Михаил Ходорковский 20 сентября перезапустил “Открытую Россию”: заработал офис в Праге, стартовал сайт во главе с Вероникой Куцылло, прошла первая офлайн-конференция. В интервью “Ведомостям” Ходорковский с исчерпывающей ясностью рассказал, каков его план, как он понимает ситуацию и видит свое место в ней. Он хочет, находясь за границей, создать инфраструктуру на случай ухода Владимира Путина.

Это должна быть не партия, а “среда”, которая могла бы оказать существенное влияние на то, чтобы переход власти от Путина к очередному преемнику не означал бы автоматического сохранения той постсоветской политической системы, которая, по мнению Ходорковского, находится в глубоком кризисе.

Систему власти в России надо снять с инерционного маршрута деградации и переставить на другие рельсы. Ходорковский говорит: “Когда эта власть доведет страну до кризиса (ждать, боюсь, недолго — несколько лет), и если люди захотят поменять систему власти на более современную (а не только самого Путина), то работу на этом этапе (стабилизация, конституционное совещание, перераспределение значительной части президентских полномочий в пользу парламента, суда и гражданского общества) я готов выполнить”. На офлайн-конференции он сказал о приоритетах коротко и просто: “Европейский путь развития и правовое государство”.

Что можно на это возразить? Ничего. Надо ли создавать такую инфраструктуру? Конечно. В последний год этим же занимается и Алексей Кудрин, стягивая в рабочие группы “Комитета гражданских инициатив” многих специалистов для выработки “альтернативной повестки”. Отчасти этим пытался заниматься и Михаил Прохоров, но хуже, потому что пошел через формат “партии”. Если вспомнить, то многолетние усилия по просеиванию современно мыслящих молодых экономистов, юристов, муниципальных активистов — сторонников системы сменяемой власти и открытой интеграции России в глобальную экономику — вели и фонд “Либеральная миссия” Евгения Ясина, и Московская школа политических исследований Елены Немировской. В этом же ряду стоит и попытка Алексея Навального создать массовое движение молодых горожан — сторонников прозрачности экономики и политики.

Несмотря на непрерывное укрепление альянса нефтетрейдеров и силовиков у власти в России, попытки выстроить “инфраструктуру общественных изменений” не прекращались никогда. Даже вокруг в высшей степени лояльного Путину Дмитрия Медведева в период его президентства возникали подобная среда и подобные усилия.

В некотором смысле эти непрекращающиеся попытки напоминают борьбу организма с заболеванием.

В ответ на расширяющуюся миому, на ползущее поражение тканей организм пытается мобилизовать какие-то возможности сопротивления. После неадекватной реакции системы на “болотный протест”, на движение за честные выборы, после внезапной атаки на Украину, после начала глубокого и радостного конфликта с Западом у российских реформистов довольно пессимистические настроения: политическая система находится в опасной фазе. А это вселяет тревогу. “Третий срок” Путина демонстрирует, что система состарилась, утратила гибкость и уже не поддается реформированию. А это повышает риски погибнуть под ее обломками.

Ходорковский первым из влиятельных эмигрантов решил открыть общественный офис за пределами России. Это хороший шаг. Потому что стареющий и все менее предсказуемый режим непрерывно увеличивает количество русских, перебравшихся за границу. Надо напомнить, что все популистские режимы с неизбежностью порождают большие зарубежные общины.

При Чавесе около 500 000 образованных венесуэльцев уехали из страны.
Чилийская эмиграция при Пиночете в дальнейшем сыграла большую роль при переходе от персоналистского режима к демократии. Мюнхенская община чехов, уехавших из страны после разгрома пражской весны 1968 года, была важным резервуаром идей, культурного багажа и профессиональных знаний — и все это пригодилось во время “бархатной революции”.

Нет сомнения и в том, что опыт русских, сегодня находящихся за границей, пригодится в момент, когда Россия начнет прощаться с политической системой “несменяемой власти” в пользу современной модели “политики участия”.

24 сентября Ходорковский выступает в Берлине. Затем, вероятно, последуют такие же встречи с русской диаспорой в других европейских столицах и в США. Эти усилия сделаются еще более ценными, если российские власти пойдут на дальнейшую самоизоляцию России — на разрыв культурного и образовательного сотрудничества. Значительная часть представителей российского научно-технического и гуманитарного образованного класса, да и часть российского студенчества в мировых университетах, до этого живших “на два дома”, в условиях нагнетания милитаризма, антизападничества и новых административных мер в рамках политического курса “особый путь России” останется за пределами страны. Многие из них хотели бы практического участия в создании лучшего будущего для России.

А вопрос об этом будущем действительно может перейти в практическую плоскость довольно быстро. Путину и его окружению уже в 2017 году придется делать выбор: пожизненное правление, окончательный статус “страны-изгоя” с лидером а-ля Маркос на поздней фазе его популистского режима или передача власти преемнику.

Во втором случае вновь, как это было и при старте президентства Медведева, начнется борьба за содержание нового курса, за расширение политического участия. Ходорковский — как и Кудрин, как и Навальный — не революционер, а реформист. России нужен новый реформистский влиятельный контур, новая большая среда, новая сеть.

Оснований для реформистского оптимизма сейчас меньше, чем когда-либо. Тем ценнее делается попытка Ходорковского начать со своей стороны предпринимать какие-то усилия по расширению этого контура.

Оригинал публикации

Мнение авторов публикаций может не совпадать с мнением редакции сайта