Евгений Сова: Сейчас с нами на связи подполковник запаса, в прошлом командир спецшколы по борьбе с террором, Илан Остфельд.
Илан, 12-й день вся армия и спецслужбы, можно сказать, "стоят на ушах", а результата всё нет. Что случилось, на ваш взгляд?

Илан Остфельд: Происходящее можно назвать кошмарным сценарием. Всё Государство Израиль, все его могучие силы безопасности пребывают в полном неведении. Все предыдущие сценарии, обсуждавшиеся со всеми подробностями и бравшиеся за основу системой безопасности, согласно которой через несколько дней должны быть выдвинуты требования, продемонстрирована какая-нибудь кассета или должна поступить какая-либо иная информация, рассеялись в прах. Выяснилось, что не только мы умеем учиться. Враг тоже учится. И его молчание создает очень неприятную ситуацию неизвестности. В первые дни операции, которую службы безопасности назвали "Вернитесь, братья!", было оказано сильное давление на район Хеврона, где, как предполагалось, спрятались террористы и где они прятали похищенных. Это давление, насколько я понимаю, было призвано вынудить врага совершить какую-то ошибку, как-то себя выдать, выйдя на связь, или что-то сделать, что позволило бы нашей разведке их вычислить. Этого не случилось. Думаю, начало Рамадана в ближайшие дни и всё возрастающее международное давление, направленное, конечно же, на Израиль как суверенное государство, а не на анонимную террористическую организацию, приводят в конечном счете, как мы это наблюдаем, к снижению давления, переносу акцента на сбор разведданных и ожиданию ошибки /с их стороны/.

Евгений Сова: А откуда появилась рабочая версия, что подростки всё-таки живы?

Илан Остфельд: Думаю, что так сложилось исторически: пока нет какой-то улики или достоверных оперативных данных, сведений, подтверждающих, что похищенных нет в живых, — принято исходить из того, что они живы. Все ли органы безопасности убеждены в том, что так оно и есть? Вряд ли. Но тут есть и всенародный аспект. Нельзя смотреть на это сквозь призму безопасности. В таких делах надежда — важнейший элемент. Есть семьи пропавших, есть целый народ, возлагающий надежды на свои службы безопасности. Я предполагаю, что сама рабочая версия, что похищенные живы, придает силы тем, кто ведет поиски. Но слыша то, что нам сообщают, видя, как ищут в водосборниках, в колодцах, перерывают горы грунта и камней, начинаешь понимать, что именно ищут. Я слышал и то, что министр обороны вчера сказал солдатам. Он стоит перед ними и, глядя им в глаза, говорит, что, возможно, мы ищем неживых. Я точно не помню, если не ошибаюсь... Цитата неточная: "Мы полагаем, что похитители были здесь, и надо удостовериться, что они тут ничего не оставили". Как это понимать? Пусть каждый делает свои выводы.

Евгений Сова: Есть такое понятие, как "неординарные меры". На ваш взгляд, в первые дни после похищения была попытка наших властей предпринять такие меры? К примеру, взять пару-тройку лидеров ХАМАСа и объявить, что домой они вернутся параллельно с подростками.

Илан Остфельд: Видите ли, это скорее лозунг. Когда в деле замешано столько людей, столько организаций с огромным профессиональным опытом, когда над этим трудится столько умов, то нестандартное мышление обязательно есть. Я доверяю службам безопасности и прекрасным людям, работающим над этим. Эти организации, к нашей радости, не так уж хорошо знакомы широкой публике. Так и должно быть. Уверен, что это имеет место. Люди судят по тому, что они видят по телевизору, что слышат от комментаторов по радио. Но многое делается вдали от объективов, и именно там проявляется нестандартное мышление. Уверен, что это имеет место. Но в конечном счете надо помнить, что решающими являются данные с мест: сожженная машина, часы, видеокамеры, телефонный разговор. Что там было? Заметьте, он еще не предан огласке. Возможно, что там есть нечто неизвестное нам, что влияет на принятие решение службами безопасности и на их действия. Надо надеяться, что за прошедшее время давление на район Хеврона и его пригороды... Это район, в котором живут сотни тысяч людей — район и городской, и сельский. Это и крестьяне, и очень плотное движение... Надо надеяться, что похитители воспользуются первым случаем, чтобы выбраться оттуда, и я думаю, что это тоже проверяется.

Евгений Сова: Подполковник запаса, в прошлом командир военной спецшколы по борьбе с террором Илан Остфельд, спасибо большое. Будем надеяться, что всё закончится хорошо.