как будто неподходящим образом — люди, сами по себе очень дельные, распределены по министерствам. Так что это удивительное правительство, это удивительные министерства, у него удивительный состав, и, наверное, работать оно будет удивительным образом.

Владимир Рав-Цион: Да, правительство — это отдельная тема. Ну а если говорить о коалиции и оппозиции, 61 голос против 59 — это же настолько шатко и нестабильно!

Александр Этерман: Это очень шатко, это нестабильно. Это может работать только в совершенно исключительных условиях и в ситуации, когда, знаете, есть очень большая мотивация у коалиции работать вместе — как это было, скажем, у Рабина в свое время.

Ситуация, при которой очень и очень разнородные элементы в коалиции и когда задачи — скажем, у главы правительства и, наверное, у верхушки "Ликуда" и у второй по силе личности в правительстве, министра финансов Кахлона — совершенно разные, — очень сомнительно, достаточно ли иметь 61 голос. Тем более что если вправду затевать экономические, финансовые, банковские и иные реформы, то я боюсь, что в самой коалиции найдутся несогласные — и что тогда?

Владимир Рав-Цион: Теперь правительство, двадцать министров. Возникает ощущение, что Нетаниягу было жизненно необходимо увеличить количество министров. Иначе не раздать ему все обещанные посты и не ублажить всех его поддержавших.

Александр Этерман: Да вы знаете... 20, во-первых — это мало. Это малое количество министров. Но зато посмотрите, сколько у нас министров с двумя или тремя назначениями.

Я слышал своими ушами, как говорит Ярив Левин — человек очень способный сам по себе: "Вызывает меня глава правительства и дает мне пост министра туризма, ну, я обрадовался. Вызывает меня во второй раз и говорит: ты знаешь, ты будешь еще и министром по связям между правительством и Кнессетом". Чрезвычайно важный, кстати, пост — или, как минимум, очень важная работа в нынешних коалиционных условиях. "Ну, я обрадовался".

"Потом он меня в третий раз вызывает и говорит: ты знаешь, это все пустяки. У тебя будет еще наиважнейшее сейчас Министерство полиции" — да еще не просто важнейшее, а ровно сейчас, когда в течение двух-трех недель надо поменять все руководство полиции, включая генерального инспектора полиции — "но ты знаешь, этот пост у тебя, видимо, будет временно".

Это лукаво. В чем в чем, а в наличии опыта вы Нетаниягу не откажете. Но вот так просто — так не делают, это очень интересно. Не надо только рассказывать, что все проблемы были в том, что не согласился взять этот пост Гилад Эрдан — человек, победивший на праймериз в "Ликуде" — и Нетаниягу держит этот пост вот так для него в запасе.

Тогда Нетаниягу этот пост оставил бы себе и назначил бы замминистра по делам полиции — то, что называется "внутренней безопасности". Кстати, у него есть прекрасный кандидат — помните, Ави Дихтер, который был уже на этой должности, человек пожилой — его можно было назначить замминистра, и все было бы замечательно. Нет, он назначает молодого, амбициозного Ярива Левина — временно. Потрясающе.

Я уже не говорю о том, как удивительно начинают сочетаться посты. Когда Мири Регев — человека дальше от культуры, чем она, трудно себе представить — попадает в министры культуры, и первое, что она говорит: "Ну что, понадобится вводить цензуру — введу". Это она кому — Амосу Озу угрожает? Просто смешно.

Но есть более обидные вещи. Нашим главным дипломатом становится чрезвычайно одаренный человек, Ципи Хотовели. Всем хороша, но, вы понимаете, ее точка зрения на центральные вопросы израильского бытия отличается от точки зрения премьер-министра и всех предыдущих премьер-министров Израиля гораздо больше, чем, скажем, точка зрения Нетаниягу отличается от точки зрения Герцога.

Ну и что делать будем в таком случае? У нее чисто мессианистический взгляд на вещи, и люди на Западе, которые, скажем, Либермана не очень любили, уже прямо пишут там, на министерском уровне — "мы уже тоскуем по Либерману". А есть и другие, не менее интересные примеры, есть просто поразительные несоответствия. Ну, Дани Данон в качестве министра по делам космоса — это "хорошо"...

Владимир Рав-Цион: А Бени Бегин и Офир Акунис, министры без портфелей — они зачем нужны? Для зарплат? Вроде бы лишних денег в госказне нет.

Александр Этерман: Хороший вопрос. Скажем, я могу себе представить, что, допустим, Акунис будет делать что-то полезное в Министерстве главы правительства. Может быть, это временное явление — тут есть комбинации. Но Бени Бегин, который хорошо на восьмом десятке — как уже было сказано, это министр без портфеля по делам "ничего". Для чего это нужно? Чтобы ввести его в качестве наблюдателя в кабинет по безопасности?

Вместе с тем, — ну совершенно гениальный же человек, Зеэв Элькин — можно было бы самое интересное употребление ему найти. Его назначают министром абсорбции — в момент, когда абсорбция не является жизненно важной проблемой — и добавляют пост министра по стратегическим угрозам, оторванный у другого фиктивного министерства. Поймите, это же уже "Монти Пайтон". Это потрясающе, это политическая сатира, а не политика.

Нет никакого сомнения в том, что Нетаниягу не собирается всерьез работать с этим правительством. Правильный вопрос, над которым политические аналитики ломают голову — а что же он собирается делать? Но точно не работать.

• Сколько продержится новое правительство Нетаниягу? ОПРОС

И вспомните еще, что фактически экономическое и финансовое хозяйство отдано кому? Отдано Кахлону, не имеющему никакого опыта и имеющему революционные планы и задачи. Страшно интересно.

Ну и добавлю последний пример. У нас есть совершенно выдающийся человек, зовут Арье Дери, с непростой личной историей. Он просто идеальный министр внутренних дел, он был им когда-то, он последние 15 лет рвался снова к этому посту.

Этот пост разрывают на куски и, по существу, отнимают, назначая его министром на тот пост, который занимал раньше такой замечательный человек, как Беннет, понимающий в этом деле — соединенный пост министра экономики и министра по делам промышленности и торговли. Тогда там еще поблизости был портфель социального обеспечения.

Значит, этот пост — большой экономический пост, единственный свободный после Кахлона — отдают Дери, который в этом ничего не понимает и которому это неинтересно. Поразительным образом используются люди, которые могли быть хороши на одном месте — та же Мири Регев рвалась быть министром соцобеспечения, она в этом понимает — нет, ее назначают министром культуры, а у нее, знаете... Очень хочется достать пистолет при одном названии — ну что делать будем?

Владимир Рав-Цион: Меня смущает, например, что пост министра экономики Нетаниягу отдал бывшему заключенному, отсидевшему за мошенничество.

Александр Этерман: А, вот что вас смущает? Скажите, а вас не смущает то обстоятельство, что пост министра строительства отдают Йоаву Галанту — человеку, который потерял пост начальника генерального штаба за грубейшие нарушения в области строительства, присвоения земли, в общем — все нарушения, какие только возможны в этой области?

Были большие сомнения по поводу того, может ли он вообще быть министром. Правда, уголовного дела ему удалось избежать. Но назначить его ровно министром строительства — это анекдот. Подождите — его еще съедят, как только он вступит в должность. Многие ждут с нетерпением.

Владимир Рав-Цион: И это меня тоже смущает. Какое-то политическое кумовство получается. Тот же Дери, коалиционный друг Нетаниягу — отдадим ему Минэкономики...

Александр Этерман: Вы знаете, Дери не нужно это министерство. Это министерство — в общем, из него много чего не выдоишь, оно занимается прежде всего экономической регуляцией — вещью, которой раньше пренебрегали. Помните, когда-то Бейлин это министерство пытался ликвидировать.

Оно снова возникло, когда стало ясно, что уровень государственного вмешательства в экономику во всем мире — особенно после начала текущего или завершившегося недавно кризиса — резко возрос. Итак, вопросы о лицензиях, вопросы о налогообложении — это все то, что Дери совершенно не близко.

Дери интересуют реальные живые проекты и живые люди. Кроме того, ему всегда интересно кому-то помочь, что-то продвинуть, кому-то что-то подбросить. Это министерство абсолютно без таких вот "зубов", без "пряников", которые можно раздавать — плюс он действительно в этом ничего не понимает. Зачем ему это? И зачем нам с вами все это?

Владимир Рав-Цион: Ну хорошо, в свете всего сказанного — каково будущее этого правительства? Среди прочего, с этим связано и будущее государства.

Александр Этерман: Я про будущее государства не знаю, а вот насчет правительства — оно в значительной степени в руках главы правительства. Глава правительства явно имеет какие-то планы. То ли он надеется ввести все-таки туда кого-то из оппозиции — кого-то поближе к центру — то ли у него какие-то гораздо более интересные планы.

Помните, главная задача на эту каденцию — не что-нибудь там, не мирные переговоры, не экономика, — а реформа системы управления страной, реформа власти. Он ясно сознает, что он не может с 61 мандатом — да еще сомнительным, да еще когда там ультрарелигиозные, которые не всякую реформу поддержат — с этим справиться.

Очень вероятна какая-то сложная комбинация, рокировка, упирающаяся в то, перед чем устоять нельзя. Великий соблазн — меняем систему управления страной. Для этого нужно какое-то иное правительство, может быть, даже на паритетной основе, не знаю только с кем. Создается ощущение, что у Нетаниягу есть планы, он эти планы будет проводить, и нынешний состав правительства создан для каких-то комбинаций, но никак не для работы.

Владимир Рав-Цион: Видимо, теперь, помимо всего прочего, Нетаниягу следует заручиться поддержкой кого-то из оппозиции. Ну, или оппозиции переманить на свою сторону кого-то из коалиции. Как вы считаете, кто в оппозиции может стать "перебежчиком"?

Александр Этерман: Вы знаете, перебежчиками не рождаются — перебежчиками становятся. Можно представить себе ситуацию, при которой предложения, которые сделает Нетаниягу, станут неотразимыми. Ну например, если бы он предложил нетривиальный ход в плане продвижения мирного процесса, — собственно, то, что он когда-то продекларировал в Бар-Илане, — он получил бы на следующий день всю оппозицию, кроме арабских партий и МЕРЕЦ, к себе в карман.

Если он предложит какую-то очень нетривиальную гражданскую реформу — опять же, он заручится поддержкой оппозиции или большей ее части очень легко. Проблема в том, как он может получить поддержку оппозиции, не проводя радикальных реформ и не предлагая чего-то неотразимого и интересного.

Трудно себе такое представить, но создается ощущение, что Нетаниягу действительно задумывается о том, как провести что-то вроде реформы власти. И тогда, кстати, первым, кто его поддержит, — придется поддержать, — будет НДИ, будет Авигдор Либерман, который тоже, в принципе, ставит на эту лошадь уже много лет.

Владимир Рав-Цион: Ну а среди членов коалиции есть обиженные, которые могут перейти в оппозицию?

Александр Этерман: Смотрите, у нас есть один обиженный — да еще такой большой обиженный, что дальше некуда. В принципе, после того, как из Кнессета ушел — тоже по причине обид — Гидеон Саар, у нас остался Гилад Эрдан. Гилад Эрдан — обиженный, настолько обиженный, что Нетаниягу на самом деле не знает, что делать.

Нетаниягу сохранил за собой еще три министерских поста, помимо своего поста главы правительства, не потому, что он не мог их раздать. Одна из причин — а не удастся ли создать какую-нибудь комбинацию, которая задобрит Эрдана? А Эрдана задобрить не так просто, у него тоже свои планы.

Но ведь это еще далеко не все. Фактически любое действие Нетаниягу породит проблемы внутри "Ликуда", там остались недовольные — вспомним того же Ави Дихтера, который был обижен "Ликудом" в свое время, случайно попал в Кнессет — ну, Нетаниягу его привел туда, добыв 30 мандатов. Ну и что дальше будет?

Ну и на самом-то деле это все цветочки, потому как у нас есть Кахлон, первое же столкновение с которым может оказаться для правительства роковым. И у нас есть Беннет с компанией, которые находятся в очень непростом положении, и, скажем, любое не очень удачное действие — допустим, Аелет Шакед, тоже уникальный совершенно пример на посту министра юстиции — может оказаться для коалиции роковым.

Нетаниягу прекрасно знает, что в таком виде коалиция очень мало жизнеспособна, но, скорее всего, это его устраивает, и интересно будет узнать почему.

Владимир Рав-Цион: Александр Этерман, большое спасибо.

Александр Этерман: Всего доброго.