Губерман и Латынина: "Эхо Москвы" еще повоюет!
Юлия Латынина: Здравствуйте.
Игорь Губерман: С праздничком вас.
Дмитрий Дубов: А вопрос у меня к вам далеко не праздничный, потому что то, что происходит сейчас с "Эхом", по крайней мере как нам это отсюда видится, это, возможно, закрытие последней свободной площадки в российской журналистике. И, наверняка, и "Дождь" и "Эхо Москвы" - звенья одной цепи. Это злонамеренные действия каких-то конкретных личностей или планомерная политика государства?
Юлия Латынина: Я склонна считать, что, во-первых, "Дождь" и "Эхо" - не просто звенья одной цепи, а это, собственно, была одна и та же история... Просто, "Дождь" реально попал вместо "Эха". Я напомню, что в первый раз, когда накинулись на "Дождь", то это был вопрос, который прозвучал в программе "Дилетант", и который делался совместно с "Эхо". И, насколько я понимаю, тогда должны были подать Путину так, что вот это сделало "Эхо". Но то ли Путин сказал: "При чем здесь "Эхо", то ли еще что-то не получилось, то ли там не расслышали команды... То есть, оба раза это были атаки на "Эхо". Вот "Дождь" просто поплатился, как ни печально говорить, случайно.
Дмитрий Дубов: Если "Эхо" закроется, то вы уже для себя определились, куда вы пойдете работать?
Юлия Латынина: Ну, я думаю, что "Эхо" еще поборется, Венедиктова никто не снимает. А я думаю, что поскольку речь идет о персональном конфликте между Михаилом Лесиным, нынешним главой "Газпром-медиа", который, собственно, стал развиваться с того момента, когда господин Лесин стал главой "Газпром-медиа", и Алексеем Венедиктовым... Я, скажем так, не уверена, что в этой ситуации господину Лесину удастся навязать все решения, которые возможны. Потому что, в конце концов, он же будет навязывать их не только "Эху", он будет навязывать и Путину. А, вот, сейчас Михаил Лесин, насколько я понимаю, не оставляет "Эху" выбора, кроме как война.
Дмитрий Дубов: А вам не кажется нелогичной эта война, поскольку государству нужна эта "форточка" свободы слова для того, чтобы демонстрировать тому же Западу: "Вот смотрите! У нас есть "Эхо Москвы", и там позволено всё".
Юлия Латынина: Мне кажется эта война нелогичной, но у Михаила Юрьевича Лесина есть свои собственные резоны, насколько я понимаю, а они глубоко лично персональные. Кроме того, эти резоны есть у двух его союзников, одного из которых, насколько я понимаю, зовут Алексеем Громовым, а другого - господином Добродеевым.
Дмитрий Дубов: Но тот же Лесин - не Путин...
Юлия Латынина: Вы совершенны правы. Лесин - не Путин. И обратите даже внимание, что и программа Дмитрия Киселева, и "Шендерович в постеле" - всё это показано на Втором канале.
Дмитрий Дубов: Коль уж вы упомянули Шендеровича, я бы хотел поговорить, действительно, о другом сотруднике "Эха Москвы" и о его скандальном тексте, вернее, реакции на его текст. Вот, Дмитрий Кисилев на государственном канале называет его подонком и подвергает критике, а также разносит в пух и прах Игоря Иртенева, вашего друга (обращаясь к И.Губерману), если я понимаю правильно, и тут же говорит, что Иртенев он никакой не Иртенев, а Рабинович. У меня к вам вопрос, Игорь Миронович. Вам не кажется, что, когда на государственных СМИ начинают придавать значение фамилиям, "искать Рабиновичей", то тут... "братцы, надо ехать". Это антисемитизм на государственном уровне.
Игорь Губерман: Вы знаете какая штука? Поскольку государственный строй России нынешний уникален и определяется очень точным словом "паханат", то очень уместны здесь просто лагерные ассоциации. Вы знаете, есть пахан, при пахане есть "шестерки". "Шестерки" - это совсем близко от пахана. Потом есть "шерстянные" - это еще дальше, и есть "шавки". Их на разных зонах называют очень по-разному. Это пацанва такая. Его натравливают первым. "Шавка" начинает первым, за ним идут уже "подшерстки", "шерстянные" и т.д., когда нужно кого-нибудь забить.
Дмитрий Дубов: Вы говорите о человеке, которого наградили орденом "За заслуги перед Отечеством"?
Игорь Губерман: А его за это и наградили. Я просто абсолютно уверен. Пацанва выполняет вот такие поручения. И факт тот, что это вот так сказано - по-моему, после 49-го года это так говорится впервые, я, во всяком случае, не помню - то это означает, что эту мразь привели в действие совершенно не случайно.
Дмитрий Дубов: То есть, вы считаете, что это, всё-таки, от Путина идет?
Игорь Губерман: Я не знаю. Я не хочу называть здесь фамилии, потому что "не так страшен черт, как его малютки". Я не думаю, что Путин при его занятости Олимпиадой вдруг расшевелил дело такое. Нет, это кто-нибудь гораздо ниже. Их полным полно всяких силовиков, генералов. Поэтому всё это естественно и очень пугающе. И еще, простите, ради Бога, я еще хочу сказать... Вот, я сейчас Юлю выслушал... Я думаю, что до агонии "Эху" еще очень далеко. Потому что, ведь, просто назначили комиссара. Комиссары были и в продотрядах, и в 20-е годы комиссары были, и в войну. Комиссары не сразу губили свои подразделения, поэтому, я думаю, там произойдет еще очень много войн с этой симпатичной женщиной.
Дмитрий Дубов: Как вы считаете, то, что написал Шендерович, вот, в своем блоге... Вы, кстати, как относитесь к этому? Поддерживаете? Вы считаете, что он имел на это право?
Юлия Латынина: Первое: человек имеет право писать всё, что угодно, в первую очередь Шендерович. Человек, вообще, имеет право писать всё, что угодно. В том числе и Ирина Роднина имела право...
Дмитрий Дубов: А Киселев имеет право возразить, а я имею право раскритиковать его, то есть эта та же свобода слова.
Юлия Латынина: Да. Абсолютно! И Кисилев имеет право раскритиковать. В этом смысле у меня нет претензий к Киселеву, но мы понимаем, что в этом случае это говорит не только господин Кисилев, а за этим стоит некая определенная группа и это сопровождается некими административными действиями. А личных к Кисилеву у меня нет претензий. Он точно также может говорить всё, что угодно. Что же касается сравнения Олимпиады с гитлеровской, для меня лично это сравнение является некорректным. Более того, я абсолютно уверена, что это сравнение является некорректным для Венедиктова. Но Венедиктов сказал совершенно определенную вещь: речь идет о свободе слова. Ради свободы слова мы не поступимся... Вот что сказал Венедиктов. И это единственно возможная позиция.
Игорь Губерман: Я не согласен, потому что употреблен некорректный глагол "сравнивать". Он не сравнивал, он говорил об одной общей вещи: этот самый возвеличивал безумно Гитлера, поскольку Олимпиада была связана с именем Гитлера, а эта девочка - Лепницкая, кажется - каждым своим прыжком вверх поднимала рейтинг Путина. А Олимпиада, действительно, безумно связана с паханом. Просто теснейшим образом.
Юлия Латынина: Игорь, простой вопрос: много украли на берлинской Олимпиаде? Она стоила 50 млрд долларов.
Игорь Губерман: Это совершенно другой вопрос.
Дмитрий Дубов: Курс доллара тогда был другой.
Игорь Губерман: Простите, я тогда вам поясню. Это для нас всех - полные пустяки, потому что вор - я опять к лагерному этому самому - вор, после того, как он "спульнул пропыль", он после этого гуляет на всю катушку.
Юлия Латынина: Это принципиально другая природа режима.
Игорь Губерман: Это не за счет налогоплательщика. Это - за счет пропыля, который течет из трубы совершенно непрерывно. Так, что не надо здесь сравнивать. Украли? Украли. Меньше разве крадут при других стройках?!
Дмитрий Дубов: Невозможно не пригласить вас в студию и не попросить процитировать несколько ваших строк...
Игорь Губерман: Я вспомнил, знаете, стишок:
Пришел я к горестному мнению
От наблюдений многих лет:
Вся сволочь склонна к единению,
А все порядочные - нет.
И, вот, это сейчас и происходит.
Юлия Латынина: А вы знаете, вот, мне сейчас хотелось бы, чтобы порядочные люди объединились все вокруг защиты того же принципа свободы слова. Я думаю, что сейчас очень многое зависит от порядочных людей, от реакции той же самой российской интиллегенции.
Дмитрий Дубов: Это реально?
Игорь Губерман: Нет конечно.
Юлия Латынина: Ну, вот, Игорь уже ответил на этот вопрос своим "гариком".
Дмитрий Дубов: Сотрудники "Эха", как я понимаю, уже начинают искать работу?
Юлия Латынина: Я думаю, что вы неправильно понимаете.
Дмитрий Дубов: Ирина Петровская написала, что, если всё пойдет, как идет...
Юлия Латынина: "Если", да? "Если"! Но "если", так если... Давайте говорить не в сослагательном наклонении. Я не верю, что при Венедиктове на его месте эта редакционная политика как-то изменится.
Дмитрий Дубов: А генеральный директор действительно не будет вмешиваться в редакционную политику?
Юлия Латынина: Ну, я хочу посмотреть, как она это будет делать. Я, вот, хочу на это живьем посмотреть сначала.
Игорь Губерман: У нее большой опыт.
Юлия Латынина: А, знаете, у Алексея Алексеевича тоже есть большой опыт. И, еще раз повторяю: у "Эха" есть единственный цензор. Его зовут Владимир Владимирович Путин, но я думаю, что у нас есть шанс на удачный исход.
Дмитрий Дубов: И, всё-таки, если исход будет неудачным, вот, лично для себя, какой вы видите свою персональную судьбу в будущем?
Юлия Латынина: Боже мой! Я буду писать книжки, и буду счастлива.
Дмитрий Дубов: Господа. Я бы разговаривал с вами еще минут двадцать, но, к сожалению, время наше поджимает...
Игорь Губерман: А вы мне обещали вопрос!
Дмитрий Дубов: Да. Я вам обещал вопрос.
Игорь Губерман: Юлечка, у меня к вам вопрос: сейчас в мире, ведь, назревает Бог знает что.
Юлия Латынина: Ну, всегда назревает Бог знает что, знаете.
Игорь Губерман: Вот, смотрите, что я вам хочу сказать как местный житель. Вы как приезжая видите всё гораздо лучше и тоньше. В Сирии, везде Бог знает что происходит: тысячи жертв, кровь льется и всё прочее. И вот на этом фоне госпожу Катерину Эштон, комиссара, кстати, Евросоюза знаете что волнует? Я прочел, я всё утро...
Юлия Латынина: С популяцией пингвинов что-нибудь случилось? Или молюсков?
Игорь Губерман: Нет! Еще меньше! Что в районе Иерусалима, где я живу, строится 500 новых единиц жилья. Все сошли с ума? Или что? Что происходит с миром?!
Юлия Латынина: Вы знаете, я могу вам сказать по поводу госпожи Эштон: я не помню в каком именно из молодежных движений она участвовала, но в 70-х годах она начинала свою карьеру с борьбы за мир и за всеобщее ядерное разоружение. Я ответила на ваш вопрос?
Игорь Губерман: Я только стишок вам прочту:
Творец готовит нам показ большой смешной беды:
Европа встанет на намаз, и обнажит зады.
Это, ведь, точно совершенно произойдет.
Юлия Латынина: Ну, если во главе Европы будет госпожа Эштон, то да. Но Европа, слава Богу, не сводится к госпоже Эштон. По крайней мере я так надеюсь.