В Москву в очередной вояж приехали Довид Нахшон и Ави Тауб — они занимались восстановлением памятников на могилах праведников. И меня командировали их сопровождать в пути в Любавичи, переводить и вообще контактировать с аборигенами.

Ави Тауб, тогда алмазный магнат, был спонсором предприятия, и мы ехали на арендованном мерседесе. Особенно меня поразил портативный биотуалет в багажнике.

Считалось, что они в русском ни бельмеса не понимают.
Где-то под Смоленском я заснул. Разбудил меня истошный бабий крик. Машина была припаркована на обочине, Нахшон спал. А у лотка с яблоками беседу со старушкой вел Тауб. Предположительно. Сейчас я слышал только ее испуганный несвязный крик.

Я вышел из машины. Допрос потерпевшей и дальнейшее выяснение отношений с Таубом показали изумительное.

Оказывается, во время войны Судного дня, в 1973 году, Тауб служил в военной разведке. Его задачей было слушать переговоры египетских летчиков. Для этого он был обучен элементарному военному арабскому.

Поначалу всё было даже проще, чем ожидалось. Летчики говорили медленно, четко, с каким-то странным акцентом. Скоро им это надоело и они, вопреки приказу, перешли на родную речь.

Так Тауб ознакомился с сокровищницей русского языка. Да вот только словарный запас его был очень ограниченным. И количественно и тематически. Этимология этих слов восходила, в основном, к древнеславянским наименованиям женских и мужских гениталий.

Бабка под Смоленском не была готова к таким познаниям шикарного иностранца из мерседеса!

Оригинал публикации