Крест
– До выборов. Проследим, чтобы хорошо прошли. Если надо, и после выборов будем стоять.
Парням, одетым в камуфляж, по 22 года, плотник и работник авторемонтной мастерской из Ивано-Франковской области. Они на Майдане четыре месяца. Одного уволили с работы, второй в отпуске без содержания. Рассказывают, что страшно им не было ни при атаках "Беркута", ни при работе снайперов; страшно бывает, когда человек один, а когда вместе – только злость и адреналин.
Родители, конечно, зовут домой, волнуются, но парни просят их потерпеть. Местные жители приносят еду и деньги, забирают по домам помыться и постирать. Просят передать русским слушателям и читателям, чтобы побыстрее сбрасывали Путина; тогда украинцы и русские снова будут дружить. Таких парней в армейской палатке человек 15, самому старшему на вид лет 35. Таких палаток-шатров цвета хаки на Крещатике до перекрестка с улицей Богдана Хмельницкого – около тридцати, и еще на самой площади Независимости примерно столько же.
На площади палаточный городок образует сложный конгломерат, город в городе, в паре мест висят предупреждающие надписи, что проход запрещен, но и без них понятно, что это мужской военизированный кочевой мир, где штатских не очень ждут. Там кашеварят, пьют чай (ничего крепче на майдане по-прежнему не употребляют), штопают, рисуют, чинят, паяют, ну и, конечно же, спорят о судьбах родины. Одна команда устроила маленький огород из трех грядок, где за последние теплые дни выросли лук, редиска и петрушка. Это нетрудно: булыжник, оружие пролетариата, вынут до земли; по краям майдана он стоит штабелями. "Майдан стал бомжеват, – морщится один из его энтузиастов, – вы не застали его в настоящей работе".
А по мне – о серьезности замысла вполне можно судить и по той конструкции, которую до сих пор с разными эмоциями наблюдают, фотографируясь с ребятами из самообороны Майдана, разнообразные приезжие и местные зеваки. Это вид семейного досуга выходного дня.
Зевакам предлагается товар на лотках: золотые батоны (магнитики для холодильников), коврики для ног с трафаретным портретом Януковича, сувениры с национальной символикой. Если смотреть на майдан сверху, то он, эта величественная инсталляция неведомого художника, этот город в городе, должен быть похож на крест, вертикаль которого – Крещатик, а горизонталь – площадь и отходящая от нее направо улица Институтская.
Я прошу друзей погулять со мной, чтобы сделать съемку. Они признаются, что не были на Институтской "с тех самых дней". Мы выходим из дома, это рядом с отелем "Козацкий". Я много раз бывала здесь и вижу, как изменилось это мирное в прошлом место.
Первое, что ранит глаза, – обгоревшее огромное здание Дома профсоюзов. Наверху его – ярко-розовые точки. Товарищи рассказывают, что это акция местного художника, которую удалось осуществить при помощи альпинистов; точки должны были быть красными, в память о погибших в огне, но краска изменила цвет. Это очень красиво и довольно страшно.
В центре палаточного города в городе – знаменитая "Елка" (Йолка), конусовидная конструкция с флагом Украины на вершине и надписями "Любим русских, презираем Путина", "Поможем русским – спасем Украину!", "Вечная слава героям". Вообще, судя по количеству граффити и уличных слоганов, о Владимире Путине здесь думают не меньше, чем об Иисусе Христе, Степане Бандере и Тарасе Шевченко, только к путинским изображениям подрисовываются рожки и приписываются проклятия. И еще: "Крим наш", пишут граффитчики.
Конструкции заполнены декоративными элементами. Основные цвета – красный, черный, желтый и синий. Цвета флага Украины и цвета траура. Все уголки палаточного лагеря, все неразобранные и покрашенные в сине-желтое шины, все пространство у сцены, у "Елки", у колонны Независимости заполнены (заставлены, завалены) фотографиями "Небесной сотни", цветными стеклянными лампадками, живыми гвоздиками и искусственными цветами, расшитыми рушниками, маленькими иконками, белыми крестиками и четками. Списками погибших. Вместо некоторых фотографий – черные овалы.
Черный цвет преобладает на подъеме на Институтскую. Улица оставлена практически такой, как была в зимние дни. Баррикады почти не разобраны. С подвесного пешеходного моста свисают огромные черно-белые полотнища с фотографиями погибших. Здесь – начало импровизированного мемориала. Сразу за двумя линиями баррикад (их возводили серьезно; не уверена, что такие сооружения можно было легко смять даже бронетехникой) по правой стороне Институтской (вторая надпись – ул. Героев Небесной сотни) на каждом дереве прикреплена фотография погибшего, венки, цветы, лампадки, рисунки, записки; весь теплый мир украинского православия и католичества в трауре.
Это настоящая аллея воинской славы, только вместо скульптур – живые деревья и фотографии мертвых. В середине аллеи – крупный деревянный крест (цветы, венки, лампадки, рушники) и сложенный из тротуарного булыжника серый куб с черной мраморной доской: "Сыновья мои, братья мои! Простите, что не уберег вас от пули снайпера 20 февраля 2014 года. Слава Украине! Киевлянин". Чуть выше, ближе к Банковой, административному кварталу, который защищал "Беркут", траурная линия заканчивается, граффити становятся холоднее (но проклятия и воля к победе или смерти – не слабее) и исчезают за пару зданий до администрации Президента. Здесь цвета серые и бежевые.
Улица Грушевского вычищена до блеска, кажется, что булыжник не только уложили, но и вымыли; у Верховной Рады пара автомобилей с флажками Украины и Евросоюза. Лозунг "Мир хижинам, война дворцам" – в ста метрах ниже, на уровне стадиона "Динамо". Ворота уже покрасили в бело-голубые цвета, но баррикады разобрали не до конца, среди шин снова появляются черно-белые фотографии и лампадки. И триптих самодеятельного художника: в центре Христос, чей нимб стилизован как американский флаг, стоит среди мухоморов, а по бокам от него – странные архангелы: молодые женские оторвы в трусах и солдатских ботинках, в масках и с автоматами наперевес. Что это архангелы, понятно по крыльям.
Все права защищены ©РС. Печатается с разрешения Радио Свобода/Радио Свободная Европа, 2101 Коннектикут авеню, Вашингтон 20036, США
