Еврейские праздники – это Театр, неповторимый, уникальный, где Драматург – Всевышний, где сюжеты известны и разыгрываются уже тысячелетия, где все участники – одновременно и исполнители, и зрители, где даже реплики и репризы – одни и те же, как и атрибуты «Игры» - яблоки с медом и гранаты на Рош ха-шана (еврейский Новый год), разноцветные нарядные свечки и пончики на Хануку. Карнавальные костюмы, савивон и сладкие «уши Амана» на Пурим, маца и четыре бокала вина на Песах (пятый - для пророка Элиягу, вдруг он однажды посетит именно твой дом)… Ну, и так далее.

Казалось бы, рутинная, устоявшаяся форма, все заранее известно написано, предписано. И, тем не менее, каждый праздник, в каждой семье – всегда премьера, даже если участники – те же. Из века в век, из года в год события тысячелетней давности обсуждаются, как будто они произошли вчера, а комментарии современных процессов органично вписываются в традиционные тексты. Потому что когда речь идет о Душе, ее развитии, совершенствовании, Время – категория условная. У нас всегда, увы, есть очередной Аман, и победа над ним часто дается намного сложнее, чем Эстер и Мордехаю. И всегда актуальна задача твоего личного выхода из рабства, твоей личной свободы, даже если ты покинул очередной египет и живешь в Земле Обетованной.

Егупец Шолом-Алейхема – современный Киев живет бурной еврейской жизнью: синагоги, многочисленные еврейские организации, еврейские газеты… перечислять можно долго. Но есть один особенный проект. Это - Мойше-хауз, который существует в Киеве два с половиной года. Инициатор его создания Лена Кушнир, закончила еврейскую школу в городке Белая Церковь, исторический факультет Соломонова Университета в Киеве и Институт по изучению иудаики в Стокгольме. Именно там узнала о молодежном международном проекте "Мойше-хауз" и, вернувшись в Киев, нашла единомышленников: они снимают вместе квартиру и приглашают еврейскую молодежь на шабат, еврейские праздники, лекции, кулинарное ток-шоу, просмотр израильских фильмов ночью…

Конечно, позволить себе такой образ жизни могут люди молодые и не семейные. Поэтому состав таких домов время от времени меняется, но суть остается. Она - вне формальной атмосфере: человек приходит не в организацию, не на мероприятие, а домой, в гости. Хозяева киевского Мойше-хауз - люди разных профессий: Лена Кушнир работает в Сохнуте, одна из девушек – психолог, другая – менеджер по рискам в банке, но объединяет всех стремление жить еврейской жизнью и поделиться радостью этой жизни с другими.

Недавно они провели первое общегородское мероприятие - арт-салон "Искусство в темноте". Никаких аллюзий - темнота была буквальной: ты поднимался на третий этаж, входил в большой неосвещенный зал, получал фонарик и уже с его помощью искал себе место. Это создавало атмосферу романтичного флера, некоторой таинственности. Меня пригласили участвовать в качестве … "Живой книги". У "Живых книг" были "свои" столы, и когда каждого из нас представляли собравшимся, мы включали настольные лампы и "сигналили" фонариками. Презентация (пять предложений из всей биографии) должна была привлечь внимание аудитории. Она была молодежной – где-то от 18 до 30 лет. Люди подходили к столикам, задавали вопросы, начиналось общение. Через 20 минут они должны были выбрать себе другой стол, а к твоему подходили новые слушатели.

Конкуренция была серьезной: три известных киевских художника – Александр Ройтбурд, Пинхас Фишель, Матвей Вайсберг, руководитель ансамбля Пушкин-клезмер-бэнд кларнетист Митя Герасимов и гуру кошерного кулинарного искусства Уриэль Штерн. Но, поскольку в зале было больше двухсот человек, у каждого нашлись свои слушатели. И когда мой стол окружили плотным кольцом, я подумала, что это благодаря озвученному факту биографии: "На одном из съездов Компартии Казахстана в докладе тогдашнего Первого секретаря Компартии Д. Кунаева заведующая отделом литературы и искусства молодежной газеты "Ленинская Смена" Светлана Аксенова-Штейнгруд была названа сионисткой, диссиденткой и казахской националисткой одновременно".

Я гордилась этим фактом и стала бойко рассказывать, за что меня так "заклеймили" и чем это грозило молодой беспартийной журналистке в те застойные времена... И вдруг симпатичный молодой человек спросил: "А разве сионизм - это считалось плохо? "Никто, кроме меня, этому вопросу не удивился. И я поняла, что разговариваю с людьми свободными, каждый из которых где-то учится, работает, чем-то увлечен и занят, но их объединяет принадлежность к еврейству, интерес к еврейской стране, ее истории и культуре. И почему желание репатриироваться в Израиль может вменяться в вину, да еще с трибуны партийных съездов, они, слава Богу, искренне не понимают. И если они не выбрали историю своей специальностью и дома их не "просветили", с какой стати они должны знать всю подноготную "Страны Советов?" Намного актуальнее для этой молодежи праздник Песах или День независимости государства Израиль. А к моему столику ребята подошли потому, что я приехала из еврейской страны. И был шквал вопросов о моей жизни в Израиле, и просьба почитать стихи и переводы с иврита… Словом, общение удалось.

Вечер был емким, вместил и танцы, и музыку, и просмотр документального фильма о Нетурей Карта (с обсуждением). Но самым впечатляющим оказался оркестр из ста немузыкальных инструментов. Всем присутствующим раздавали кастрюли, крышки, бутылки, ложки-поварешки и разную другую утварь. И киевский музыкальный режиссер-экспериментатор Матвей Фридман задавал ритм, а импровизированный оркестр исполнял, дружно и слаженно, довольно сложные мелодии

В тот вечер я чувствовала себя счастливой и свободной - даже от собственных воспоминаний о несвободной молодости…

На фото: Вечер «Искусство в темноте» в разгаре

Фото Ирины Дыхне