Успешные общества заняты делом. Они создают технологии, блага для населения, не тратят, а приумножают собственный человеческий капитал. Который является для них ценнейшим ресурсом, к сожалению — лениво возобновляемым, а потому воистину драгоценным. Они не продают, как правило, невозобновляемые ресурсы, а реализуют продукцию хай-тека, не сокращая общественное достояние.

Но это — путь долгий и не всем понятный. Вот если продавать природные ресурсы, то можно купить оружие и попытаться перепрыгнуть прямо в современный мир, прихватив с собой туда любезное сердцу феодальное устройство. Этот путь чаще всего — война.

"Для войны нужны всего три вещи: деньги, деньги и еще раз деньги". Деньги можно заработать, взять в долг в банке или у "соратников по борьбе", отнять силой или выклянчить на "благое дело".

У денег есть пренеприятное свойство заканчиваться, причем до достижения целей войны. Заработать во время войны много не удаётся, банки не безразмерны, "соратники" изменчивы, отнимать вроде больше не у кого, да и "на благое дело" могут не дать.

Что делать в таком случае?

Лучше всего, когда закончатся деньги и не на что пополнять арсеналы, разойтись по домам праздновать победу (как это принято на Востоке, любой результат можно объявить "Великой Победой").

Для Израиля такой результат невозможен. Враги у Израиля не исчезают, не уходят на "зимние квартиры" отдыхать — меняются названия стран, союзов, движений, но неизменно одно: всегда есть кто-то, кто ещё не навоевался, и арсеналы у него оказываются полны.

Мы живем в мире, где против евреев ведется война

Война может выглядеть по-разному. Совсем не обязательно, что "гремя огнём, сверкая блеском стали, пойдут машины в яростный поход". Всё может быть очень тихо.

Острие войны может быть направлено (и чаще всего именно так и есть) против кровеносной системы страны — против её экономики, а тем самым против всех граждан. Это — экономическая война "на истощение".

Оксфордский словарь английского языка определяет экономическую войну как "экономическую стратегию на основе использования мер, из которых первичный эффект состоит в ослаблении экономики другого государства".

Экономика вполне логично является объектом атаки, именно она — тот материальный фактор, что определяет ход и исход войны в целом. Так было всегда — в мировых и локальных войнах, от борьбы за "Гроб господень" до войн против "сионистов и крестоносцев", во всех войнах в истории человеческой цивилизации.

Сегодня арабские армии потеряли надежду разбить ЦАХАЛ и "сбросить евреев в море" в бою, но не успокоились. Война идёт непрерывно. Восприятие войны как времени, когда стреляют — сильно устарело. Характер войны изменился. Но и стреляют, конечно, не без этого.

Какие цели преследует противник? Витиеватые арабские словеса оставим их политикам, попробуем разобраться сами.

Экономические аспекты операции "Несокрушимая скала"

Для начала некоторые данные: одна ракета "Железного Купола" — "Тамир" — стоит $20.000, непосредственно сам запуск ракеты вместе с ее стоимостью стоит уже $80.000 (сам комплекс стоит $50.000.000 за батарею), час лётного времени боевого вертолета — $5.000, час работы среднего БПЛА — $1.500, час работы боевого самолёта — $15.000. Не забудем про резервистов: средняя суточная стоимость призыва резервиста, по разным оценкам, составляет от 450 до 600 шекелей.

Всё это, кроме нарушенной жизни страны, обошлось по отчету Министерства финансов Израиля в 6,5 миллиарда шекелей (около $1.800.000.000).

— Это всё?

— Министерство финансов говорит, что всё.

Но, скорее всего, это не так.

После падения ВВП в 2012 году из-за операции в Газе "Облачный столп" начался рост, который прервался в 2014 году из-за операции "Несокрушимая скала" — ВВП уменьшился на 0,7%. В 2013 году ВВП составил 301 миллиард долларов, соответственно, потери в 2014 году можно оценить в 2,107 миллиарда долларов. Это понятно — предприятия юга страны не смогли собрать урожай, туристическая отрасль понесла огромные убытки.

Военные склады надо восполнять и тратить на это деньги, которые могли бы пойти на рост благосостояния населения. Заметно увеличился дефицит бюджета, который к концу июля 2014 года вырос почти в шесть раз по сравнению с июлем 2013 года.

Ничего не поделаешь — война.

По данным Всемирного банка, экономика Израиля развивается достаточно успешно, но война — всегда удар по экономике. Способность выдержать удар войны у неё измеряема и конечна.

"Что он Гекубе? Что ему Гекуба?", вернее, Квинт Фабий Максим

Квинт Фабий за 200 лет до н.э. должен был защитить Рим от Ганнибала. Сделать это было достаточно сложно — Ганнибал основательно побил римлян при Тицине и Треббии и совсем сокрушительно — при Тразименском озере. Квинта Фабия назначили спасать положение, и он повел войну, избегая прямых столкновений с Ганнибалом. То есть начал войну на истощение.

С поставленной задачей он справился, и те "дела давно минувших дней" вспоминаются сегодня, когда произносится вполне современный термин Fabian Strategy. Этим термином называется военная стратегия, где вместо ожесточенных боев и фронтальных нападений используют войну на истощение. Нужно отметить, что, кроме удара по экономике, эта стратегия нацелена и на подрыв боевого духа армии противника.

Для этой стратегии важно, чтобы применяющий её был уверен, что время на его стороне и что нет реальной альтернативной стратегии.

Похоже на ситуацию вокруг Израиля, не правда ли?

Война — это соревнование экономик неэкономическими методами

В схватке Англии с Германией, Австрией и Италией США подставили свое мощное экономическое плечо. В итоге 60% всего военного снаряжения, которое произвела антигитлеровская коалиция, было изготовлено в США. Ну, и соотношение по человеческим ресурсам было 4:1. Германия победить не могла ни при каких условиях, — если не рассматривать ядерные проекты, естественно.

Но война — она для всех война, для нас и для сектора Газа? Военные расходы против военных расходов?

— Это утверждение абсолютно неверно. Это в былые времена, когда воевало государство с государством, было примерно так, но не сейчас, вокруг Израиля.

У цивилизованных государств задачи схожие, их основная функция — обеспечение комфортного проживания своих граждан. Значит, когда закончилась война — "За работу, товарищи!", "За восстановление разрушенного хозяйства!", но если Израиль взялся за это, как обычно, то Газе зарабатывать на восстановление хозяйства не нужно. Там принцип другой. При чём здесь экономика, ущерб восполняется иначе.

Как восполняется ущерб от войны в секторе Газа?

Первый, важнейший способ — это слёзно попросить социально близких и далёких.

Если не дадут, то, как ни противно, придётся работать… Оставить военные забавы… Но дадут, дадут! Правда, меньше, чем пообещают, но ведь всё равно дадут!

Сразу после прекращения боевых действий "доноры палестинской администрации" стали совещаться и прикидывать, кто сколько даст. Запрос известен — палестинцы просят на восстановление разрушений в секторе Газа от 6 до 8 миллиардов долларов.

Вопрос не стоит — "дать / не дать", а только кто и сколько.

Так было всегда. С 1992 года по настоящее время Евросоюз, США, Израиль и Россия перекачали властям ПА около 15 миллиардов долларов. Ну, и ООН в стороне не останется. Генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун, посетивший сектор Газа осенью прошлого года, "был потрясен разрушениями" и призвал международное сообщество в кратчайшие сроки выделить деньги на восстановление нормальной жизни.

В таком подходе нет ничего нового. Во второй мировой войне гитлеровская Германия и Япония были разгромлены, но "план Маршалла" помог им подняться из руин.

— Похоже на ситуацию в Газе?

— Совсем не похоже. Германию и Японию восстанавливали после того, как суды над военными преступниками на Нюрнбергском и Токийском процессах гарантировали невозможность повторения произошедшего. А сегодня взгляд стал иным — в Газе те же лица, ХАМАС всё тот же, но за четыре с половиной тысячи ракет, выпущенных по израильским городам, он должен получить приз — деньги на восстановление, и срочно снова начать копать.

Террористические тоннели — дело недешёвое. Деньги на восстановление нужны. И эти деньги придут. Придут не только от Ирана или Катара, но и от тех, кто осуждает действия ХАМАСа, считает эту организацию террористической. И самое интересное, что деньги придут и от тех, кто считает Израиль "стратегическим союзником". В деле восстановления боевого потенциала ХАМАСа плечом к плечу встанут все, кто в остальных вопросах друг друга терпеть не может.

Естественно, что наибольшую поддержку намерены оказать арабские петрократии — миллиард долларов от Катара и полмиллиарда от Саудовской Аравии. Евросоюз выделяет 571 миллион, США — 212 миллионов. По 200 миллионов решили выделить Турция, Кувейт, Объединенные Арабские Эмираты и Япония. Германия, Франция, Британия и Италия выделили сущие копейки — всего в совокупности 170 миллионов долларов.

На таких условиях можно воевать бесконечно. Повоевал, пострелял по городским кварталам, получи миллиарды долларов на "восстановление". Просто и эффективно.

— А благополучие простых жителей Газы?

— А кого это волнует? Культура "калашникова", господа.

"Хизбалла" и её ракеты

В 2007 году произошло то, что позже назвали "Вторая ливанская война".

На тот момент основу огневой мощи "Хизбаллы" составляли, по разным оценкам, от 14 до 16 тысяч ракет разных типов. Насралла заявлял в Бейруте 23 мая 2006 года, что его организация располагает не менее чем 12–13 тысячами ракет, в зоне поражения которых находится все порты, все военные базы, все промышленные предприятия и другие объекты, расположенные на Севере Израиля.

В период боевых действий было выпущено 4.200 ракет "Хизбаллы".

И вот сегодня большинство источников считает, что на вооружении "Хизбаллы" находится более 100.000 ракет, угрожающих всей территории Израиля. По оценкам экспертов, количество и качество ракетных вооружений "Хизбаллы" значительно превышает ракетные арсеналы большинства стран НАТО.

Откуда взялись дополнительные 90.000 новых ракет? Как-то не верится, что боевикам "Хизбаллы" пришлось трудиться на заводах и фабриках Ливана в три смены… Они вообще не работают, они продают один товар — терроризм. Как оказалось, товар сей хорошо оплачивается.

Вот уже восемь лет "Хизбалла" не стреляет по Израилю. В общем — занята в Ливане, но это дело временное, "Хизбалла" со своим патроном, Ираном, готовится к войне.

Самой серьезной угрозой ракетного арсенала "Хизбаллы" являются ракеты "Фатех-110" (или сирийский вариант — "М-600"). Это твердотопливные ракеты высокой точности с дальностью 250–300 километров и 450–650-килограммовой боеголовкой с наведением на цель при помощи GPS.

Совсем неважно, что ракеты пока лежат на складе, а важно то, что они имеются в наличии. А значит, должно быть "противоядие" — система, позволяющая сбивать такие ракеты.

Значит, Израиль должен вкладывать деньги в мощную ПРО.

Для перехвата "Фатех-110" и других аналогичных ракет предназначена система "Шарвит ксамим" ("Волшебная палочка"), или "Кела Давид" ("Праща Давида"). Она разработана, испытана и очень нужна, её ракета Stunner уникальна, просто лучшая в своем классе, но её нет на вооружении.

Всё достаточно просто: у бюджета на "Волшебную палочку" нет денег. А денег нужно немало. Одна ракета Stunner стоит около трех миллионов долларов, но одной ракетой не отделаться, да и кроме ракеты нужны сами системы…

И "ХЕЦ-3" прошла испытания, но ещё не поступила на вооружение. Iron Beam ("Железный луч"), система ПРО для перехвата ракет сверхмалого радиуса действия, артиллерийских снарядов, миномётных мин и малых БПЛА, пока находится в стадии разработки. Её уже презентовали на выставке в Сингапуре в февраля 2014 года, но в ЦАХАЛе её еще нет. Нет денег.

А у "Хизбаллы" 100.000 ракет.

Так как же так получается, что у Израиля нет денег, а у "Хизбаллы" они есть?

А это и есть та самая "экономическая война". Если бы Израилю противостояла "Хизбалла", то скорость пополнения ракетных арсеналов соответствовала бы их экономическим возможностям, а они, безусловно, меньше, чем у Израиля. Но в данном случае в расчет необходимо брать экономические возможности совсем иных акторов, главным из которых является Иран.

Да и экономические возможности Ирана скоро резко возрастут — не за горами подписание соглашения, отмена санкций.

Но война есть война, и Израилю приходится напрягать экономику, изыскивать ресурсы. Перенапряжение военного сектора экономики сказывается на жизни израильтян и создаёт у населения условия для роста недовольства, впрочем, достаточно обоснованного. Народ вправе требовать у правительства лучшей жизни. Но рыночная экономика подразумевает мирное сотрудничество. Она разлетается вдребезги, когда граждане превращаются в солдат и вместо того, чтобы заниматься производством товаров и услуг, идут воевать.

Сегодня у Ирана трудности. Цены на нефть упали, приходится тратиться на войну в Сирии, на поддержку хуситов в Йемене, ХАМАСа… Но скоро "будет им счастье" — договор по ядерной проблеме будет подписан, и с деньгами, а следовательно, с решением названных выше проблем станет значительно легче.

Обаме нужен договор с Ираном, да и Европа в страхе — она смертельно боится нашествия ислама. Там происходящее понимают так: если мы во Франции, Англии или Голландии хотим избежать тех войн, в которых Израилю постоянно приходится участвовать, нужно задобрить исламистов. Чем? Деньгами!

Так и подпитывается "экономическая война". То есть правая рука шлёт деньги исламским террористам, а левая помогает Израилю (в виде военной помощи США или германских скидок при покупке военной техники).

Несколько слов по поводу С-300

Дело в том, что поставка С-300/400 Ирану, даже если военной операции в обозримом будущем не предвидится, также несет в себе опасность — как элемент "экономической войны". Уничтожать эти комплексы или не уничтожать — это вопрос, определяемый дальнейшим развитием ситуации. Пока похоже, что придётся уничтожать.

Но даже если и не уничтожать, даже если ситуация улучшится настолько, что вопрос уничтожения вообще снимется с повестки дня, — к такой операции всё равно придётся готовиться, не только накапливать запасы оружия, но и разрабатывать новые образцы военной техники, соответствующие возможной задаче — вне зависимости, встанет или не встанет задача на повестку дня.

А это колоссальные финансовые издержки, на которые нужно идти не тогда, когда настанет время стрелять, а заранее, в мирное время, здесь и сейчас.

Война в Газе, кроме военного аспекта, кроме погибших наших парней, нанесла нам огромный материальный ущерб. Его нужно компенсировать своим тяжёлым трудом, сокращенными или отмененными социальными программами, непостроенными квартирами, подорожавшими продуктами.

Очевидно, что ХАМАС — агрессор, однако его агрессивность оплачивается, потери компенсируются, в том числе странами Запада. Израиль должен покрывать расходы сам, и это тоже военный удар, только без ракетной атаки.

Военное превосходство дается трудом, на него расходуются те деньги, которые пошли бы на социальные программы, на мирное развитие страны ко всеобщему удовольствию.

— Есть ли такое понимание ситуации в Израиле?

— Есть, конечно. Как не быть. Но не слишком острое. Целый рой политиков рассказывает, что "довольно говорить об опасностях военного потенциала наших врагов, мы сильны, и хватит об этом!"

Возможно, что и хватит. Кто понимает — понял, а кто не понимает — всё равно не поймёт.

Postscriptum

Лучше один раз увидеть. На графике ниже — военные расходы Израиля (синяя, почти горизонтальная линия) и совокупные военные расходы остальных стран Ближнего Востока (красная, стремительно взлетающая вверх). График доведен до 2012 года, но продлить его несложно — тренд очевиден.

Да, конечно, такое сравнение не вполне корректно. Страны Ближнего Востока — отнюдь не единое целое. Их отношение к Израилю меняется. Вот, например, Египет был откровенным врагом, сейчас — если не друг, то и не явный враг. А Турция — вроде как наоборот. Всё меняется. Но тем не менее: военные расходы Израиля в 2012 году были более чем в шесть раз меньше, чем у его ближайших соседей. В шесть раз!

Источник

Мнение авторов публикаций может не совпадать с мнением редакции сайта