Дмитрий Дубов: С нами на связи российский политолог Андрей Пионтковский. Андрей Андреевич, здравствуйте.

Андрей Пионтковский: Добрый день.

Дмитрий Дубов: Ну что, мы вам здесь страшно завидуем - у нас на Ближнем Востоке С-300, ИГИЛ у сирийской границы, да и в общем внутри страны проблем хватает. А вот в России, как призналась Мария Ситтель перед началом прямой линии с президентом, растет индекс счастья и самооценка граждан. Вот как у вас со счастьем, Андрей Андреевич?

Андрей Пионтковский: Ну, это царистская психология, она достаточно распространена в российском населении. Ну как наши с вами коллеги, специалисты по информационным системам, иногда цинично говорят "пипл хавает". Ну если пипл хавает , то почему бы не продолжать этот жанр?

Дмитрий Дубов: Я бы все-таки хотел с вами обсудить наши проблемы, к которым, кстати, Россия, так или иначе, причастна. Вот С-300 – Путин утверждает, что нужно поощрять иранских партнеров, но не кажется ли вам, что именно этот козырь как раз позволит Тегерану ужесточить свои позиции на переговорах – ведь теперь у них появляется противоракетный зонтик от США и, возможно, Израиля?

Андрей Пионтковский: Я бы сформулировал в обратном порядке. Зонтик у него появляется от Израиля, безусловно. Израильская авиация выводится из игры, и Израиль лишается шанса самостоятельно приостановить иранский ядерный проект, если он сочтет нужным. И это, конечно, меняет сейчас все.

Дмитрий Дубов: И все-таки – если С-300 попадает к иранцам, то ведь на это отреагирует не только Израиль, но и, например, та же Саудовская Аравия, которая ведет сейчас военную операцию в Йемене против поддерживаемых Ираном хуситов. То есть напряженность в регионе спровоцирует и рост цен на нефть, что для российского руководства только выгодно.

Андрей Пионтковский: В этом и состоит основной расчет Путина. Практически он говорит Нетаниягу: "У тебя осталось несколько месяцев, и ты остаешься один на один фактически с обладающим ядерной бомбой Ираном". Потому что то соглашение, о котором они договорились в Лозанне, оно не демонтирует иранский ядерный проект, оно его только замораживает. И, как выяснилось во время всех переговоров, Иран находится… Ему осталось месяца два, собственно, до сборки ядерной боеголовки. И в таком же положении он останется. И понимаете, Обаме очень трудно защищать эту сделку перед американской общественностью, и основной его аргумент таков, что ну если иранцы будут нас обманывать, то всегда остается военный вариант. Так вот, Владимир Владимирович из-под ног Барака Хуссейновича этот аргумент сейчас просто одним ударом выбил. Поэтому сама судьба иранской сделки сейчас под вопросом.

Дмитрий Дубов: То есть Путин ведет с Обамой игру в логике холодной войны, так получается?

Андрей Пионтковский: Нет, я бы с вами не согласился. Мне кажется, эта ситуация сегодняшняя – она опаснее, чем вот та классическая холодная война. Вот в той ситуации президенты США и генеральные секретари ЦК КПСС, во всяком случае, после опыта кубинского кризиса, когда они были вообще на грани глобальной катастрофы, они вели себя очень сдержанно. А сегодня ядерный шантаж просто стал основным инструментом путинской политики. Вот этой гибридной войны с Западом, которую он объявил. Он же все время угрожает ядерным оружием, радиоактивным пеплом, смеющимися "Тополями" и "Искандерами" и т. д. Сегодняшняя политика Москвы гораздо более авантюристична, чем политика советского руководства.

Дмитрий Дубов: Да, как-то невесело. Андрей Пионтковский, спасибо вам за это интервью.

Андрей Пионтковский: Спасибо вам, Дмитрий.