У каждого в жизни был свой Харламов. У меня, пацана-несмышленыша, который снег-то толком видел лишь по телевизору — свой. Детские воспоминания — они самые прочные, крепкие, не стирающиеся.

Первое из них датировано 1974 годом. Наши играют в Канаде. Серию 1972 года практически не видел: мал был, да и транслировали те матчи глубокой ночью. А этот визит просмотрел целиком и развалинами национальной сборной ВХА (помните, была такая, созданная в пику НХЛ) остался вполне удовлетворен.

Голом же, что забил Харламов в Квебеке, оказался очарован, заколдован на всю оставшуюся жизнь. После этого шедевра Валерий Харламов навсегда поселился в моем сердце, я стал взахлеб читать о нем все, что тогда можно было найти. И нашел… воспоминания Жан-Клода Трамбле.

Был такой защитник в сборной ВХА, размеров неимоверных. Вместе со своим партнером по смене, Степлтоном, они составляли пару защитников, убраться от которой подобру-поздорову мечтал каждый нападающий семидесятых годов. И не только в Канаде — во всем мире.

Тогда в ходу была шутка: легче проскочить между Сциллой и Харибдой, чем между Трамбле и Степлтоном. А смельчаку, все же решившемуся на безумный поступок, бока наминали так, что он потом горько сожалел о своей опрометчивости.

Так вот что писал о кошмаре в Квебеке Трамбле: "Когда мы со Степлтоном откатывались назад, я был спокоен, ни один канадский форвард не рискнул бы вклиниться между нами. Без лишней скромности скажу, что менее опасно очутиться между двумя жерновами. Однако этот русский нападающий понесся прямо на нас. Что было потом? Я видел, что форвард собирается обойти меня с внешней стороны, слева. Пэт Степлтон, как потом выяснилось, заметил прямо противоположное: мол, русский хочет обойти его справа и тоже с внешней стороны. Когда же мы разъехались ловить каждый "своего Харламова", тот проскочил между нами. Я знаю точно: другого такого игрока нет".

Этот гол до сих пор крутят в Канаде в перерыве матчей национальной хоккейной лиги. И каждый раз, когда Харламов превращает защитников в шутов при хоккейном короле, зал взрывается аплодисментами:

Через два года Валерий Харламов сотворил очередное обыкновенное чудо в Инсбруке, на Олимпиаде. Наши играли с чехами и ничего не могли с ними сделать. Хотя сборной хватило бы ничьи, чтобы снова стать олимпийскими чемпионами. Но проигрывали — две шайбы. И почти две минуты втроем играли против пятерки разъяренных чехов.

Как выстояли — до сих пор ума не приложу. А затем, когда счет сравняли, Валерий Харламов забил Иржи Холечеку гол нелепый, но такой дорогой: Владимир Петров уперся лбом на вбрасывании, чехи на секунду расслабились, и Харламов расстрелял пустые ворота.

После Олимпиады Валерий Харламов разбился с женой в автокатастрофе. Перед Кубком Канады, тогда еще турниром экспериментальным. И сборная страны туда поехала такая же, экспериментальная. Без Харламова, без Петрова, без Михайлова.

Читая отчеты, всегда искал материал, где хоть что-то напишут про состояние Валерия Харламова. Как он, выздоравливает ли, нет ли угрозы, что ему придется расстаться с хоккеем? Матч в конце того же года, игру в общем-то обычную, против "Крылышек", ждал как соловей лета: в газетах сообщили, что Харламов выйдет на поле, сыграет.

Потом, немного позже, прочитал, что накануне матча к игрокам "Крыльев" приехал Олег Маркович Белаковский, врач команды ЦСКА, человек-легенда. И сказал несколько предложений: мужики, сегодня мы выпускаем Валерку. Если можно — не бейте его, он только после травмы очухался…

Хоккеисты "Крыльев" оказались настоящими мужиками. Когда Харламов зажег красный свет за воротами Александра Сидельникова, они аплодировали нападающему армейцев. Что творилось на трибуне — словами не передать…

А Харламов после матча, на тренировке, сказал громко: "…не должен был я забивать им эту шайбу. Нечестно это…" На удивленный молчаливый вопрос главного тренера ЦСКА Константина Локтева пояснил (о визите Белаковского он не знал ни сном, ни духом): "Да ведь Глухов (защитник "Крыльев", славящийся умением персонально сыграть против сильного нападающего) за весь матч меня ни разу силовым приемом не остановил. Такое впечатление, что он меня даже оберегал…" Харламов отъехал, а Константин Локтев сказал ему вслед: "Каждая клеточка его — чистая совесть. Таких людей мало".

Как же Константин Борисович был прав…