Герой сегодняшнего дня — дипломат, который борется за свои права.

Уроженец Москвы Цви Миркин репатриировался в Израиль в 1993 году. До репатриации успел полтора года проучиться в РГГУ и продолжил обучение в Тель-Авивском университете. Получил первую степень по истории Ближнего Востока и вторую по военной истории. Помимо иврита, русского и английского языков, Цви говорит по-немецки и по-польски, читает по-арабски и по-древнерусски и занимается поэтическими переводами.

С 2002 года он кадровый сотрудник Министерства иностранных дел. Свою дипломатическую карьеру Цви начал в Центральном отделе политических исследований, а в последние шесть лет работал в посольстве в Москве, занимал должность политического советника посла Израиля. Летом прошлого года вернулся на родину. Сегодня дипломат Цви Миркин работает в отделе Евразии, отвечает за связи израильского МИДа с русскоязычной прессой.

Евгений Сова: Дипломат Цви Миркин сегодня с нами в студии, добрый вечер, Цви.

Цви Миркин: Добрый вечер.

Евгений Сова: И добрый вечер, публицист Александр Непомнящий.

Александр Непомнящий: Добрый вечер.

Евгений Сова: Вопрос нашего интерактивного голосования по теме, которую мы задаем на всю программу, — приведет ли реформа Яира Лапида к снижению цен на жилье. А по теме МИДа мы говорим о, наверное, не менее важной проблеме для вас как дипломата. Цены на жилье — это важно, но цены на жилье — это сейчас в центре внимания. Сколько вы зарабатываете сегодня и сколько вам не хватает? Это очень простой вопрос, который интересует, наверное, всех в стране.

Цви Миркин: Прежде всего я хотел бы упростить один вопрос — нынешняя забастовка касается НЕ зарплат в Израиле. Тоже смешные зарплаты, прямо скажем. Я могу сказать открыто — после 12 лет работы в МИДе, 2-я степень с отличием, пять лет работы в России, все повышении должностного разряда досрочно на основании служебных характеристик — моя зарплата брутто — девять тысяч семьсот шекелей, плюс-минус.

Евгений Сова: И вы не имеете права нигде больше зарабатывать, никакой машины, квартиры, ничего этого нет.

Цви Миркин: Машина куплена подержанная, потому что позволить себе новую машину я не могу. Ипотеку с подобной зарплатой, мне, простите, ни один банк не даст. Это зарплата после 12 лет работы. Причем, заметьте, что налоги я плачу с зарплаты брутто, пенсионные же отчисления идут с моей базовой зарплаты, которая 6.600 или 6.700, если я не ошибаюсь.

Евгений Сова: А что тогда вас держит в МИДе? Ведь у вас опыт работы в МИДе, у вас образование, вы могли бы вполне себя найти на частном рынке.

Цви Миркин: Во-первых, многих не держит. Из тех, кто пришел работать в МИД за последние десять лет, уже положили заявление на стол 30%. Я считаю, что просто кто-то должен делать эту работу. Ведь точно также можно спросить — что держит в армии лейтенанта, у которого не самая большая зарплата. Не то, что через пятнадцать лет, будучи подполковником, он будет получать столько же, сколько получает в МИДе начальник главка.

Евгений Сова: То есть в армии хорошо получают, и вы хотите получать, как в армии?

Цви Миркин: Если речь идет об израильских зарплатах, всегда это было одним из требований, причем речь идет не о зарплатах боевых офицеров. Мы требовали сравнения наших зарплат с зарплатами штабных сотрудников армии и системы безопасности. Потому что работа не менее важная и, простите, не менее опасная. Потому что дипломат за границей — фигура публичная. Мой сын в пять лет прекрасно знал, как надо, выйдя из дома, проверить машину — не лежит ли под ней мина. Я прекрасно помню, что такое быть в посольстве во время предупреждения о возможных терактах, я прекрасно помню, что такое сидеть в посольстве, когда вокруг идет демонстрация из нескольких сотен отморозков во время операции "Литой свинец".

Евгений Сова: Цена вопроса — сколько тысяч нужно прибавить к зарплате, чтобы дипломаты почувствовали, что им платят достойно.

Цви Миркин: Нынешняя забастовка касается не условий службы в Израиле. Нынешняя забастовка касается условий службы израильских дипломатов за границей. Тут есть три базовые проблемы. Первая — 12 лет зарплаты израильских дипломатов за границей не индексировались. В это время в Лондоне, например, уровень дороговизны жизни поднялся, по оценкам независимых агентств, на 25%, а зарплата такая же. Проблема вторая, это откровенная дискриминация израильских дипломатов за границей при налогообложении.

Евгений Сова: То есть фактически они платят двойной налог?

Цви Миркин: Не то что бы двойной, мы платим больший налог. То есть израильский дипломат за границей платит налог с шекелевого аналога своей зарплаты — больший, чем платит израильский гражданин в Израиле, получающий такую же зарплату в шекелях.

Евгений Сова: Александр, это требования, которые нужно удовлетворить, судя по тому, что сказано, вы так не считаете?

Александр Непомнящий: Я начну с того, что я считаю, что в правовом государстве работник имеет право на забастовку. Хотя я, например, работаю еще и в частном секторе в сфере хай-тек и не имею возможности бастовать. Если мне не нравятся условия моего труда, я могу положить на стол заявление об уходе и найти себе другую работу. В данном случае, когда мы говорим об этой забастовке, есть, на мой взгляд, три причины, по которым эта забастовка в обществе воспринимается достаточно негативно. Первая из этих причин связана с тем, что большинство людей не считают оправданной эту забастовку с точки зрения условий труда. Ведь Министерство финансов всего лишь два года назад на 20% увеличило зарплату работников МИДа.

Евгений Сова: Это правда? Было такое?

Цви Миркин: Да, зарплата израильская, которую я назвал — это зарплата после увеличения на 20%, и, как я отметил, нынешняя забастовка касается Министерства финансов.

Евгений Сова: То есть Александр прав…

Александр Непомнящий: Во-вторых, в свое время работники профсоюзов выбрали себе посредника в переговорах с Министерством финансов и затем сами отказались от тех условий, которые предложил им посредник, и фактически сорвали переговоры. Вторая причина, на мой взгляд, это ощущение того ущерба, который наносит эта забастовка, как гражданину, так и имиджу государства вообще. Цви напомнил нам о боевых офицерах. Не помню, чтоб боевые офицеры когда-нибудь выходили на забастовку и срывали военные операции.

Евгений Сова: Ну, армия — это армия. Но мы знаем, что прокуроры бастовали, врачи бастовали, учителя бастовали, всем добавили. Почему же нельзя добавить и дипломатам?

Александр Непомнящий: Поэтому я и начал с того, что в правовом государстве, естественно, право на забастовку нельзя отнять. Но существуют формы забастовок. Здесь мы говорим о том, что люди, которые потеряли документы, оказались за границей, не могут вернуться в Израиль. В лучшем случае — не могут попасть на работу, в худшем — не могут приехать на свадьбу или, не дай бог, на похороны. Мы говорим о том, что международные политические деятели ранга Папы Римского, у которых расписание не на месяцы вперед, а на годы, не приедут в Израиль, потому что у нас забастовка. Имиджу государства наносится колоссальный ущерб. Но есть еще и третья причина, которая, на мой взгляд, вызывает очень негативную реакцию в обществе в отношении этой забастовки. И это ощущение очень большого разрыва между той повесткой дня, которую продвигает правительство и которая отражает настроения в обществе, и той позицией, которую занимает большинство, я не хочу сказать про моего собеседника, я не знаю его позицию, — большинство работников МИДа.

Евгений Сова: Саша, это более чем смешно выглядит, особенно учитывая, что уже пять лет министр иностранных дел Авигдор Либерман — лидер правого лагеря. Так что то, что позиция МИДа не соответствует позиции правительства, мне кажется, это вообще неправда.

Александр Непомнящий: Министр правого лагеря Авигдор Либерман и все правительство вместе с ним могли назначить в МИД всего лишь одиннадцать человек — от самого высокого посла до рядового работника.

Евгений Сова: Секунду, это назначения личные, а есть комиссия по назначениям, которая работает в МИДе.

Цви Миркин: Одиннадцать человек — это личные назначения. Все остальные дипломаты назначаются из числа кадровых сотрудников МИДа. Я напомню, что в 2002 году профсоюз МИДа объявил трудовой конфликт, когда министр иностранных дел Шимон Перес попытался назначить своего человека сверх этой квоты.

Евгений Сова: То есть вы отметаете все обвинения, что якобы есть какая-то политическая ангажированность. Этого нет, на ваш взгляд? Или есть?

Александр Непомнящий: Что касается этой самой повестки дня, можно представить себе, что этим людям тяжело проводить ту позицию, объяснять имидж государства Израиль, с которым они себя не идентифицируют. И поэтому несколько лет назад государство создало отдельное министерство, Министерство пропаганды, которое фактически взяло на себя значительную часть МИДа. И мы знаем, что сегодня, и Цви, наверное, подтвердит мои слова, в посольствах государства Израиль находятся представители самых разных министерств.

Есть представитель внутренних дел, есть представители Министерства обороны, есть, наконец, представители армии. Они выполняют те функции, которые по большому счету должен выполнять МИД. К чему я это все веду — если мы говорим о пересмотре зарплат, давайте начнем с того, что нужно перестроить заново все это министерство.

Евгений Сова: Я хочу дать Цви отреагировать. Как бы конспектируя слова Саши — зажрались, иными словами? Вы не понимаете, где вы находитесь и наносите ущерб стране, грубо говоря, верно?

Цви Миркин: Я прекрасно знаю, что наш собеседник считает нас ультралевой сектой, которая специально гадит правому правительству. Во-первых, я хочу несколько расширить горизонт моего собеседника… В посольстве любой страны находятся представители разных ведомств: полицейские атташе, военные атташе и так далее. Это нормально. Кстати, я не то что за пять лет работы в посольстве не видел представителей Министерства пропаганды, я за пять лет не понял — чем это министерство занималось. Потому что разъяснительной деятельностью занимался персонал МИДа, занимались, судя по отзывам арабских послов в Москве, по крайней мере, по ним я сужу — и занимались хорошо, несмотря на то, что денег у нас было гораздо меньше. Для примера, весь бюджет израильского посольства в Москве на разъяснительную и культурную деятельность в 2012 году был 80 тысяч долларов. Второе, после 12 лет работы в МИДе я не знаю, за кого голосует абсолютное большинство моих сотрудников.

Евгений Сова: У нас заканчивается время, я вынужден вас прервать. Очень коротко, на ваш взгляд — чем это закончится? Вы требуете что? Это будет продолжаться год-два или уже через несколько недель можно разрешить конфликт?

Цви Миркин: Мы надеемся, что это закончится побыстрее, потому что мы прекрасно понимаем, насколько это вредит. Но нас до этого довели, и мы надеемся, что Министерство финансов прекратит врать, прекратит придумывать то, чего не было, прекратит приписывать собственную деятельность МИДу и прекратит собственным упорством, дуростью и скудоумием наносить вред внешней политике Израиля и имиджу Израиля на международной арене.

Евгений Сова: Цви, я обещаю, что мы еще неоднократно вернемся к этой теме и поговорим об этом, когда, возможно, будет какое-то продвижение в переговорах. Но я обещаю, что к этой теме мы еще вернемся. Цви Миркин и Александр Непомнящий, большое вам спасибо за участие в нашей программе.