Марк Гольденбланк: "Художник – это не профессия, это болезнь…"
C 10 по 22 сентября в Музеон Реховот (ул. Яаков, 32) в "Бейт Дундиков" проходит выставка художника Марка Гольденбланка "Природа и люди", и я беседую с художником о его жизни в Израиле, преподавании в художественной школе при организации ИГУМ, об искусстве и о будущем искусства в Израиле.
Наш разговор с художником Марком Гольденбланком начался с его неожиданного заявления после того, как я попросила его рассказать о своем творчестве, и он сказал: "Это моя работа".
- Вы разделяете творчество и работу? – поинтересовалась я.
- Я считаю, - ответил он, - что художник это не профессия – это болезнь. Я пишу каждый день с утра до обеда, потом еду в свою художественную школу, и, если я не пишу хоть один день - значит, день прожит зря.
- То есть вы придерживаетесь знаменитого лозунга "ни дня без строчки"?
- На самом деле это отвечает тому, что я чувствую: каждый день мой должен быть заполнен этим. У меня было много выставок, нынешняя по счету 35-я.
Марк Гольденбланк родился в 1945 году. Тягу к рисованию ощутил еще в пеленках (так он пишет на своем собственном сайте). Закончил живописно-постановочный факультет Школы-Студии при Московском Художественном театре. ("Это лучшее образование в этой области", - признается он).
С 1975 года по 1990 годы работал в Академическом Большом театре с выдающимися художниками: Н. Бенуа, С. Вирсаладзе, Н. Золотаревым, А. Васильевым и др. Участвовал в многочисленных художественных и театральных выставках.
Репатриировался в Израиль в 1991 году. Член Союза художников и скульпторов Израиля.
"Я приехал в Израиль в феврале 91 года. В это время на Израиль падали "скады". И хотя я думал, что меня – ведущего художника Большого тетра - будут встречать с почетом, я на самом деле отдавал себе отчет, что все равно – здесь, на новом месте, мне придется все доказывать по новой…"
Марк рассказывает о своей работе в Большом театре Москвы. Он был ведущим художником – а это значит, как он говорит: "быть главным технологом всей сцены декораций, быть художником-постановщиком".
"Однажды, - продолжает Марк Гольденбланк, - меня вызвали к руководству и объяснили, что известный художник Илья Глазунов собирается принести свои эскизы к спектаклю "Сказание о граде Китеже и деве Хевронии", и я должен присутствовать, когда он придет. Глазунов пришел, своим тонким голосом объявил, что ничего не понимает в театральных декорациях, передал эскизы и ушел, пообещав, что придет на премьеру… Он не принес макета, не дал никаких указаний, - только эскизы… правда, красивые… В конце концов, мы сделали декорации, и когда в сцене пожара начал гореть город – некоторые зрители повскакивали со своих мест: им показалось, будто пожар был на сцене. Так мы работали… И это была сложная и интересная работа в течение 15 лет. Это даже не профессия - это проникновение в таинства театра".
Марк Гольденбланк работал с лучшими и великими мастерами в Большом – Еленой Образцовой, Майей Плисецкой, Владимиром Васильевым.
- Как же вы решились на отъезд? Ведь в Израиле вас не ждала подобная работа?
- В Израиле я пошел работать простым рабочим: "сбивать декорации" в компанию по устройству различных мероприятий ("Иргунит") и через полгода стал художником и декоратором. На ваш вопрос могу ответить однозначно: ни одной секунды не пожалел, что приехал. Я уверен: тот, кто состоялся "там" – найдет себя здесь.
Уже в Израиле Марк выпустил более 50-ти спектаклей, его живописные работы находятся в частных коллекциях Израиля, Франции, Америки, Канады, России, Англии, Австрии, Голландии, Южной Африки. Кроме того, он преподает курс графики и портрета.
- Ваша нынешняя выставка 35-я. Расскажите о ней.
- Моя последняя выставка посвящена природе и людям. Она так и называется: "Тева вэ анашим" ("Природа и люди"). Я лишен мелкого тщеславия – я просто занимаюсь своим делом. Я убежден, что в любом случае человек должен заниматься тем, что дал ему Бог, тогда и порядок будет на земле.
Я понимаю, что рассказ о выставке не состоится. Художник не будет рассказывать о том, почему и как он написал именно такие картины. Их надо увидеть, а сюжеты их говорят сами за себя. И я спрашиваю о еще одной ипостаси его деятельности – о специальной школе живописи в Реховоте, в которой художник преподает.
- Наша школа существует вот уже 18 лет под крышей замечательной организации Игуд морим. "Игуд морим" (ИГУМ) – дала жизнь нашей школе, поддерживает учителей и учащихся, здесь мы работаем с Михаилом Клепачом (он – директор художественной школы в Реховоте) очень плодотворно. Выпускники нашей школы поступают в Академию Бецалель, в Шинкар, учатся за рубежом, в Америке. По окончании нашей школы ребята с легкостью поступали в самые престижные учебные заведения как в Израиле, так и за границей.
Марк рассказывает о том, что художественная школа располагается в здании Игуда Морим, и сюда приходят дети из этой системы – начиная с 5 лет каждый ребенок, посещающий ган-хова или цахарон, а также дети постарше, могут поступить в художественную школу. Всего здесь обучается 200 детей. У самого Марка 65 учеников. При этом в школе строго соблюдается правило: в классе должно быть не больше 8-9 учеников.
"Я занят всю неделю: каждый день - по три класса, - рассказывает Марк. - Мои ученики занимаются не тем, что им нравится, а тем, что надо. Мы изучаем с ними основы живописи: перспективу, соотношение цветов, колорит, пропорции, композиционные построения. Первые 5 месяцев дети рисуют только карандашом, в первый год – акварель, на второй – гуашь. Каждый месяц у нас в школе открывается новая выставка, у нас есть свой зал, который мы сами построили…"
- Вы преподаете только детям или у вас есть и взрослые ученики?
- Есть. Целых два класса взрослых. Взрослые – мамы и папы, даже бабушки приходят как ученики по вечерам заниматься живописью. Я думаю, что эти люди мечтали об этом всю жизнь и, наконец, они могут осуществить свою мечту. Причем, многие взрослые мои ученики необязательно родители или бабушки моих юных воспитанников.
- Вы сказали, что детям вы "даете то, что надо" – что вы вкладываете в это слово – "надо"?
- Если человек не знает букв, он не прочтет "Красную шапочку" или сказку про Колобка. Не зная букв, нельзя получить никакую информацию. Я учу азам, азбуке. А станет ли мой ученик художником? – не знаю – это знает только Бог…
И Марк рассказывает историю про детей – своих учеников, побывавших в величайших музеях мира – в Уффици и в Лувре. Они рассказывали, как смогли "прочитать" великих художников Возрождения, как разгадали необходимость теней, как поняли, что создает перспективу. "Ну точно, как Марк объяснял!" – воскликнула одна его ученица в музее Уффици во Флоренции.
- Вы учите понимать картины? – спрашиваю я его.
- Именно! Это ключевой глагол, - восклицает Марк. – Я стараюсь объяснить им, что такое настоящее искусство, а что – подделка. Так должно быть – потому что это искусство, и это не искусство – поэтому так не должно быть…
- Вы сказали, что многие выпускники вашей школы уезжают учиться и работать за границу. Как вы считаете, а ваши ученики – лучшие из них – смогут ли они продолжить свой путь в искусстве здесь, в Израиле, вернее, есть ли будущее у искусства в Израиле?
- Искусство в Израиле было на подъеме до 40-х годов прошлого века. Такие замечательные художники как Гутман, Футерман, Роскин и многие другие приехали в Палестину и привезли с собой себя, свое искусство, но они старели, и после 56-57 гг. они ушли в мир иной, а смены после себя не оставили… и получилась огромная дыра до 80-х годов. Но, к счастью, с нашей алией приехало много людей образованных, много художников и, хотя не все работают так, как хотели бы, но толчок был колоссальный, и последние 15-20 лет возродилось все – и театр, и искусство; постоянно открываются все новые и новые выставки, многие художники выходят на международный уровень. Просто нужна мотивация заниматься тем, что мы называем искусством, и, если эта мотивация есть, то и искусство будет развиваться. Я верю в будущее искусства Израиля. Да, многие выпускники нашей школы закончили Академию Бецалель, многие работают в рекламе, занимаются дизайном, анимацией… Моя же заслуга в том, что я их "заразил" флюидами искусства. Я же сказал, что художник это не профессия – это болезнь, и болезнь эта заразная…
Наш разговор с художником Марком Гольденбланком начался с его неожиданного заявления после того, как я попросила его рассказать о своем творчестве, и он сказал: "Это моя работа".
- Вы разделяете творчество и работу? – поинтересовалась я.
- Я считаю, - ответил он, - что художник это не профессия – это болезнь. Я пишу каждый день с утра до обеда, потом еду в свою художественную школу, и, если я не пишу хоть один день - значит, день прожит зря.
- То есть вы придерживаетесь знаменитого лозунга "ни дня без строчки"?
- На самом деле это отвечает тому, что я чувствую: каждый день мой должен быть заполнен этим. У меня было много выставок, нынешняя по счету 35-я.
Марк Гольденбланк родился в 1945 году. Тягу к рисованию ощутил еще в пеленках (так он пишет на своем собственном сайте). Закончил живописно-постановочный факультет Школы-Студии при Московском Художественном театре. ("Это лучшее образование в этой области", - признается он).
С 1975 года по 1990 годы работал в Академическом Большом театре с выдающимися художниками: Н. Бенуа, С. Вирсаладзе, Н. Золотаревым, А. Васильевым и др. Участвовал в многочисленных художественных и театральных выставках.
Репатриировался в Израиль в 1991 году. Член Союза художников и скульпторов Израиля.
"Я приехал в Израиль в феврале 91 года. В это время на Израиль падали "скады". И хотя я думал, что меня – ведущего художника Большого тетра - будут встречать с почетом, я на самом деле отдавал себе отчет, что все равно – здесь, на новом месте, мне придется все доказывать по новой…"
Марк рассказывает о своей работе в Большом театре Москвы. Он был ведущим художником – а это значит, как он говорит: "быть главным технологом всей сцены декораций, быть художником-постановщиком".
"Однажды, - продолжает Марк Гольденбланк, - меня вызвали к руководству и объяснили, что известный художник Илья Глазунов собирается принести свои эскизы к спектаклю "Сказание о граде Китеже и деве Хевронии", и я должен присутствовать, когда он придет. Глазунов пришел, своим тонким голосом объявил, что ничего не понимает в театральных декорациях, передал эскизы и ушел, пообещав, что придет на премьеру… Он не принес макета, не дал никаких указаний, - только эскизы… правда, красивые… В конце концов, мы сделали декорации, и когда в сцене пожара начал гореть город – некоторые зрители повскакивали со своих мест: им показалось, будто пожар был на сцене. Так мы работали… И это была сложная и интересная работа в течение 15 лет. Это даже не профессия - это проникновение в таинства театра".
Марк Гольденбланк работал с лучшими и великими мастерами в Большом – Еленой Образцовой, Майей Плисецкой, Владимиром Васильевым.
- Как же вы решились на отъезд? Ведь в Израиле вас не ждала подобная работа?
- В Израиле я пошел работать простым рабочим: "сбивать декорации" в компанию по устройству различных мероприятий ("Иргунит") и через полгода стал художником и декоратором. На ваш вопрос могу ответить однозначно: ни одной секунды не пожалел, что приехал. Я уверен: тот, кто состоялся "там" – найдет себя здесь.
Уже в Израиле Марк выпустил более 50-ти спектаклей, его живописные работы находятся в частных коллекциях Израиля, Франции, Америки, Канады, России, Англии, Австрии, Голландии, Южной Африки. Кроме того, он преподает курс графики и портрета.
- Ваша нынешняя выставка 35-я. Расскажите о ней.
- Моя последняя выставка посвящена природе и людям. Она так и называется: "Тева вэ анашим" ("Природа и люди"). Я лишен мелкого тщеславия – я просто занимаюсь своим делом. Я убежден, что в любом случае человек должен заниматься тем, что дал ему Бог, тогда и порядок будет на земле.
Я понимаю, что рассказ о выставке не состоится. Художник не будет рассказывать о том, почему и как он написал именно такие картины. Их надо увидеть, а сюжеты их говорят сами за себя. И я спрашиваю о еще одной ипостаси его деятельности – о специальной школе живописи в Реховоте, в которой художник преподает.
- Наша школа существует вот уже 18 лет под крышей замечательной организации Игуд морим. "Игуд морим" (ИГУМ) – дала жизнь нашей школе, поддерживает учителей и учащихся, здесь мы работаем с Михаилом Клепачом (он – директор художественной школы в Реховоте) очень плодотворно. Выпускники нашей школы поступают в Академию Бецалель, в Шинкар, учатся за рубежом, в Америке. По окончании нашей школы ребята с легкостью поступали в самые престижные учебные заведения как в Израиле, так и за границей.
Марк рассказывает о том, что художественная школа располагается в здании Игуда Морим, и сюда приходят дети из этой системы – начиная с 5 лет каждый ребенок, посещающий ган-хова или цахарон, а также дети постарше, могут поступить в художественную школу. Всего здесь обучается 200 детей. У самого Марка 65 учеников. При этом в школе строго соблюдается правило: в классе должно быть не больше 8-9 учеников.
"Я занят всю неделю: каждый день - по три класса, - рассказывает Марк. - Мои ученики занимаются не тем, что им нравится, а тем, что надо. Мы изучаем с ними основы живописи: перспективу, соотношение цветов, колорит, пропорции, композиционные построения. Первые 5 месяцев дети рисуют только карандашом, в первый год – акварель, на второй – гуашь. Каждый месяц у нас в школе открывается новая выставка, у нас есть свой зал, который мы сами построили…"
- Вы преподаете только детям или у вас есть и взрослые ученики?
- Есть. Целых два класса взрослых. Взрослые – мамы и папы, даже бабушки приходят как ученики по вечерам заниматься живописью. Я думаю, что эти люди мечтали об этом всю жизнь и, наконец, они могут осуществить свою мечту. Причем, многие взрослые мои ученики необязательно родители или бабушки моих юных воспитанников.
- Вы сказали, что детям вы "даете то, что надо" – что вы вкладываете в это слово – "надо"?
- Если человек не знает букв, он не прочтет "Красную шапочку" или сказку про Колобка. Не зная букв, нельзя получить никакую информацию. Я учу азам, азбуке. А станет ли мой ученик художником? – не знаю – это знает только Бог…
И Марк рассказывает историю про детей – своих учеников, побывавших в величайших музеях мира – в Уффици и в Лувре. Они рассказывали, как смогли "прочитать" великих художников Возрождения, как разгадали необходимость теней, как поняли, что создает перспективу. "Ну точно, как Марк объяснял!" – воскликнула одна его ученица в музее Уффици во Флоренции.
- Вы учите понимать картины? – спрашиваю я его.
- Именно! Это ключевой глагол, - восклицает Марк. – Я стараюсь объяснить им, что такое настоящее искусство, а что – подделка. Так должно быть – потому что это искусство, и это не искусство – поэтому так не должно быть…
- Вы сказали, что многие выпускники вашей школы уезжают учиться и работать за границу. Как вы считаете, а ваши ученики – лучшие из них – смогут ли они продолжить свой путь в искусстве здесь, в Израиле, вернее, есть ли будущее у искусства в Израиле?
- Искусство в Израиле было на подъеме до 40-х годов прошлого века. Такие замечательные художники как Гутман, Футерман, Роскин и многие другие приехали в Палестину и привезли с собой себя, свое искусство, но они старели, и после 56-57 гг. они ушли в мир иной, а смены после себя не оставили… и получилась огромная дыра до 80-х годов. Но, к счастью, с нашей алией приехало много людей образованных, много художников и, хотя не все работают так, как хотели бы, но толчок был колоссальный, и последние 15-20 лет возродилось все – и театр, и искусство; постоянно открываются все новые и новые выставки, многие художники выходят на международный уровень. Просто нужна мотивация заниматься тем, что мы называем искусством, и, если эта мотивация есть, то и искусство будет развиваться. Я верю в будущее искусства Израиля. Да, многие выпускники нашей школы закончили Академию Бецалель, многие работают в рекламе, занимаются дизайном, анимацией… Моя же заслуга в том, что я их "заразил" флюидами искусства. Я же сказал, что художник это не профессия – это болезнь, и болезнь эта заразная…
Журналист, редактор. В настоящее время - ответственный редактор газеты "Эпоха" и корреспондент газеты "Наш Иерусалим".
