Падение Берлинской стены: у Путина своя история
"Моя жена Джилл и я были в Варшаве, когда в августе 1961 года выросла Берлинская стена, и были в Москве, когда она пала в ноябре 1989-го, — вспоминает посол Великобритании в Москве с 1988 по 1992 год Родрик Брейтуэйт в статье для The Independent. — Почти три десятилетия в столицах Центральной и Восточной Европы разыгрывалась драма освобождения. И, если тут следует выделить какую-то персону, то это Михаил Горбачев, которого большинство его соотечественников сегодня презирают как предателя", а "многие люди в других странах помнят как некомпетентного мечтателя, "либерального" коммуниста, который пытался реформировать обреченную советскую систему, но потерпел неудачу".
"В октябре 1985 года Горбачев сказал восточноевропейским лидерам, что теперь они должны взять на себя ответственность за собственные дела. Поляки, поддержанные Маргарет Тэтчер и американцами, не стали терять время попусту.
Антикоммунистический союз "Солидарность", запрещенный по закону о военном положении в 1980 году, начал восстанавливать свои позиции", — напоминает бывший дипломат.
"За выборами в Польше последовало чрезвычайно сильное давление общественности во всей Восточной Европе: быстрое перемещение тысяч восточных немцев на Запад, открытие застав, отделявших Венгрию от Австрии, снос Берлинской стены и трогательная картинка с Вацлавской площади в Праге, где на табло было написано по-английски: "It's over. The Czechs are free", — говорится в статье.
"В 1989 году 9 ноября взгляды всего мира были прикованы к зрелищу танцующих, поющих и чокающихся друг с другом на вершине Берлинской стены людей, а также к страстным усилиям неистовствующих берлинцев уничтожить эту стену стамесками, молотками, кирками и всеми другими подручными инструментами", — повествует Эндрю Нагорский в The Wall Street Journal. "Все праздновали падение коммунизма и рассвет новой свободной эры. Почти все, — уточняет автор. — В восточногерманском городе Дрезден 37-летний офицер КГБ и его сотоварищи начали сжигать дела, опасаясь, что разгневанные демонстранты, атаковавшие штаб-квартиру тайной полиции "Штази" в Восточном Берлине, придут и за ними".
"Оглядываясь на падение Берлинской стены, офицер КГБ признал, что те события и то, что он назвал печальной потерей власти СССР, в регионе были "неизбежны", поскольку "позиция, опирающаяся на стены и разделения, является недолговечной", — говорится в статье. Затем он добавил: "Однако я бы хотел, чтобы на этом месте появилось что-то другое". Офицера КГБ звали Владимир Путин.
После эпических событий 1989 года произошло объединение Германии, и большинство стран, входивших в прежнюю советскую империю, продемонстрировали потрясающую перемену к лучшему, их приняли ЕС и НАТО, продолжает автор, сетуя, что Путин при этом выказывает все более твердую решимость повести свою страну по направлению к "чему-то другому". Для этого он пытается подорвать недавнюю попытку Украины последовать примеру Польши и других новых демократий, которые превратились в поистине независимые государства.
"Закоснев в своем кагэбэшном складе ума образца 1989 года, он видит в вероятной истории успеха Украины колоссальную опасность, а не возможность. Если украинцы преуспеют, русские могут начать открыто задаваться вопросом: почему они должны терпеть ту же коррумпированную автократию, которую украинские демонстранты свергли? Однако, пытаясь добиться поражения Украины и тем самым отвести подобные вопросы, Путин подрывает перспективы своей собственной страны. Он добивается еще большего ослабления и без того шаткой экономики и все большей изоляции России на европейской и мировой сцене", — подытоживает автор статьи.
Госсекретарь США Джон Керри написал в статье для немецкой газеты Frankfurter Allgemeine, что "агрессивное поведение России на Украине неприемлемо". Политик считает очень важным, чтобы Германия и США вместе с другими западными партнерами защищали суверенитет и независимость Украины: "Послевоенный порядок и порядок, установившийся после падения Берлинской стены, от которого выиграли миллионы людей, находятся под угрозой".
Вместе с тем Керри отметил: "Важно, чтобы мы стремились к возобновлению конструктивных отношений с Россией, если Москва готова пойти на необходимые меры. Будет лучше для всех нас, если России, Европе, США и Канаде удастся сплотиться ради решения таких глобальных проблем, как экстремизм, распространение ядерного оружия и инфекционных заболеваний".
В связи с празднованием 25-летия падения Берлинской стены испанская El Pais задала вопросы по электронной почте экс-канцлеру ФРГ, 84-летнему Гельмуту Колю.
"Когда Берлинская стена пала, никто не мог быть уверен, воссоединятся ли две Германии. По вашим словам, в то время была необходима смесь "храбрости и разума". Какие решения стали важнейшими?" — спросила газета.
"Безусловно, сыграло важную роль то, что Михаил Горбачев держал советские танки в казармах и не стал насильственно подавлять мирную революцию. Горбачев смело проводил пацифистскую линию во время процесса объединения, вопреки мнению многих в своей стране", — написал Коль. Другим важным решением он назвал свой план:
"Я четко поставил себе как канцлеру политическую цель добиться единства Германии. Также было необходимо, чтобы Германия четко поддержала процесс объединения Европы", — добавил Коль.
"Обязательным условием поддержки воссоединения было убеждение Германии — и мое личное убеждение — что воссоединенная страна должна состоять в НАТО. Внутри Германии этот вопрос тоже был очень спорным", — написал он.
На той же странице газета публикует выдержки из мемуаров Коля. Экс-канцлер отмечает, что для большинства европейских соседей и партнеров ФРГ "падение Стены случилось попросту не вовремя". По словам Коля, только один европейский союзник поддержал ФРГ с первого момента — председатель испанского правительства Фелипе Гонсалес.
"Маргарет Тэтчер, самая искренняя из противников объединения, высказалась: "По мне лучше две Германии, чем одна", — передает Коль. По его утверждениям, Тэтчер "ошибочно предполагала, что Горбачев никогда не одобрит вступление объединенной Германии в НАТО".
Президент Франции Миттеран тоже отозвался об идее объединения нелюбезно, но "в конце концов занял четкую и дружественную позицию в отношении немцев", свидетельствует Коль. Он пишет, что сумел убедить Миттерана в том, что объединение Германии и объединение Европы — "две стороны одной медали".
El Mundo публикует интервью министра иностранных дел Испании Хосе Мануэль Гарсиа-Маргальо. "После Второй мировой войны на "политическом рынке" было два "продукта": либеральный капитализм и реальный социализм. И крах реального социализма, который люди стараются ассоциировать с падением Берлинской стены, на самом деле произошел в период ее строительства в 1961 году, так как люди попросту голосовали ногами, убегая из одного мира в другой. Ну, а с падением Стены у нас остался только один продукт — либеральный капитализм".
"Многие аналитики уверяют, что нас ждет новая холодная война, указывая на "царя" Путина", — заметила журналистка.
"Есть аналогии и похожие аспекты. Холодная война была войной без открытого конфликта, но с взаимной блокадой. Сейчас происходит следующее: Путин намеревается обратить вспять то, что произошло непосредственно после [падения] Стены. Русские уверяют, что после падения Стены, когда был распущен Варшавский договор и распался СССР, якобы существовало негласное обещание западных лидеров Горбачеву, что Запад не воспользуется ситуацией для приближения экономических или военных границ с целью окружения или удушения Российской Федерации. Русские уверяют, что с приходом Ельцина эти обещания были отринуты", — сказал Гарсиа-Маргальо.
"А теперь мы имеем конфликт на Украине", — сказала журналистка.
"Одна дама-посол из одной восточной страны сказала мне: "Все мы, страны, у которых когда-то были империи, уже перетерпели эту боль, но Россия не перетерпела". Путин даже сказал, что распад СССР был самым драматичным событием XX века. Логика многих руководителей РФ остается имперской. И если Запад хочет (а я считаю, что это его долг) прийти к стратегическим партнерским отношениям с Россией, то с Москвой нужно обходиться так, как она, по ее мнению, заслуживает, то есть взаимодействовать с ней на равных", — сказал министр.
Есть основные принципы, подчеркнул министр: "Нужно уважать границы, которые мы установили после Второй мировой. Никто не может вторгаться в другие страны". Кроме того, суверенные государства вправе решать, вступать им в ЕС и НАТО или нет. "Определенно нужно поговорить с русскими и сказать им: мы достигнем взаимопонимания, потому что так нам всем станет лучше. Сейчас говорят об ужесточении санкций за то, что Москва признала выборы в Донецке и Луганске... И мы можем продолжать эскалацию санкций, но таким образом далеко не уедешь. Итак, Россия должна понять, что она обязана уважать международное право, как и территориальную целостность и суверенитет соседних стран. Как только она это сделает, не нужно следовать логике псевдо-холодной войны, нам придется нащупать формулы взаимопонимания так, как сделали мы, европейцы, после 1945 года".
"Кто построил Берлинскую стену 13 августа 1961 года? Российский институт изучения общественного мнения задал этот вопрос наследникам СССР, и полученные ответы — поразительны, — пишет Сильви Кауфман в Le Monde. — Больше половины россиян не способны ответить на это вопрос; 10% думают, что это сделали сами жители Берлина, 6% — что это был Запад и 4% — что речь идет об общей инициативе СССР и Запада. Менее четверти (24%) приписывают авторство стены руководству СССР и ГДР".
Этот иной способ видеть историю стал чертой режимов, которые приняли рыночную экономику, но воздержались от внедрения демократии, либо взяли лишь некоторые элементы демократии, такие как выборы. Россия президента Путина (который находился в ГДР, в Дрездене, в должности офицера КГБ в момент падения Берлинской стены) — тому пример, говорится в статье.
"Станут ли Украина и символ ее восстания — Майдан — знаками нового разделения мира?" — задается вопросом журналистка. "В Европе эйфория после падения Берлинской стены, предварившего объединение Германии и интеграцию Центральной Европы в ЕС, сменилась чувством, которое передается словом "angst" — очень европейское чувство, состоящее из смеси обеспокоенности и дурного предчувствия", — пишет Кауфман. Тогда как Россия, как это объяснил Владимир Путин на заседании клуба "Валдай" в Сочи, требует к себе уважения.
Концепция исторического периода, последовавшего за окончанием холодной войны, которую Путин изложил в Сочи, весьма отличается от западной, говорится в статье. По его мнению, США стоят у истока революций, потрясших Украину и арабско-мусульманский мир, а чтобы добиться своей цели, Америка заручилась поддержкой радикальных исламистов и неофашистских элементов. Мир "нуждается в новом мировом порядке, который бы обеспечил стабильность и безопасность", заявил Путин. "Главной темой дискуссии на "Валдае" в этом году стал вопрос "Мировой порядок: новые правила или игра без правил" — многие представители Запада интерпретировали это как "Наши правила или никаких правил", — заключает Кауфман.
Мнение авторов публикаций может не совпадать с мнением редакции сайта
