Даже в самом названии протестного движения одесситы не желают иметь ничего общего с "проплаченными" бело-голубыми митингами, которыми свергнутая власть пыталась имитировать народную поддержку.

Лагерь начинался с двух палаток, двух бочек с горящими для обогрева дровами да грузовичка вместо трибуны для выступлений. Сегодня здесь уже десяток больших армейских шатров, полноценная сцена и баррикады из мешков и покрышек по периметру.

Палатки перед административными зданиями появлялись и в других городах Новороссии – в Николаеве, в Луганске – но только в Одессе, на самой большой площади города, не привязанный территориально к областной администрации или мэрии, уже месяц стоит полноценный палаточный городок. Нависающая над лагерем громада Дома профсоюзов только подчеркивает ощутимое сходство с киевским майданом. Нет, это не анти- майдан, это Куликово поле - Русский майдан, названный так по совпадению места и внутреннего содержания. Это точка, с которого начнется освобождение от Ига.

В Харькове местный стихийный антимайдан начался как оборона памятника Ленину. В Одессе главный городской монумент Ильичу стоял на Куликовом поле, но "оранжевая" городская администрация Эдуарда Гурвица в свое время демонтировала монумент под вялые протесты активистов КПУ. Теперь на этом месте стоят палатки. На флагштоке над лагерем развиваются флаги России, Одессы и Украины. Максимум политкорректности, который могут себе позволить протестующие одесситы.

На краю площади - братская могила с монументом. Здесь покоятся погибшие в ходе Январского восстания 1918-го года, после победы которого была провозглашена Одесская Советская Республика. Убитых было относительно немного, гражданская война в России только разгоралась. Их положили вместе в одной могиле – большевиков, анархистов, гайдамаков. Хоронить их тогда вышла вся Одесса.

Русская весна

За день до того, как сбежал Янукович, заявив напоследок о государственном перевороте, а Харьковский съезд вместо надежды на сопротивление принес глубокое разочарование, Антон Давидченко, лидер организации «Народная альтернатива», объявил том, что 23-го февраля, в день Советской армии и Военно-Морского флота, пройдет марш протеста против незаконного захвата власти.

Еще в пору волны штурмов ОГА активистами майдана Антон начал формировать собственные силы самообороны, и к концу февраля стал ключевым лидером уличных акций.

Ни один из авторитетных политиков, ни одна партия или крупная организация не выразили желания поддержать марш или присоединиться к нему.

К тому моменту в городе не осталось поддерживающих нас телеканалов, не было времени и средств даже на массированное распространение листовок. Какая-то информация была в интернете, в основном в соцсетях, но кто же из наших рядовых сторонников читает интернет – это же пенсионеры и работяги. Надежды на массовость не было никакой. В городе поползли слухи, распространявшиеся хорошо информированными источниками, о страшном отряде Правого Сектора, который прибыл зачистить в Одессе все живое.

К месту сбора на Соборной площади у памятника генерал-губернатору Новороссийского края М.С.Воронцову я опоздал, и решил дожидаться прохода колонны на соседней улице.

Вначале услышал глухой, нарастающий рокот, затем из-за поворота появились первые шеренги с баннером, за ними шли и шли люди – это была целая река, я никогда раньше не видел ничего подобного. Их были тысячи, они несли самодельные плакаты и флаги – Одессы, копии знамени Победы, "имперки", флаги "Народной альтернативы", но больше всех было русских триколоров.

Никто заранее не согласовывал атрибутику, не заказывал и не раздавал стандартных флагов. Я был просто поражен тем, какое количество простых одесситов хранят дома такие знамена.

И они скандировали не очень стройным, но дружным хором "Одесса русский город!", "Ро-сси-я! Ро-сси-я! Ро-сс-ия!". Я стоял завороженный и смотрел на шествие, периодически узнавая в людском потоке лица близких и дальних знакомых.

Шли люди всех возрастов, много серьезных мужчин средних лет, молодежь, пенсионеры. Было видно, что многие вышли целыми семьями и даже взяли детей. Был яркий день теплой одесской зимы, но в воздухе уже чувствовалась весна.

Колонна вышла к памятнику Неизвестному матросу, где был устроен митинг. В таких случаях обычно используют эпитет «импровизированный». И это действительно была импровизация. Гранитный парапет вместо трибуны, слабенькие колонки – никто просто не рассчитывал на такое количество людей, дальние шеренги не слышали совсем ничего.

Все выступающие начинали с того, что власть, какая бы она не была, нас бросила – кто сбежал, а кто, опережая других, уже бросился договариваться с победителями. Говорили о том, что с нами нет ни одного избранного одесситами депутата Верховной Рады, а из многочисленной городской и областной депутатской братии были я, да "боротьбист" Леша Албу.

Свою краткую речь я закончил словами: "Сегодня наш сбор был назначен у памятника князю Воронцову. На его постаменте выбиты слова: губернатор Новороссийского края. Запомните это слово – Новороссия!". И повторил по слогам: "Но-во-рос-сия!" – и площадь отозвалась тысячным эхом "Но-во-рос-сия! Но-во-рос-сия! Но-во-рос-сия!".

После меня слово вновь взял Антон Давидченко, который вел митинг, и сказал: «Только что Верховная Рада проголосовала за отмену закона о языках» – и площадь ответила гневным ревом. После этого Антон объявил о создании постоянного палаточного лагеря и начале бессрочных акций протеста.

В этот день акции под русскими флагами прошли во многих городах Новороссии, но самыми яркими и массовыми они был в трех черноморских городах-героях: Одессе, Севастополе и Керчи.

Стало понятно – воля к сопротивлению есть. Глядя из пасмурного Подмосковья на залитые южным солнцем кадры этих манифестаций, известный публицист Егор Холмогоров написал в Твиттере: #РусскаяВесна.

В субботу 1 марта состоялся наш первый «Куликовский» митинг. И тут Одесса была особняком – Харьков и Донецк вышли на улицы к двенадцати, мы – двумя часами позже. Зато мы уже знали, что там над областными администрациями был поднят русский флаг.

Уже через несколько дней ко мне домой оперативники принесли повестку на допрос в СБУ, а спустя неделю арестовали Антона Давидченко.

"Наше решение - сопротивление!"

Перечень фигурантов уголовного дела о сепаратизме в Одессе показателен сам по себе.

Антон Давидченко – выпускник истфака, человек, который в организационном плане сделал для протестного движения в Одессе больше всех. В своей деятельности всегда совмещал социальную и гуманитарную проблематику, проводил просветительские, благотворительные и протестные акции. В 2010 г. баллотировался в одесский горсовет от партии "Родина" Игоря Маркова. Арестован, вывезен в Киев.

Юрий Танклевский - ветеран войны в Афганистане, известный спортсмен, инструктор по карате. Один из организаторов официальной самообороны ОГА зимой 2014-го. Попался на провокацию СБУ, агенты которой выдали себя за эмиссаров крымского лидера Сергея Аксенова. Арестован, вывезен в Киев.

Алексей Албу – депутат областного совета. В 2011 году был исключен из КПУ за участие в несанкционированной антинационалистической акции. Сейчас состоит в объединении "Боротьба", типичный левый активист. Пока проходит как свидетель. 1-го апреля в его квартире прошел обыск.

Ростислав Барда – выпускник истфака, исключен из КПУ за активное участие в несанкционированных партией уличных акциях. Возглавлял отделение партии в киевском р-не Одессы и даже баллотировался в 2012 году в ВР. Пока проходил как свидетель.

Отец Олег (Мокряк) – священник УПЦ МП, настоятель храма св. мученицы Татьяны при юридической академии Сергея Кивалова. Скрывается, в доме 1 апреля прошел обыск.

Ну и ваш покорный слуга – кандидат исторических наук, преподаватель, депутат одесского горсовета от партии "Родина", публицист. Опасаясь ареста вынужден скрываться в Крыму.

Вот такой вот набор – патриоты, леваки, православные. Вот уж воистину – всякой твари по паре. Впрочем, картина была бы не полной без нашего ответа Правому Сектору – наиболее радикальное крыло Куликового поля, также в основе своей неоднородное, объединено в "Одесскую дружину".

Костяк дружины составляют несколько сотен неплохо экипированных бойцов, выступающих под популярными у русских националистов бело-желто-черными "имперскими" флагами и баннерами.

"Дружина" - один из нескольких отрядов самообороны, сформировавшихся еще зимой, когда экс-губернатор опасался штурма областной администрации. Тогда регионалы больше полагались на наемных бойцов – "титушек", но бесплатной народной самоорганизации тоже не препятствовали.

"Сама я - дочь офицера.."

На фоне бунтующего Донбасса Одесса выглядит островком относительного спокойствия. Силы антимайдана пока не приступают здесь к активным действиям, предпочитая постепенно наращивать силы, а власти пока ограничиваются лишь туманными угрозами в адрес Куликова поля.

В чем причина этого спокойствия, однозначно сказать трудно.

Возможно – в традиционном одесском менталитете, в котором глубоко прошит принцип – семь раз договорись, один раз ударь. Обе стороны понимают, что тот, кто первым по полной применит силу, в глазах массы горожан может оказаться не прав. А это сделает дальнейшие перспективы борьбы весьма туманными. Рисковать перспективами не хочет никто.

Между двумя противоборствующими уличными силами периодически возникают попытки диалога. И там, и там немало тех, кто понимает, что помимо национальных и политических лозунгов есть еще и социальная повестка, которая, как ни крути, является общей для всех горожан.

Были попытки выдвигать единые социальные требования властям, совместно пикетировать исполком. Дружина выходит на совместный субботник с Самооброной одесского майдана. Впрочем, диалог этот получается плохо, слишком далеко зашла ситуация, да к тому же на майдане повестку дня определяют радикалы и политики, для которых уже начался выборный процесс. Ни тем, ни другим диалог с Куликовым полем не нужен.

Вся эта картина шаткого равновесия объясняется тем, что город очень серьезно расколот.

Раскол этот, как в старых книжках про гражданскою войну, проходит по живому – по дружеским компаниям, профессиональным сообществам, по семьям, наконец. Проще всего описать его затертой пропагандистской формулой "…поверьте, здесь не все так однозначно…", куда сложнее – языком надежных социологических цифр.

Кто-то говорит, что раскол 60 на 40, при этом, в зависимости от позиции говорящего, большинство видится на своей стороне. Публично никаких научно обонованных цифр никто не представлял.

Можно считать, что те, кто выходит на уличные акции – это вершина айсберга массовой поддержки, но тут тоже идут бесконечные споры о методиках подсчета. Кто-то насчитал 5 тысяч, кто-то 15. Примерно в этих цифрах и колеблется количество одесситов, принимающих участие в маршах и митингах Куликового поля.

В этих же пределах колеблется и количество участников шествий одесского Евромайдана. Самой массовой акцией, по моим наблюдениям, стал т.н. "антивоенный марш", когда колонны с украинскими флагами прошли к генконсульству РФ через весь город на следующий день после известного решения Совета Федерации и нашего первого митинга на Куликовом.

Тогда все украинские телеканалы вышли с плашкой "Россия объявила нам войну" и в обществе разразилась настоящая военная истерия. В тот момент, по моим ощущениям, очень многие из тех, кто был настроен к майдану нейтрально, или даже с долей скепсиса, сделали свой выбор. И этот выбор не в пользу России.

В Москве, после одного из телеэфиров канала Россия, я пытался объяснить одному эксперту о том, что тут, как говорится "не все так однозначно". "Неужели они все бандеровцы? – удивлялся эксперт. – Но ведь одесситы в культурном отношении, несомненно, ближе к москвичам, чем к львовянам".

Этот "убойный", по мнению эксперта, аргумент парировал киевский журналист Александр Чаленко, который сейчас находится в Москве. "Понимаете – сказал Александр, – те тысячи одесситов, которые выходят в поддержку майдана, действительно ближе к москвичам, чем к львовянам: к тем москвичам, которые тысячами выходили на Болотную площадь".

Порто-Франко

Впрочем, в самой Одессе есть одна идея, даже скорее не идея, а смутная мечта – мечта о "признанном Лигой Наций" "вольном Черноморске". Идея широкой административной, политической и, прежде всего, экономической автономии. Порто-Франко, Вольная гавань – это то, что может стать компромиссом, удовлетворяющим обе стороны, успокоить расколотый город, медленно сползающий к катастрофе гражданского противостояния.

Лидер украинских националистов Олег Тягнибок предложил Севастополю статус Порто-Франко за день до проведения референдума о присоединении города к России.

Что же должно такого произойти, чтобы этот статус кто-то официально предложил нам, одесситам?

Оригинал публикации