Время фарса
Даже теперь, после того, как президент Франции назвал расстрел карикатуристов терактом, убийцы по-прежнему именуются вооружёнными людьми, а не, не приведи аллах, исламскими фанатиками.
Столь ошеломительная политкорректность социалистических властей объясняется тем, что победить на президентских выборах во Франции два с половиной года назад левые смогли лишь благодаря голосам французских мусульман. Им пообещали не только натурализовать почти полмиллиона нелегалов, подавляющее большинство которых составляют правоверные, но и дать всем эмигрантам, проживающим в стране без французского гражданства, право голоса на муниципальных выборах.
Добиваясь расширения эмиграционных квот, а затем и щедрых социальных пособий, не обусловленных требованием культурной и ментальной интеграции в общество, европейские левые, и не только во Франции, но и в других странах Западной Европы, на протяжении многих лет создавали себе электоральную базу. И она стала слишком большой, чтобы быть благополучно переваренной коренным населением, переживающим стремительное демографическое угасание.
В этой благодатной среде, как бактериальные культуры в чашках Петри, как плесень в тёмных и сырых углах, расцвели тысячи ячеек мусульманских фанатиков, постепенно распространяющих своё влияние на всю мусульманскую эмиграцию Европы и дальше — на политический и культурный истеблишмент Старого Света.
В последнее время стало модно рассуждать об угрозе, исходящей от боевиков "Исламского государства", возвращающихся с Ближнего Востока в родную Европу с бесценным террористическим опытом. Однако "Братья-мусульмане", свившие на просторах Европы разветвлённую инфраструктуру, задолго до появления халифата в Сирии и Ираке стали критическим фактором, определяющим как многие внутригосударственные вопросы, так и внешнеполитическую позицию. Недаром волна признаний мифического арабского государства "Палестина", стремящегося подменить собой Израиль, триумфально катится от одного европейского парламента к другому.
Предполагают, что исполнители последнего теракта в Париже — французы алжирского происхождения, являлись боевиками "Исламского государства". В то же время, возможно, они в не меньшей степени связаны и с "Братьями-мусульманами". Конкуренция за более откровенный экстремизм, а значит и большее влияние в непрерывно радикализующейся среде европейских мусульман, вполне могла подвигнуть "Братьев" на резонансный теракт, от которого до поры до времени они воздерживались.
Нынешнее подчинение Франции исламом всё больше напоминает захват нацистами Германии в 30-х годах прошлого столетия. Дерзко и хладнокровно расправляясь со своими наиболее заметными противниками, устрашая других и, конечно, объединяя люмпенов ненавистью к евреям, неотделимой теперь от борьбы с Израилем, исламский тоталитаризм уверенно подминает под себя послушную и будто получающую от этого удовольствие Европу.
Есть шанс, что теракт, потрясший Францию, разбудит общество, заставит его выйти из послушного оцепенения бандерлогов, безропотно взирающих на пожирающего их собратьев удава. Но не менее вероятен и обратный сценарий: страх и желание уступить насильникам, лишь бы избежать кровопролития, сломит сопротивление трезвомыслящих и лишь ускорит окончательное перерождение Франции из демократического и свободного государства в страну победившего исламского фундаментализма.
В тот самый день, когда мусульманские фанатики расстреляли редакцию журнала "Шарли Хедбо", скандальный французский писатель Мишель Уэльбек официально представил свой новый роман-утопию под названием "Покорность". Это книга о приходе в 2022 году к власти во Франции мусульманского президента и установлении в стране исламского режима.
В романе Уэльбека главный герой расстаётся со своей возлюбленной — еврейкой Мирьям, чья семья, не дожидаясь результатов выборов, репатриируется в Израиль. "У меня нет Израиля", — провозглашает герой, остающийся в новой Франции.
К слову, за несколько дней до теракта о решении оставить Францию и репатриироваться в Израиль объявил Сэмми Гозлан — бывший комиссар полиции и основатель Национального бюро Франции по мониторингу антисемитизма, на протяжении многих лет олицетворявший силу и уверенность в себе еврейской общины страны. "Да, мой отъезд — это знак, — подтвердил Гозлан, — уйти лучше, чем убегать. Мы не знаем, как все сложится завтра".
Зато сам Уэльбек, прославившийся в прошлом своими резкими высказываниям, даже обвинённый в исламофобии, в интервью, данном накануне, подчеркнул, что описанное им будущее вовсе не так уж плохо. "Политически подобное развитие можно даже приветствовать, это не катастрофа. Я чувствую, что мы сможем договориться", — подчеркнул он, рассуждая об описанном будущем.
Гегель, как известно, считал, что история повторяется дважды. Трагедия подчинения Европы тоталитарной власти нацистов состоялась чуть меньше ста лет назад. Вероятно, пришло время и для фарса.
