Супруга посмотрела на меня внезапно повлажневшими глазами и спросила тихо: "Почему нам не сказал? Почему мы не поехали туда?". Я не смог ничего ответить. Мог бы, мол, поздно, ребенок, и все такое прочее. Но не ответил. Мне стало нестерпимо стыдно.

Очень боюсь, что такой же вопрос задаст мне мой малыш. Мне нечего будет ему ответить.

И все же, до сих пор горя от стыда, пишу эти строки. С комом в горле, читая вновь и вновь о том, как шли туда люди. Как жители близлежащих к военному кладбищу домов выходили на улицу и помогали парковать машины. Везде. На тротуаре. На бордюрах. На траве. Как передавали по двадцатитысячной линейке воду, если кто просил.

Мне стыдно за себя. И, одновременно, испытываю гордость за своих соотечественников. Какая же страна мы уникальная, Израиль! Вот так — прийти на похороны незнакомого молодого парня, чтобы он не ушел в последний путь один, это может произойти только в уникальной стране!

Стране, где в обычное — мирное — время за не там припаркованный автомобиль могут шины проколоть. Могут громкий скандал закатить. Могут ударить. Могут убить.

Стране, где в обычное мирное время все со всеми гыркаются, гавкаются.

Я отчетливо помню атмосферу июля 2006 года. Мы с семьей почти неделю прожили, не выходя, в бомбоубежище. Мы там были единственными постояльцами. Все остальные соседи по подъезду спускались в убежище только во время предупредительной сирены. И каждый спрашивал нас: чем помочь, что принести?

Это были жуткие две недели. И удивительные. Никогда ранее мы не чувствовали себя столь израильтянами, никогда ранее мы ощущали себя частью страны, частью общества.

С тех пор прошло много лет. Со многими из соседей, которые тогда от души предлагали помощь, успели сто раз поругаться и сто один раз помириться.

Но почему мы такие только, когда война? Почему в мирное время мы не столь едины?

Неужели нам, чтобы ощутить себя единым обществом, людьми с общей судьбой и бедой, нужно кого-то хоронить? Неужели нам нужна война со зверьем, чтобы понять: мы не звери, мы люди?

Нам надо срочно учиться быть едиными. В горе и радости. Только тогда смерть этого молодого пацана, не успевшего порадоваться жизни, бросившего благополучную Америку и один-одинешенек отправившегося в неспокойный Израиль, будет не напрасной.

Спасибо этому парню за то, что он защищал нас.

Спасибо, парень, что дал нам возможность почувствовать гордость за свою страну.

И прости меня за то, что не пришел…