Легендарная группа Deep Purple приехала с концертами в Израиль. Прославленный бас-гитарист, автор песен группы Роджер Гловер принял участие в программе "От шабата до шабата" и побеседовал с ведущим программы Михаилом Джагиновым. Мы предлагаем вам запись этой беседы.

Михаил Джагинов: Г-н Гловер, доброе утро и добро пожаловать в Израиль!

Роджер Гловер: Спасибо и доброе утро вам!

Михаил Джагинов: Группа третий раз в Израиле за пять лет. Почему вы приехали к нам так поздно, и какие отношения сложились у Deep Purple с нашей страной и публикой?

Роджер Гловер: Впервые мы приехали сюда еще в 1991 году. Так что к трем последним визитам прибавьте еще один. Deep Purple вообще очень повезло: у нас есть поклонники во всем мире. И благодаря гастролям мы видимся с ними в среднем раз в несколько лет. Где-то мы бываем чаще, где-то реже.

Михаил Джагинов: Израильская публика, видимо, мало чем отличается от ваших фанатов в других странах?

Роджер Гловер: Наши песни, к счастью, нравятся многим. И в разных странах люди приходит на наши выступления за одним и тем же. Есть культурные отличия, но публика везде примерно одинаковая.

Михаил Джагинов: За 45 лет своего существования группа не раз меняла состав. Что ее цементировало: личные отношения участников, творческие идеи или что-то иное?

Роджер Гловер: Жизнь любого человека, не только музыканта, за 45 лет неизбежно претерпевает какие-то изменения: физические, эмоциональные. Все примерно как в "мыльной опере": никогда не знаешь, что тебя ожидает в конце. Оглядываясь назад, скажу, что с Deep Purple я пережил как взлеты, так и падения. Временами это имело под собой причины финансового характера, временами – профессионального, а в отдельных случаях все решали эмоции. У меня нет однозначного ответа на ваш вопрос: думаю, мы просто живем.

Михаил Джагинов: Полтора года назад не стало одного из основателей Deep Purple Джона Лорда. В последние 10 лет он не выступал с группой, но его уход наверняка стал для вас огромной потерей.

Роджер Гловер: Да, мы потеряли друга, и это самое печальное. Он тяжело болел, и хотя мы знали, что конец близок, его уход, тем не менее, стал для нас потрясением. Боль утраты не прошла до сих пор. Джона не стало, когда мы записывали последний альбом. Какое-то время не было сил вернуться к работе: все мысли были о нем. Я хорошо помню тот день, когда нам сообщили о его кончине: где-то с час мы были настолько подавлены, что не могли вымолвить ни слова. А потом начали перебирать в памяти всю нашу жизнь, и уже не могли остановиться от смеха – вспоминалось только хорошее. Когда человек уходит, замыкается круг, и можно окинуть взглядом весь пройденный им путь. Пока он жив, сделать это невозможно: всегда что-то остается впереди. Джон очень щедро одарил нас всех: и своей музыкой, и своей дружбой. Он был необыкновенным человеком. Я это понял в первую же встречу. Джон озарил светом всю мою жизнь.

Михаил Джагинов: Как с течением времени менялась ваша аудитория, и кто составляет ее сегодня? Ведь это же наверняка не только ваши ровесники, но также их дети, а возможно, даже и внуки.

Роджер Гловер: Совершенно верно. В этой связи вспоминается один эпизод. Это было восемь лет назад, мне тогда исполнился 61 год. Когда работаешь на сцене, неизбежно ведешь с самим собой внутренний диалог. Я стоял у края сцены, играл свою партию, и в мыслях находился где-то очень далеко. Вдруг я увидел перед собой стайку 16-летних девчонок и подумал: надо же – им 16, а мне 61! Ну, не странно ли это? Тем не менее, я очень благодарен судьбе за то, что наш слушатель так изменился. Ведь это означает, что изменились и мы сами. В противном случае, у Deep Purple уже давно не было бы своей аудитории.

Михаил Джагинов: Как вы относитесь к тому, что некоторые ваши коллеги выступают с политическими заявлениями? Вам наверняка рассказали, какой скандал производят всякий раз в Израиле пропалестинские высказывания Роджера Уотерса из Pink Floyd. Хотя, если взглянуть на это с другой стороны, поскольку рок-музыка изначально носила протестный характер, кому как не носителям этой культуры критиковать действия политиков? Ваше мнение?

Роджер Гловер: Не думаю, что рок-музыка является выражением протеста. Действительно, поначалу она была бунтарской. Как бы то ни было, Deep Purple далека от политики. В группе нас пятеро, ярко выраженного лидера нет, и у каждого – свои взгляды и свой внутренний мир. Главное для нас – слушатели. Не в наших правилах делать политические заявления, проповедовать те или иные взгляды, учить людей жить. Мы пишем музыку и исполняем ее для тех, кто приходит на наши концерты. В этом мы видим свою задачу.

Михаил Джагинов: Известно, что большим поклонником группы является Дмитрий Медведев. Три года назад вы встречались с ним в ходе ваших московских гастролей. Кстати, с тех пор в России вас называют не иначе, как "Дим Пёпл" Есть ли среди ваших фанатов другие мировые лидеры?

Роджер Гловер: Надеюсь. Нам довелось повстречаться с несколькими крупными политиками. Возможно, это покажется вам странным, но среди них не было ни англичан, ни американцев. Как правило, это лидеры государств Восточной Европы, а также Грузии, Армении... Знаете, они вполне обычные люди и любят музыку. Во всяком случае, по моим ощущениям. Было бы неверным сказать, что мы испытываем какую-то особую гордость от их присутствия на наших концертах. Стараемся относиться к этому спокойно. Если не ошибаюсь, еще Бетховен сказал, что это короли должны гордиться возможностью посидеть с ним за одним столом. А ведь в предшествующие времена музыканты считались обслугой и столовались отдельно от господ... Возможно, это прозвучит несколько надменно, но мы знаем себе цену. В конце концов, слушатели идут к нам, а не мы к ним.

Михаил Джагинов: Личный вопрос. Ваше творчество вне Deep Purple – а это целых пять сольных альбомов, не говоря уже об увлечении фотографией и живописью – это больше попытки заполнить паузу или важная интегральная часть жизни?

Роджер Гловер: Если вы человек творческий – а мне бы хотелось верить, что я таков – это все части единого целого. Выражать себя можно самыми различными способами, благо, время сейчас позволяет. В дни гастролей, когда ты все время на чемоданах, рисовать немного затруднительно. Но в последние годы мы ездим меньше, так что живопись занимает в моей жизни куда большее место, нежели прежде. И я воспринимаю ее наравне с музыкой. Меня нередко спрашивают, что я предпочитаю: выступления в залах или на открытом воздухе? Отвечаю, что мне нравится и то, и другое. Эти элементы сочетаются в моей жизни примерно так же, как музыка и живопись. И назвать это чем-то второстепенным я никак не могу.

Михаил Джагинов: Роджер Гловер, большое спасибо за эту беседу.

Роджер Гловер: Спасибо. Между прочим, наши фанаты даже не представляют себе, насколько важную роль они играют во время наших выступлений. Их роль можно сравнить с ролью дирижера. Мы, музыканты, только играем. А атмосферу и сумасшедший драйв обеспечивают они. Играть на стадионе в присутствии десять тысяч слушателей и без публики, в пустом помещении – невероятная разница.