Летней ночью мы с женой искали в Нетании железнодорожную станцию.
– Вот сейчас спуститесь с моста и сразу – налево через скверик, – объяснила нам встречная очаровашка лет двадцати. – Только будьте осторожны – здесь много нелегалов, черных... Понимаете, я не расистка, но... – и она замялась.

Так вот, я тоже не расист. И считаю, что надо помогать как евреям, так и не евреям. И понимаю, что мы не должны себя вести по отношению к тем, кто просит помощи, так же, как народы мира вели себя по отношению к нам во время Холокоста. Я все понимаю, но...

Но.

Сколько в этом доме квартир? Этажей девять или десять. На каждом этаже – по 4 квартиры. И между этажами по четыре. Или по восемь, поскольку кое-где по три пролета. Короче, больше ста квартир – это точно. В каждой по три комнаты. Сколько же народу живет в этом доме? Сотни.

А сколько из них евреев? Ну просто интересно знать – все же дом находится не в Москве и не в Нью-Йорке, а в еврейской стране Израиль, не в Акко каком-нибудь полуарабском, а в построенном евреями граде Тель-Авиве, в пятистах метрах от Центральной автобусной станции, то есть в самом сердце города. Так повторим вопрос – сколько в этом многоквартирном доме живет евреев? Двое. Вернее, две. Две пожилых женщины – одна на втором этаже или третьем. Другая на седьмом. Вот к этой второй, к Софие Менаше мы и пришли в рамках акции в поддержку жителей Южного Тель-Авива, организованной "Юридическим форумом в защиту земли Израиля". Пришли – громко сказано. Приползли по крутым лестницам, где мусор не убирали с того дня, как последняя еврейская семья, продав квартиру за бесценок, съехала из этого дома, хлопнув дверью.

Впереди нашей группы шагает наш гид Хаим Горен, а завершает процессию Машенька Зболинская, пресс-секретарь "Юрфорума". На лице ее написан неподдельный ужас: от бесконечного подъема или от грязи, которую, казалось, свезли сюда со всей Африки.

А все началось с того, что три нижних этажа, где прежде находилась какая-то фабрика (в доме!) были переоборудованы под набор квартир-клетушек для нелегалов из Судана и Эритреи. Вслед за первыми черными ласточками потянулись следующие. А потом зазвучало ставшее сегодня уже привычным "Это наша страна! А вы убирайтесь туда, откуда приперлись – "русские" – в Россию, "йеменцы" – в Йемен!" И жители дома стали "убираться". А дорогие гости продолжали демонстрировать свое отношение к бывшим хозяевам страны. Особенно громко здесь играет музыка по шабатам, в Йом-Кипур так и вовсе дым коромыслом!

Неподалеку была известная своей красотой старинная синагога. Ее превратили в импровизированный туалет. Другая синагога, грузинская, закрылась после того, как дверь в дверь с ней пришельцы открыли кабак. Общаться с Вс-вышним под пьяные выкрики оказалось не по силам.

Сколько здесь живет нелегальных инфильтрантов, кто они и откуда – никто не знает. Никакой учет не ведется. Крошечные "трешки" набиты битком, и не только они. Во дворе дома было бомбоубежище. В нем теперь живут.

– А если бомбить будут? – спросила семидесятилетняя София в мэрии.
А ей в ответ этак вежливо, по-израильски:
– Бегите на Центральный автовокзал!

Но и без бомбежек Софии весело живется.
– После половины четвертого я уже не выхожу из дому, – говорит София. – Запираюсь на все замки...

Драки, грабежи, изнасилования – здесь обычное дело.

– Аппарат экстренного вызова полиции есть у вас? – спрашивает кто-то из нашей компании, еле втиснувшись в комнатенку, где и одному-то повернуться трудно.
– Есть, – отвечает эта подтянутая, тщательно за собой следящая, не избегающая косметики пожилая женщина. – Вот он, – она показывает на прибор, лежащий на тумбочке прямо возле двери. – Один раз выручил меня, когда замки не помогли, дверь открылась и в просвет к последней цепочке протянулась черная рука.

Хорошо, конечно, что в критической ситуации Софию спасли, но вообще, как я понял в ходе нашей полуторачасовой прогулки по Южному Тель-Авиву, полиция эту часть земного шара своим вниманием не балует. За все это время мы видели охранников из пограничных войск у входа в Центральный автовокзал, да на велосипедах проехали ребята в салатового цвета униформе добровольной дружины. И ни одного полицейского. Это в районе, возможно, самом криминальном в Израиле.

– Ограбление им не удалось, – продолжает София, а вот воду воруют. – Как-то умудрились к моему водопроводу подключиться, и теперь я каждый месяц получаю астрономические счета за воду. Вот! За месяц (?) 60 кубов.
– Ого! – восхищается один из слушателей. – Вообще-то семья с семью детьми расходует в месяц около 30 кубометров воды. А тут одна пожилая женщина.

– Куда я только жаловаться не ходила! И в мэрию и...

И тут кто-то из нас не выдерживает: "София, но почему вы отсюда не уезжаете?"

София – старожил этого дома. Двадцать пять лет выплачивала ипотеку. Помнит, как ее отец в свои 96 лет птицей взлетал по лестнице на седьмой этаж. Всех, кто раньше жил в доме, очень хорошо знала.

- София, почему вы не уезжаете?
- А почему я должна уезжать?! Это мой дом! Это моя страна! Пусть они уезжают! Я их сюда не звала. Я уеду, вы уедете, он уедет... Так и от Израиля ничего не останется. А так – пока я здесь, Израиль здесь!

Эх, мужикам бы нашим занять немножко мужества у этой женщины! А то идешь вечером по улице Левински и видишь – по мере удаления в какую-либо сторону от Центрального автовокзала количество белых лиц буквально тает. А жизнь, меж тем, бьет ключом. Через каждые два метра здесь кабачки, магазинчики, интернет-кафе, забегаловки. Евреев здесь нет. Нелегалы торгуют, покупают, нелегалы посещают. Одним словом – Тель-Авив.

Что меня поражает – это дорогие наряды, которые то и дело видишь у этих безработных.

– Да, – говорит Хаим, – среди них много очень богатых людей. У них здесь есть свои банки. Здесь крутятся очень большие деньги, не меньше миллиарда!

Когда по улице Южного Тель-Авива проходит наша группа – группа людей с непривычно еврейскими лицами, да еще многие из которых в кипах – встречные оборачиваются. Какой-то черный гигант, распивающий колу, сидя на уличной тумбе, орет нам на чистом иврите: "Евреи, нам хорошо здесь!" Окружающие аплодируют.

Ему-то хорошо. Софии плохо. София чувствует, что заключена в гетто – гетто на одного человека. По ночам со всех сторон несется музыка, пляски, вопли. Пьянство и наркомания здесь процветают.

София Менаше ходила в Кнессет требовать, чтобы были приняты какие-то меры. Ее обвинили в том, что она отвлекает депутатов от важных дел. Она ходила в БАГАЦ. Нашла куда идти! Она ходит по инстанциям и борется. Она скандалит. Она не дает замести проблему под ковер. К ней приходят корреспонденты. Ее навещают министры.

На единственной в комнате табуретке, где сейчас сидит самый неюный из участников нашей делегации, сидел Гидеон Саар. Вообще, он, наверное, единственный, кто как-то пытается решить проблему.

София Менаше приехала в страну маленькой девочкой. Сионистка, дочь сиониста. В семьдесят лет – в городе, где она прожила всю жизнь, София оказалась на осадном положении.

София борется не в одиночку. С ней вместе ведут борьбу за наведение порядка в Тель-Авиве ребята из общества "Юг города". Руководит ими член городского совета Хаим Горен, тот самый молодой парень, который сейчас проводит нашу экскурсию.

"Юридический форум", организовавший сегодняшнюю конференцию, кстати, с участием бывшего министра внутренних дел Эли Ишая, пытается оказывать давление на власти. Его адвокаты начинают еженедельно на общественных началах принимать жителей Южного Тель-Авива с целью оказания им юридической помощи.

Приезжают поддержать и ешиботники из Сдерота под руководством раввина Барели. Когда местные жители в шабат видят среди этого ада евреев в праздничных субботних одеяниях, у них на глаза наворачиваются слезы.

И у меня от всей этой истории тоже. Нет. Я не расист. И считаю, что надо помогать как евреям, так и не евреям. И понимаю, что мы не должны себя вести по отношению к тем, кто просит помощи, так же, как народы мира вели себя по отношению к нам во время Холокоста. Я все понимаю, но...
Но уж больно все это напоминает старую сказку о том, что была у зайца изба лубяная, а у лисы – ледяная...

...Вчера на той самой улице Левински, по которой мы сейчас идем, суданец набросился на еврейскую девушку, сломал ей нос и зверски избил ее... из-за смартфона. Пострадавшая в тяжелом состоянии доставлена в больницу "Ихилов".

Статья была опубликована в газете "Новости недели"
Фото предоставлено автором