Арабские лидеры немедленно заявили, что это является нарушением существующего со времен османских властей статус-кво, запрещающего евреям какое-либо строительство в этом районе.

Британские мандатные власти потребовали снести загородки, а затем прислали полицейских, которые их ликвидировали.

После чего муфтий Иерусалима, а впоследствии главный идеолог и организатор исламских вооружённых формирований в составе сил Третьего Рейха Амин Аль-Хусейни инициировал подстрекательскую кампанию, утверждая, что евреи собираются захватить мечеть Аль-Акса. Вслед за этим арабы стали регулярно закидывать камнями и избивать молящихся у Западной стены евреев.

Через год, 15 августа, на которое пришелся день национального траура по разрушению Первого и Второго иерусалимских храмов, стоявших на Храмовой горе — 9 Ава — молодежная организация ревизионистов Жаботинского "Бейтар" в ответ на непрекращающиеся провокации арабов организовала в Иерусалиме шествие в сторону Западной стены с национальными знаменами и под лозунгом "Стена — наша, позор правительству".

На следующий день арабы, собравшиеся на демонстрацию в мечети Аль-Акса, вышли к Западной стене стали избивать евреев и жечь свитки Торы. А вечером в городе был убит еврейский подросток.

Ещё через несколько дней, воспользовавшись как предлогом тем, что евреи вновь установили ширму, разделяющую мужскую и женскую половину в закутке у Западной стены, Аль-Хусейни двинул массы арабских погромщиков на еврейские кварталы. В течение последующих трёх дней 133 еврея были убиты, почти три с половиной сотни ранены. Еврейские общины Газы и Хеврона, а также иерусалимских пригородов Моца, Хар-Тув и Кирьят-Анавим перестали существовать.

Впоследствии политические оппоненты обвиняли Зеева Жаботинского в том, что именно демонстрация "Бейтара" привела к погромам и резне евреев.

Возвращаясь в наши дни

Поэтому, касаясь нынешней ситуации с мусульманскими беспорядками, охватившими целые регионы страны, можно согласиться с утверждением генерального инспектора израильской полиции Йоханана Данино, что именно Моше Фейглин и ещё нескольких парламентариев своим подъёмом на Храмовую гору вызвали нынешний всплеск арабского террора.

А заодно можно утверждать, что именно Биньямин Нетаниягу в сентябре 1996 года, распорядившийся открыть в Иерусалиме для туристов выход из тоннеля, идущего под домами Старого города ("тоннеля Хасмонеев"), спровоцировал этим трехдневные арабские беспорядки, в ходе которых погибло 17 солдат и около сотни арабских погромщиков. И Ариэль Шарон в сентябре 2000 года, поднявшись на Храмовую гору, инициировал вооруженное восстание арабов, названное ими второй интифадой и повлекшее гибель около тысячи евреев и почти пяти тысяч арабов.

Но также очевидно, что подобно Амину Аль-Хусейни в 1929 году, и Ясир Арафат в 1998 и 2000 годах, и Махмуд Аббас в 2014 году лишь использовали действия евреев как предлог для насилия, подготовленного загодя и считающегося более чем легитимным средством для достижения цели — укрепления собственной власти и продолжения войны против права евреев на своё государство.

Недаром Маруан Баргути, главарь "Танзима", боевого подразделения движения ФАТХ, осужденный израильским судом на 5 пожизненных сроков и ещё 40 лет, хвастался в сентябре 2001 года в интервью газете "Аш-Шарк аль-Аусат": мол, он знал о "взрыве", который был намечен на конец сентября, но когда Шарон решил подняться к мечети Аль-Акса, понял, что это — самый удобный момент для начала интифады...

О необходимости разрушения "гармонии"

Сын одного из основателей старейшего тель-авивского квартала Неве Цедек, Элиягу Йосеф Шлуш, сам один из выдающихся строителей Тель-Авива, в опубликованной в 1931 году автобиографической книге "История моей жизни", укорял сионистских лидеров, прибывших из Галута, за разрушение добрососедских отношений с арабами Эрец-Исраэль.

Сефард и уроженец Яффо, прекрасно владевший арабским и турецким языками, Шлуш обвинял европейских и российских сионистов в пренебрежительной надменности по отношению к арабам, в непонимании восточного менталитета, спровоцировавшего ответное неприятие.

Шлуш был прав. Русские сионисты действительно уничтожили сложившиеся в Эрец-Исраэль отношения с арабами, которые, возможно, могли бы ещё долго продолжаться, сохраняя приниженное и подчиненное положение евреев, но государства евреям они не принесли бы никогда.

В тот момент, когда евреи решили создать страну, они неизбежно пошли на конфликт с мусульманами, не готовыми поступиться частью расположенной в центре своих владений территории. И поэтому само существование независимого государства евреев в Эрец-Исраэль, называемой иными Палестиной, по определению вызов и провокация исламскому миру.

И Храмовая гора, являясь важнейшим сакральным объектом Эрец-Исраэль, по праву выражает самую суть этого конфликта.

Моше Фейглин, безусловно, ломает статус-кво на Храмовой горе. Но его просто необходимо сломать именно потому, что в нем, как на острие иглы в яйце, спрятанном в утке, в зайце и в хрустальном ларце, находится смерть тех сил, которые до сих пор не смирились с созданием и существованием государства евреев.

Статус-кво, по которому евреям на Храмовой горе нельзя молиться, должен прекратиться, иначе рано или поздно обрушатся и все остальные обоснования права евреев на Землю Израиля.

И те, кто бьется сегодня за сохранение существующего положения, знают, что ставка не столько молитва евреев на Храмовой горе, сколько будущее еврейского государства.

О распределении полномочий

Однако даже если не затрагивать сакральные мотивы в борьбе за будущее Эрец-Исраэль, нельзя не заметить существование принципиальной пагубности в рассуждениях генерального инспектора полиции Данино, заявившего о том, что он не позволит Фейглину и другим депутатам парламента подниматься на Храмовую гору.

Работа этого государственного чиновника заключается в том, чтобы обеспечивать защиту граждан от насилия и пресекать нарушения закона.

На Храмовой горе мусульманские молитвенные учреждения занимают лишь 15% территории. Нет никаких оправданий для лишения евреев права использовать оставшиеся 85%, тем более что речь идет не просто об одном из святых мест, но о самом святом для евреев.

И потому если какие-то нарушители закона решают предотвратить с помощью насилия молитву или даже просто само присутствие законопослушных евреев на Храмовой горе, именно Данино обязан сделать все возможное, чтобы обеспечить соблюдения гражданских прав. И уж точно не запрещать, потакая и распаляя аппетиты погромщиков.

Но есть и ещё куда более серьёзное нарушение в словах государственного чиновника, когда он позволяет себе ограничивать действие не просто рядовых граждан, но депутатов парламента, то есть избранников народа.

Депутатская неприкосновенность для того и существует, чтобы чиновникам даже не приходило в голову решать, что и как делать тем, кто избран гражданами страны. Собственно, чиновник как раз и нанят на работу этими самыми гражданами через избранных ими депутатов и министров. И точно также, как главный полицейский не вправе определять, кому позволено избираться в парламент, а кому нет, не в полномочиях Данино запрещать депутатам Кнессета подниматься на Храмовую гору.

И потому абсолютно прав спикер Кнессета Эдельштейн, резко осадивший Данино, превысившего свои полномочия. К сожалению, не во власти спикера немедленно уволить зарвавшегося чиновника, а тот же, кто должен был бы это сделать, настолько погряз в недееспособности, что ожидать от него достойных шагов просто нелепо.

Оптимистический итог

Рассматривая в исторической перспективе борьбу евреев за Землю Израиля, нельзя не отметить очевидный прогресс за прошедшие с 1928 года 86 лет. В то время как Жаботинский боролся за право евреев на фрагмент стены, подпирающей снаружи Храмовую гору, Нетаниягу открывал исторический комплекс у её подножья, а Шарон просто поднялся на вершину, Фейглин, взошедший туда, борется за окончательное искоренение унизительного запрета.

Поэтому, оглядываясь назад, понимаешь, что ни Йоханан Данино, ни кто-нибудь другой, кто в силу корыстных интересов, подлости, глупости или слабости пытается предотвратить подъём евреев на Храмовую гору, не сможет остановить исторический процесс — не они его начали, и не в их силах его прервать.

Унизительный статус-кво будет изменен, а уж история расставит свои оценки каждому из участников этой борьбы.